Минимум 46 осужденных, признание "террористами", пытки: год после массовых задержаний по "делу Зельцера"

Год назад, 29 и 30 сентября 2021, по всей Беларуси прошли массовые задержания за комментарии в социальных сетях о гибели IT-специалиста Андрея Зельцера и сотрудника КГБ Дмитрия Федосюка. В скором времени Следственный комитет заявил, что против 136 задержанных были возбуждены уголовные дела по ст. 369 (оскорбление представителя власти) и ст. 130 (разжигание иной социальной вражды или розни) Уголовного кодекса. Правозащитникам известны имена 104 задержанных по делу, половину из которых уже осудили. После задержания большинство фигурантов перевели в жодинскую тюрьму № 8, где их поместили на карантин и полтора месяца не принимали для них передачи. "Весна" рассказывает о хронологии преследования белорусов по "делу Зельцера" и о том, как и за что судят фигурантов.

Портрет Андрея Зельцера на акции солидарности после его гибели

Что произошло год назад?

28 сентября 2021 года в Минске произошла перестрелка между сотрудниками КГБ и Андреем Зельцером, в квартиру к которому с применением спецсредств ломились силовики. В итоге Зельцер и один из кагэбэшников погибли, что вызвало резонанс среди пользователей социальных сетей. В последующие дни пресс-служба КГБ сообщила, что за комментарии в соцсетях под публикациями о погибших было задержано порядка 200 человек, в отношении их были возбуждены уголовные дела по ст. 130 и 369 Уголовного кодекса.

"В чем я искренне уверен: нельзя одним-двумя сообщениями в социальной сети разжечь вражду или рознь, этот процесс происходит не так быстро. Даже такое эпическое высказывание, как у депутата-генерала, само по себе не приведет к тому, что кто-то (даже в балаклавах) побежит убивать в ответ на гибель коллеги — это не работает так просто.

Еще одним стандартом, только уже из области процессуальных прав, является презумпция в пользу применения мер пресечения, не связанных с лишением свободы, до тех пор, пока необходимость применения таких жестких мер не будет обоснована. Причем ссылки на какие-либо чрезвычайные обстоятельства и даже на одну лишь тяжесть обвинений такими основаниями не являются.

Поэтому очевидны политические мотивы лишения свободы десятков, а то и сотен людей, для каждого из которых это — трагедия, которая может усугубляться жестокими условиями содержания", — прокомментировал тогда ситуацию юрист "Весны" Павел Сапелко.

О психологическом состоянии жены Зельцера после задержания и суд над ней

Мария Успенская

Супругу Андрея Зельцера Марию Успенскую обвинили в соучастии в убийстве сотрудника КГБ Дмитрия Федосюка по ст. 16 и ч. 2 ст. 139 Уголовного кодекса. Судили Марию как "лицо, совершившее общественно опасное деяние", поэтому на процессе ее интересы представляла ее мать. Судья Валентина Зенькевич назначила политзаключенной принудительное лечение в психиатрическом стационаре. Кроме того, суд взыскал материальную компенсацию "морального вреда в размере 100 тысяч рублей в пользу потерпевшей, которые будут зачислены в пользу детского дома № 5 г. Минска" — жены убитого Дмитрия "Нирваны" Федосюка.

"Наша Ніва" поговорила с женщиной, которая прошлой зимой содержалась в СИЗО на Володарского. Она утверждает, что несколько недель провела в одной камере с Марией Успенской. Вот, что она рассказала о политзаключенной:

"Об истории с перестрелкой Маша не говорила. Это интересовало всех сокамерниц, но Маша отвечала, что находится под подпиской, поэтому не может ничего рассказать. Надеялась, что позже, через какое-то время правда выйдет на свет, и все поймут, что все было совсем не так, как это показывали в СМИ.

Но она была очень расстроена. Маша рассказывала, что первые несколько месяцев просто совсем не могла воспринять все то, что с нею происходит. Когда я была с ней в камере, Маша принимала уже меньше лекарств, пыталась как-то «жить в моменте». Но у нее постоянно скакало настроение, она часто плакала.

Жалела о произошедшем, что ее жизнь так обернулась. Постоянно повторяла слова: "Как же он мог меня оставить?" Как я поняла, она говорила это в адрес Андрея Зельцера".

В настоящее время Мария находится в РНПЦ психического здоровья в Новинках.

«То, что они прошли, называется "пресс-хата"»: как издевались над задержанными

Для задержанных по "делу Зельцера" ни в ИВС, ни в следственной тюрьме № 8 не принимали передачи в течение более чем полутора месяцев. Их ограничивали в переписке, получении посылок и в некоторых случаях — встречах с адвокатами. Причиной таких ограничений сотрудники жодинской тюрьмы называли "карантин по коронавирусу". Но бывшие политзаключенные называют такое давление "пресс-хатой", поскольку жесткие ограничения касались только задержанных по "делу Зельцера", а условия их содержания умышленно ухудшались.

Полтора месяца заключенные сидели в переполненных камерах в той одежде, в которой их задержали, без средств гигиены и теплых вещей.

Вот что рассказывала бывшая политзаключенная Елена Дядюля:

 "Было страшно, когда девочек за комментарии по "делу Зельцера" завели к нам в камеру после 47 суток карантина, там им не отдавали ни письма, ни посылки, не принимали передачи для них. Женщины просидели карантин в той же одежде, в которой их задержали. Они спали по два человека, даже на втором ярусе. На это было страшно смотреть… Как они получали стопку писем читали и плакали. Как они доставали с посылок испорченные продукты. Когда их привели, то у нас в восьмиместной камере не было для них мест. Но для них это было облегчение режима".

Об ужасных условиях рассказала и бывшая политзаключенная Наталья Подлевска:

"В камере было много женщин по "делу Зельцера". Их вместе "подняли" к нам после 45-дневного карантина с отрезанными капюшонами в куртках и байках. К ним все это время было особое отношение — мне трудно подобрать для этого цензурные слова. Бывало, что кто-то из сотрудников-мужчин приносили им прокладки, потому что у женщин было не допроситься. То, что они прошли, называется "пресс-хата". И если физически они были еще более-менее, кое-какие лекарства им давали, то морально — как натянутая струна, готовые вот-вот сорваться и державшиеся особняком.

Девять месяцев под следствием провела Ю.Ч. — библиотекарь, очень романтичная девушка, тонкой душевной организации. На свободе родители присматривают за ее 8-летним сыном. Л. Б. ­— преподаватель иностранного языка. Это женщина-кремень со своими моральными принципами и несгибаемыми взглядами. Ее сразу забрали в больницу, потому что и до этого были проблемы с сердцем. У М. К. при задержании разгромили всю квартиру — разбили все, что было стеклянное и зеркальное. Ее везли на допрос с мешком на голове, а на бедре даже через 45 дней был огромный черный синяк".   

Правозащитники "Весны" в интересах задержанных по "делу Зельцера" обратились к спецдокладчикам ООН по поводу жестокого и бесчеловечного обращения с ними после задержания и во время содержания в тюрьме. Обращение было направлено Спецдокладчикам ООН по ситуации с правами человека в Беларуси Анаис Марэн, по вопросу о пытках и других формах бесчеловечного и унижающего достоинство обращения Нильсу Мелцеру, по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободном выражении Ирен Хан, а также в рабочую группу ООН по произвольным задержаниям.

"Народ открыл счет": за какие комментарии судили?

Иван Янченко на суде

В начале августа пресс-служба Следственного комитета сообщила, что в прокуратуру было направлено 57 уголовных дел за "плохие" комментарии после смерти сотрудника КГБ.

По сведениям правозащитников, за комментарии, репосты и публикации в соцсетях было задержано не менее 104 человек, 93 из которых признаны политическими заключенными. Было осуждено по меньшей мере 46 человек, и результаты по еще 17 делам правозащитникам пока неизвестны. Только троих осудили к ограничению свободы, остальных 43 человека отправили в колонии.

Например, за комментарий в сообществе "ВКонтакте" "А*уенчик, давно пора валить их" политзаключенному Денису Карабану назначили 2,5 года лишения свободы в колонии общего режима.

За комментарии "Есть нестыковки. Не слышновато. Обычно слабовики кроют как сапожники", "Туда ему и дорога. +1", "не просто убивать, а сжигать на костре" 45-летнего могилевчанина Александра Гавриленко приговорили к двум годам колонии в условиях общего режима и штрафу в 100 базовых величин.

Политзаключенного бас-гитариста группы TerraKod Виктора Котовского осудили к трем годам колонии и 100 базовым величинам штрафа за комментарии "Жаль омоновца. Одним дерьмом на земле меньше" и "Парень-герой. Жизнь положил в борьбе с этими козлами несмотря на наличие семьи".

Политзаключенного Владимира Огиевича признали виновным по ст. 130 УК и осудили к трем годам колонии общего режима за комментарий "Хороший кгбшник — мертвый кгбшник )". Через три часа после его написания к Владимиру пришли силовики. С его телефона сделали скриншоты, а спорное сообщение заставили удалить.

"Завалили так завалили, ну и х..и с ним", — за этот комментарий 40-летнему Андрею Зубовичу назначили 1,5 года “домашней химии”.

Год и два месяца колонии назначили политзаключенной учительнице музыкальной школы из Лиды Оксане Касперович за комментарий в инстаграме:

"Посмотрела видео захвата квартиры, и поняла: очередной беспредел! До чего жаль парня, который защищал себя и свою семью(( Дикие действия, дикий результат(( Господа, разве для этого вы поставлены, чтоб пугать и уничтожать собственный народ???((( Сотрудник знал, на что шёл. Ему за это немалые деньги платят, работа его такая. А на месте парня с ружьём мне тоже было бы страшно за себя и свою семью(("

За репост фото Андрея Зельцера с ружьем в руках и комментарием "пора выносить мусор" 31-летнего политзаключенного Виталия Лойко осудили к двум годам колонии и штрафу в размере 100 базовых величин (3 200 белорусских рублей).

28 июля суд Березовского района вынес решение по делу Виктора Хлебца, который обвинялся в совершении преступления по ст. 369 "Оскорбление представителя власти". Дело рассматривала Наталья Вакульчик.

Виктора Хлебца из Березы осудили к полутора годам колонии за то, что в закрытом телеграм-чате он оставил комментарий под видео, на котором был запечатлен момент перестрелки Зельцера с сотрудниками КГБ: "...Да, человек погиб, к сожалению, но мусарье задумается. Итак – минус один. Неа, в бронежелетах заходили, это его видео, (…) или как некоторые из нас. Минус один мусор, тем более гэбье, к счастью, зе бест. Короче, минус один мусор".

Жителя Черикова Ивана Янченко приговорили к 3,5 годам колонии за комментарий во "ВКонтакте": "Народ открыл счет". Впоследствии этот комментарий трактовали как "призыв к борьбе с правоохранительными органами".

2,5 года колонии назначили политзаключенному Степану Толкачеву за комментарий в инстаграме: "Одним кагэбэшником меньше, одним больше. [Нечего] без приглашения в дома чужие врываться".

Бывшего офицера-пограничника Александра Велесницкого осудили к 2,5 годам колонии за комментарий в "экстремистском" телеграм-канале: "Ликвидирован член преступной группировки КГБ. Погиб наш. Слава герою".

Виталий Рогач приговорен к 2,5 годам колонии за комментарий в Instagram: "Бандиту земля будет бетоном".

В "террористический список" внесено 15 фигурантов дела

Евгений Ивончик

В "Перечень физических лиц, причастных к террористической деятельности", Комитет государственной безопасности включил минимум 15 фигурантов "дела Зельцера", среди них — три женщины. Большинство были внесены в "террористический список" после того, как приговор вступил в законную силу.

Так, например, статус "террориста" также получил 67-летний осужденный фигурант "дела Зельцера" Евгений Ивончик.

Также в список добавили и страдающую эпилепсией Алину Забаштанскую. Дома политзаключенную ждет дочь.

Учительница музыкальной школы Оксана Касперович — единственная фигурантка дела, которая находится на свободе, но при этом в статусе "террористки". Ее приговорили к году и двум месяцам лишения свободы в колонии общего режима. Но с учетом срока, который она уже провела за решеткой, ей оставалось быть в заключении чуть более двух недель. 8 июля Оксана вышла на волю из гродненской тюрьмы № 1.

Волонтер, журналист, докторка, пенсионерка — кто оказался за решеткой за комментарии?

Геннадий Можейко. Фото: Еврорадио

Журналисту "Комсомольской правды" Геннадию Можейко вменяются две статьи Уголовного кодекса: о разжигании социальной вражды или розни (ст. 130 УК) и об оскорблении представителя власти (ст. 369 УК). По предварительным данным, задержание связано со статьей "Комсомольской правды", в которой знакомая погибшего Андрея Зельцера положительно о нем отозвалась. Именно авторство Геннадия стояло под этим текстом.

Бывший политзаключенный после освобождения поделился подробностями задержания Геннадия:

"Геннадий рассказывал нам, как его задержали. Он поехал в Москву и хотел оттуда вылететь куда-то. Его задержали сотрудники ФСБ в аэропорту в Москве. Потом завезли на белорусскую границу и передали КГБ Беларуси. Россияне тут сотрудничали без всяких процедур. Журналист говорил, что его ждали уже в Москве. Еще до паспортного контроля, по словам Геннадия, к нему подходили какие-то люди и шушукались. На паспортном контроле его взяли под руки и всё. Вот он такой наивный..."

Гомельского волонтера Илью Миронова задержали 30 сентября 2021 года. Ему инкриминируют ст. 369 УК (Оскорбление представителя власти) и ст. 130 УК (Разжигание социальной вражды или розни). Инициатива Ильи "Пишите письма" была в числе претендентов на Национальной премии за достижения в области прав человека в номинации "Кампания/инициатива года-2021". Даже за решеткой Илья продолжает поддерживать белорусов письмами солидарности, невзирая на то, что ему самому блокируют переписку. Известно, что за решеткой у политзаключенного начались серьезные проблемы со здоровьем.

Наталья Никитина около 30 лет проработала докторкой. 29 сентября 2021 года женщину задержали прямо на работе — в Минском центре детской психиатрии и психотерапии. За несколько часов до задержания ей сообщили об увольнении. 29 августа в Минском городском суде политзаключенной назначили 1 год и 10 месяцев лишения свободы, а также штраф в 200 базовых величин (6400 рублей, или почти 2500 долларов).

Брестский областной суд 27 сентября вынес приговор по делу экс-военного Александра Велясницкого, которого обвинили в разжигании вражды (130 УК). Поводом для задержания стал комментарий, который Велесницкий якобы оставил в "экстремистском" телеграм-канале: "Ликвидирован член преступной группировки КГБ. Погиб наш. Слава герою".

Во ходе судебного разбирательства мужчина отказался от прежних показаний, сообщил об избиениях и угрозах в свою сторону. Так, в день задержания пинские сотрудники КГБ угрожали прострелить ему ноги. В Минске на Окрестина он три дня не мог спать, камера была душной и переполненной людьми. Затем, когда Александра доставили в Жодино, сотрудники тюрьмы стали в ряд, начали избивать мужчину и натравливать на него собак. 19 сентября Лукашенко лишил Велесницкого, который в августе-2020 осудил насилие силовиков и публично отказался от медали "За безупречную службу", воинского звания.

68-летняя бывшая учительница белорусского языка и литературы из Миор Эмма Степуленок за решеткой находилась почти год. Ее задержали 29 сентября 2021-го за комментарий в соцсетях по "делу Зельцера". Ей предъявили обвинение по статьям 369 и 130 Уголовного кодекса. У женщины нет в Беларуси ни родственников, ни друзей, но неравнодушные люди не оставили ее один на один с репрессиями. За время в заключении у нее ухудшилось здоровье и испортилось зрение.

В середине сентября женщине изменили меру пресечения и перевели на домашний арест. Теперь Степуленок дома, но обвинения не сняты, поэтому Эмма остается политзаключенной.