18-летнему политзаключенному присудили больше года колонии за комментарии в чатах

11 марта 2022 года 18-летнего политзаключенного Егора Левчика приговорили к одному году и трем месяцам лишения свободы в колонии общего режима. Его признали виновным по четырем статьям Уголовного кодекса: ст. 369, ч. 1 ст. 342, ст. 391, ч. 1 ст. 368. 

Приговор вынес судья Сергей Василевский. Сторону гособвинения поддержала старшая помощница прокурора Пуховичского района Надежда Калита. Потерпевшие по делу — Вадим Денисенко (вероятно, командующий силами специальных операций вооруженных сил Беларуси, генерал-майор) и председательница суда Сморгонского района Людмила Петрова. Они не являлись на заседания. Хотя прокурорка просила приговорить Левчика к двум годам и одному месяцу лишения свободы в колонии общего режима, судья Сергей Василевский назначил меньшее почти в два раза наказание.

Суд над политзаключенным начался еще 29 декабря 2021 года и продолжился в марте 2022 года. Его признали виновным в том, что в июле 2020 года и феврале 2021 года он оставлял комментарии с оскорбительным содержанием.

Что говорил политзаключенный?

Егор Левчик полностью признал свою вину. Он заметил, что оставил комментарий в сторону Лукашенко "в порыве гнева". Он также признал, что оставил в адрес представителя власти комментарий "жалко родственников за дебила", а в сторону судьи — "по морде этой скотины видна страсть к алкоголю". Также политзаключенный подчеркнул, что никогда не участвовал в массовых мероприятиях.

Он рассказал, что ему сообщили, будто телефон был "засвечен" в каком-то месте, поэтому его вызвали на объяснения. Политзаключенный добровольно отдал телефон, сотрудники записали его IMEI. Затем парня задержали по ч. 1 ст. 361 УК, но он также добровольно дал телефон и пароль от Telegram, и в марте телефон забрали — то дело было закрыто. Однако после экспертизы телефона было возбуждено новое уголовное дело.

Какие комментарии оставлял политзаключенный?

Обвинение строится исключительно на комментариях, которые Егор Левчыи в разное время оставлял в различных телеграм-чатах. Среди них — следующие:

"Так, хватит уже этих цветочек и прочего. Я отсидел в автозаке и знаю, как к нам относятся менты... мы не Армения, никогда у нас не получится бархатной революции, мы должны понимать... Выходить против системы, а не за мирную акцию. Долбить, долбить не только своими похождениями по центру, а действиями. Думаю, не стоит напоминать, как делаются настоящие революции в закоренелых системах, как наша... а действиями — иногда немного жестокими, на мой взгляд, но действенными".

"Нужно снова составлять план митингов, а то так и просидим весь год по домам. В конце года удивляюсь, почему у нас так всё плохо".

"У меня такая ситуация: взяли телефон.. через пк-версию все почистил, кстати, телегу смог удалить перед изъятием, судя по системным входам, и то за эти две недели никто не заходил, я прохожу по 366 статье за оскорбление.. за комментарии в "Карателях Беларуси". Точно знаю, что не один такой".

"Вопрос будем ли выходить на улицы каждый день".

"Я считаю нам не нужны конкретные лидеры протеста мы сами себе лидеры но коммуникация через сети тоже важна. Нужно не бояться. И ещё почему больше не выстраиваемся в кольца солидарности".

"Ну всё, площадь" .

"На вилы".

"Нужно сейчас выходить".

"Предлагаю завтра провести сидячую акцию около главпочтамта".

"Завтра будем собираться?".

"Я сейчас направляюсь к главпочтамту, людей нет".

"Тебя не будет бить омоновец, если ты будешь бить его первым. Панковская цитата".

Помощница прокурора Надежда Калита поддержала сторону гособвинения

В адрес Лукашенко он оставил следующий комментарий:

"Эти 'слово' блокировать нам интернет собираются, значит надо заблокировать Лукашенко доступ к жизни, а если власть реально захочет нас кинуть, потому что Лукашенко 'слово' от страха, это дикость принимать это. Нужно массово говорить людям, что делать при отключении интернета"/

В сторону Денисенко комментарий был следующий:

"Тяжело будет его детям и внукам им будет очень весело жить из-за родственника".

Лингвистическая экспертиза заключила, что комментарий о Лукашенко содержит ненормативные формы высказывания, однако установить, является ли это оскорблением, не представляется возможным. В остальных комментариях имеются высказывания "побудительного характера, призывающие к насильственным действиям".

"В данном случае это декларативный набор фраз"

10 марта прошли прения сторон. В них гособвинительница Калита была уверена, что вина Левчика полностью доказана по всем четырем статьям. Она попросила исключить из ч.1 ст.368 УК, ст.369 УК, ст.391 УК указания о "совершении преступлений из низменных соображений, поскольку названное обстоятельство не является признаком преступления и не может учитываться при установлении меры ответственности обвиняемого". Смягчающим обстоятельством признано чистосердечное раскаяние в совершении преступления.

Прокурорка попросила назначить Левчику арест сроком на два месяца по ч. 1 ст. 368, арест сроком на два месяца — по ст. 369, арест сроком на два месяца — по ст. 391, а также лишение свободы в колонии общего режима — по ч. 1 ст. 342 УК. Путем частичного сложения наказаний она попросила приговорить его к двум годам и одному месяцу лишения свободы в колонии общего режима. Также Калита попросила изъять в доход государства мобильный телефон политзаключенного, возместить моральный ущерб в пользу потерпевших — по тысяче рублей каждому, а также взыскать с него госпошлину в размере 192 рублей.

Судья Сергей Василевский назначил меньшее почти в два раза наказание. Он приговорил политзаключенного к году и трем месяцам лишения свободы в колонии общего режима. Приговор назначен путем частичного сложения наказаний: год — по ч. 1 ст. 342 УК, два месяца ареста — по ч. 1 ст. 368 УК, месяц ареста — по ст. 369 УК, месяц ареста — по ч. 1 ст. 391 УК. Также он обязал Левчика выплатить каждому из потерпевших по 700 рублей компенсации морального ущерба, а также 200 рублей госпошлины.

Адвокатка отметила:

"Высокий Суд, я, безусловно, понимаю, что с учетом позиции Левчика единственное, о чем я могу говорить в судебных прениях, это вопрос о мере наказания и тех обстоятельствах, которые необходимо учесть при его назначении. Вместе с тем я считаю, что по делу имеется ряд фактических обстоятельств, которые, с моей точки зрения, имеют существенное значение и должны безусловно учитываться при постановлении приговора.

Левчику вменяется четыре состава преступления, при этом обращаю внимание на тот факт, что три из названных составов преступления относятся к категории преступлений, не представляющих большой общественной опасности <...> По сути дела своей все эти четыре состава вытекают из однотипных действий обвиняемого, а именно — переписки в телеграме <...>Если проговорить с точки зрения хронологии, наиболее серьезное преступление — по ч. 1 ст. 342 УК. Несмотря на позицию Левчика, моя позиция в этом случае будет юридически отличаться от того, что он показал в своем отношении к предъявленному обвинению.

<...> Организация групповых действий — это выполнение руководящих функций по их планированию, координация, набор участников, подстрекательство к неповиновению, сбор участников, распределение ролей, поиск источника финансирования и т. д. Плюс организатор — это лицо, которое организовало совершение преступления и руководило им. В данном случае мы ведем речь о неконкретизированном и неопределенном круге лиц, в отношении которых Левчик совершил те действия, которые описаны в обвинении.

В обвинении написано, что "он совершил организацию действий путем подготовки лиц для участия в названных действиях путем размещения конкретной информации, содержащей призывы, обучающие инструкции среди участников названных публичных телеграм-каналов и т.д.": в данном случае это декларативный набор фраз и не более того".

Защитница попросила учесть, что на момент совершения инкриминируемых эпизодов Левчик был несовершеннолетним и делал все под воздействием взрослых лиц. Она обратила внимание: говорить, что политзаключенный обучал кого-то в связи с тем, что он разместил изображение "коктейля Молотова", некорректно. Также она подчеркнула, что фразы в обвинении вырваны из контекста, а в действительности видно, что никто не ведет разговор с ним — поэтому срок по ст. 342 можно считать несправедливым.