Заключение юристов и экспертов ПЦ «Весна» по уголовному делу Дмитрия Дубкова по ст. 214 и 293 УК

Экспертное заключение аналитиков ПЦ «Весна» по уголовному делу Дмитрия Дубкова в рамках кампании правозащитников по мониторингу уголовных дел, имеющих политический подтекст и связанных с фальсификацией итогов президентских выборов 2020 г. 

Справочно: Дмитрий Дубков осужден 02 февраля 2020 г. судом Советского района Минска по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч.3 ст.214 УК (6 лет) и ч.2 ст.293 УК (5 лет) по совокупности преступлений на 7 лет лишения свободы в условиях усиленного режима.

Общий контекст данного дела можно охарактеризовать как глубокий кризис прав человека, вызванный утратой легитимности президента и выстроенной им вертикали власти в связи политически мотивированными массовыми пытками, начавшимися в отношении мирных манифестантов с августа по настоящее время, а также тотальной фальсификацией итогов президентских выборов. Более подробно с контекстом можно ознакомиться в представленном аналитиками ПЦ «Весна» годовом обзоре за 2020 год, а также итоговом отчёте по выборам Президента кампании «Правозащитники за свободные выборы». На детали кризиса прав человека и его последствия ПЦ «Весна» неоднократно обращал внимание в Заключениях по уголовному делу Натальи Херше и Дмитрия Короткевича. Резюмируя, стоит отметить, что государство в нынешних условиях демонстративно пренебрегает своими обязательствами расследовать факты пыток, всколыхнувшие весь мир своей массовостью, жестокостью и безнаказанностью, а также необходимостью прислушиваться к голосу подавляющего большинства белорусов.

Условия наблюдения за ходом рассмотрения уголовного дела были неудовлетворительными в связи рядом факторов:

• порядок и рассадку слушателей в зале судебного заседания определяли сотрудники конвоя;
• в первый день судебного заседания пресс – секретарь Виктория Можейко требовала от слушателей, не являющихся родственниками обвиняемому, покинуть зал судебного заседания и представить место для представителей аккредитованных на заседание СМИ. Данные действия, по оценке юристов ПЦ «Весна», нарушают принцип открытости и гласности судебного разбирательства (ч.1 ст.114 Конституции и ч.1 ст.11 Кодекса о судоустройстве и статусе судей);
• сотрудники конвоя ограничивали право на передвижение не только слушателей, но и иных присутствующих граждан в здании суда, заставляя покинуть коридор и пройти в тесное пространство всех на время транспортировки обвиняемых по коридору суда. Подобный подход демонстрирует «гибкость» властей в контексте борьбы с последствиями коронавирусной инфекции: количество мест для слушателей в зале было ограничено, при этом помещение, в котором рассматривалось уголовное дело, в большинстве случаев не проветривалось. Скученность граждан в ожидании транспортировки и перемещения обвиняемого создает угрозы для распространения пандемии COVID-19;
• судья Елена Жукович объявляла перерыв на непродолжительное время, при этом к назначенному времени возобновления слушаний по делу не приходила, чем фактически нарушила установленный порядок в судебном заседании. Например, 26 января, судья объявила перерыв на пять минут, однако к назначенному времени не явилась. Спустя час сотрудники конвоя потребовали от присутствовавших граждан покинуть зал судебного заседания, а судья отказалась предоставить наблюдателю информацию о времени возобновления судебного разбирательства. При таких обстоятельствах поведение судьи лишает процедуру отправления правосудия доверия;
• 26 января в начале судебного заседания среди слушателей присутствовал судья этого же суда, предположительно, заместитель председателя по уголовным делам, в ходе заседания он покинул зал, выйдя за дверь. При таких обстоятельствах, принцип беспристрастности суда вызывает обоснованные сомнения.

В отношении обвиняемого Дмитрия Дубкова нарушался стандарт презумпции невиновности. 18 августа 2020 г. по государственному телевидению распространена информация без указания на имя и фамилию о 28-летнем жителе Минской области, который якобы завладел автомобилем: «угрожая пистолетом, протестующие завладели транспортным средством, после чего (уже угрожая гранатой) выгнали из кабины грузовика напарника водителя». На кадрах обвиняемый представлен с «затёртым» лицом. Мониторинг уголовного дела показал, что ни одного из указанных действий по захвату МАЗа обвиняемый не совершал.

В ходе рассмотрения уголовного дела обвиняемый транспортировался в здании суда в наручниках в положении за спиной. При подобных обстоятельствах ПЦ «Весна» находит возможным сделать вывод о нарушении в отношении Дмитрия Дубкова стандарта презумпции невиновности согласно п.30 Замечания общего порядка №32 (2007) – документа, где изложены в абстрактном виде разъяснения Комитета по правам человека ООН о нормативном содержании соответствующих статей и положений Международного пакта о гражданских и политических правах.

Соблюдение процедуры судебного разбирательства: судья Жукович Елена Геннадьевна, государственный обвинитель Малико Анастасия Игоревна, адвокат Карпушонок Ольга Юрьевна. Потерпевшие: работники троллейбусного парка №4 ГП «Минсктранс» Виктор Новодворский, Андрей Автушко и Сергей Лизгирдо. Мониторинг судебного разбирательства позволяет сделать вывод о том, что действиями обвиняемого не причинён ущерб лицам, признанным потерпевшими. Данные обстоятельства подтверждены и самими «потерпевшими», которые не указывали на Дмитрия Дубкова как на лицо, принимавшее участие в насильственном захвате автомобиля МАЗ. Выплата на стадии предварительного расследования родственниками обвиняемого 300 рублей в качестве компенсации страданий водителю МАЗа направлена на сглаживание последствий от действий обвиняемого, а именно в приведении транспортного средства в движение и поездки на нем незначительное расстояние.

В ходе судебного заседания от обвиняемого не поступало заявлений о пытках и жестоком обращении. Вместе с тем, Дмитрий Дубков в судебном заседании пояснил, что непосредственно после задержания подвергся давлению со стороны сотрудников Комитета госбезопасности, которые принудили обвиняемого подписать явку с повинной в присутствии дежурного адвоката. В ходе прений адвокат Ольга Карпушонок доступно довела до суда необходимость дать оценку данному обстоятельству либо в качестве смягчающего обстоятельства, либо как недопустимого доказательства. Ни судья, ни государственный обвинитель не придали значения рассказу обвиняемого об обстоятельствах, при которых он был вынужден подписать явку с повинной. На недопустимость подобных методов ведения предварительного расследования указывал Комитет против пыток ООН в 2018 г.

Обеспечение эффективной защитой: обвиняемый Дмитрий Дубков был представлен адвокатом Минской городской коллегии адвокатов Карпушонок Ольгой Юрьевной. По оценке наблюдателя, адвокат Ольга Карпушонок продемонстрировала профессиональный и заслуживающий доверия подход в представлении интересов своего подзащитного, что нашло отражение в ряде следующих моментов.

Адвокат занимала активную позицию на стадии судебного следствия, задавая вопросы «потерпевшим», свидетелям и представителю ГП «Минсктранс», ответы на которые демонстрировали произвольный характер выдвинутого обвинения. Вопросы участникам процесса на стадии судебного следствия о наличии либо отсутствии фактов насилия в отношении сотрудников правоохранительных органов фактически «сняли» все сомнения о возможной квалификации действий обвиняемого по статье о «массовых беспорядках».

Адвокат занимала активную позицию по заявленному ГП «Минсктранс» иску и задавала вопросы юрисконсульту предприятия о калькуляции ущерба в связи с включением в расчёт простоя автобусного маршрута №18 (не ходит в районе пересечения ул. Притыцкого и пр. Пушкина – прим.) и трамваев, ближайшие маршрутные пути которых проходят в 4.5 километрах от места происшествия.

В ходе судебных прений адвокат Ольга Карпушонок доступно и тщательно «разобрала» отсутствие в обвинении доказательств, подтверждающих предварительный сговор обвиняемого с иными лицами по завладению транспортным средством (приводятся выдержки из речи адвоката в прениях – прим.): «Предварительный сговор предусматривает то, что не менее двух лиц заранее договорились о совершении преступления и распределили в нем роли и в дальнейшем действовали для достижения общего преступного результата. При этом как минимум эти лица должны быть между собой знакомы и оговаривать совершение преступления заранее. Такого рода доказательства в настоящем уголовном деле отсутствуют. Из всегда последовательных показаний Дубкова установлено, что поездку на автомобиле он совершил спонтанно. Ранее человека, который ему передал ключи, он не знал и соответственно ни коим образом не мог с ним заранее обсудить вопросы, которые связаны с распределением ролей в совершении преступления. Указанное в полной мере подтверждается показаниями потерпевших, которые среди лиц, требующих освободить автомобиль Дубкова не видели. Показания Дубкова подтверждаются видеозаписями с камер регистраторов, на которых видно, что водитель и пассажир покидают автомобиль в 23:05 и только в 23:14 Дубков садится за руль. При этом в указанном промежутке времени на видеозаписях отчетливо слышно, что неизвестные лица предпринимают меры к поиску лица, которое умеет водить, т.е. слышны крики: «Кто умеет водить?» Указанное подтвердил и свидетель Загородников».

«…преступлением признается неправомерное завладение транспортным средством и поездка на нем без цели хищения. Как установлено в судебном заседании никакого отношения Дубков к завладению транспортным средством не имел, по крайней мере ни одного доказательства этому государственным обвинителем не предоставлено. Преступление, предусмотренное ст. 214 УК, может быть совершено только с прямым умыслом, т.е. в момент начала поездки на автомобиле Дубков должен был осознавать, что данным автомобилем лицо, которое передало ему ключи, завладело неправомерно. Однако, таких доказательств в материалах уголовного дела не содержится. Доводы государственного обвинителя о том, что Дубков не предпринял каких-либо действий по установлению принадлежности автомобиля, не свидетельствуют о том, что он действительно сознавал, каким путем произошло завладение автомобиля, а тем более путем применения насилия».

«…Угроза насилием осуществлялась в 23:05. Факт управления Дубковым транспортным средством в 23:14. Видеозапись за период времени с 23:10 по 23:14 в материалах уголовного дела вообще отсутствует…».

«…Что касается обвинения Дубкова в совершении преступления, предусмотренного ст. 293 УК. Вызывает сомнение обоснованность квалификации этих же действий Дубкова как участие в массовых беспорядках, сопровождающихся насилием над личностью и вооруженным сопротивлением представителям власти. Так стороной обвинения не предоставлено ни единого доказательства того, что в указанный период времени на улице Притыцкого имели место массовые беспорядки, которые бы сопровождались насилием над личностью либо вооруженным сопротивлением власти. В обвинении такие факты не приведены. Все потерпевшие, все свидетели указали, что они не видели ни единого факта применения насилия, и они не видели каких-либо случаев направления оружия в сторону сотрудников правоохранительных органов».

По оценке наблюдателя, профессиональная работа адвоката проявилась в последнем слове обвиняемого, находящегося полгода под стражей: осужденный приводил цитаты норм из Уголовного кодекса, что демонстрирует тщательную подготовку адвокатом позиции своего подзащитного. За период наблюдения более двухсот уголовных дел, такой случае в практике ПЦ «Весна» встречается впервые.

Стоит отметить, что адвокат в прениях просила оправдать своего подзащитного по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.214 УК. Что же касается выдвинутых обвинений по ч.2 ст.293 УК, адвокат просила переквалифицировать действия своего подзащитного на ст.342 УК. По оценке аналитиков ПЦ «Весна», подобный правовой подход согласуется с обвинительным уклоном правосудия по данной категории политически мотивированных уголовных дел, где суды покровительствуют стороне обвинения, учитывает контекст работы адвоката в условиях правового дефолта, а также не противоречит позиции самого обвиняемого, заявлявшего о перегоне транспортного средства с целью перекрытия двух полос дороги едущим навстречу сотрудникам ОМОНа в связи с совершением ими противоправных действий по пресечению мирного собрания с использованием светошумовых гранат и резиновых пуль в сторону мирного населения. Важно отметить, что подобный подход учитывает и действия обвиняемого по перемещению МАЗа на незначительное расстояние.

С другой стороны, это демонстрирует в целом невысокий уровень учета практикующими юристами международных обязательств Беларуси в области прав человека при отправлении правосудия: мирное осуществление права на собрание и выражение мнений не может быть поводом для уголовного преследования (см. Pуководящие принципы по свободе мирных собраний Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ)

Адвокат заявляла ходатайство в интересах обвиняемого, связанное с возможностью применения к нему наказания, не связанного с лишением свободы, предоставив подтверждающий документ о гарантии трудоустройства на территории Республики Беларусь в случае применения наказания, не связанного с лишением свободы.

Таким образом, адвокат Ольга Карпушонок продемонстрировала глубокое понимание правовой природы поведения обвиняемого, знание материальных норм права и неукоснительное выполнение ею требований уголовно-процессуального закона и правил адвокатской этики.

Равенство сторон в процессе: в ходе судебного следствия в отношении обвиняемого нарушалось право на защиту, а именно на конфиденциальное общение с защитником. В первый день слушаний по делу адвокат Ольга Карпушонок заявляла ходатайство об объявлении перерыва на один час в связи с тем, что обвиняемый непосредственно перед судом содержался три недели в камере СИЗО, которая была на карантине в связи с COVID-19, что создало препятствия в беспрепятственном получении им юридической помощи. ПЦ «Весна» с тревогой отмечает, что предоставление судьёй перерыва на 20 минут несовместимо с положениями п.34 Замечания общего порядка №32, в котором отмечается, что «адвокаты должны иметь возможность консультировать лиц, обвиняемых в уголовном преступлении, без каких бы то ни было ограничений».

В отношении обвиняемого в ходе судебного следствия нарушалось право на конфиденциальное общение с адвокатом, поскольку сотрудник конвоя не только близко подходил к адвокату и обвиняемому, но и допускал покачивания корпусом своего тела в их сторону. Подобное поведение конвоя является непозволительным, поскольку препятствует конфиденциальному общению обвиняемого с защитником.

В качестве положительного момента необходимо отметить учёт судьёй Еленой Жукович мнения защитника Ольги Карпушонок о возможности переноса времени начала судебного заседания на следующий день до 11:30 в связи с её участием в уголовном процессе в качестве адвоката по назначению (государственный обвинитель просила до 11:00 – прим.).

Исследование доказательств: необходимо отметить, что в деле по обвинению Дмитрия Дубкова одним из положительных моментов было предоставление судьёй Еленой Жукович возможности обвиняемому не только близко посмотреть представленное видео, содержащееся в материалах дела, поскольку судья переместила ноутбук, на котором исследовались записи, на край стола ближе к клетке с обвиняемым, но и повторное демонстрирование записи, недоступной для восприятия обвиняемым с первого раза.

Заключительные выводы: тщательный мониторинг уголовного процесса в суде позволяет экспертам ПЦ «Весна» прийти к выводу о том, что уголовное дело содержит ряд признаков, указывающих на вынесение приговора исключительно на предположениях, что несовместимо с презумпцией невиновности и противоречит норме УПК (ч.4 ст.16) о том, что «Приговор не может быть основан на предположениях».

Как указано в Научно-практическом комментарии к Уголовному кодексу: «Массовые беспорядки в смысле ст.293 непременно должны сопровождаться насилием над личностью, погромами, поджогами, уничтожением имущества, вооружённым сопротивлением представителям власти. Иные действия участников толпы, выразившиеся в нарушении общественного порядка, влекут административную ответственность, а при грубом нарушении общественного порядка могут влечь ответственность по ст.339 или 342» (стр. 686-687 Научно-практического комментария к Уголовному кодексу Республики Беларусь / Н.Ф. Ахраменка [и др.]; под редакцией А.В. Баркова, В.М. Хомича. – 2-е изд., с изм. и доп. – Минск: ГИУСТ БГУ, 2010. – 1064 с.).

По мнению Комитета по правам человека ООН, «положения статьи 293 Уголовного кодекса являются слишком расплывчатыми и широкими, для того чтобы можно было предусмотреть правовые последствия действий того или иного лица, а определение понятия «массовые беспорядки» во внутреннем праве отсутствует». В связи с этим Комитет напоминает о том, что право на мирные собрания, гарантируемое статьей 21 Пакта, является одним из основных прав человека, неотъемлемым в демократическом обществе. Это право предполагает возможность организации мирного, в том числе спонтанного, собрания в общественном месте и участия в нем.

Стихийное собрание граждан в районе станции метро «Пушкинская» 10 августа 2020 г. против фальсификаций итогов президентских выборов носило мирный характер, несмотря на это, было атаковано спецподразделением МВД с применением светошумовых гранат и резиновых пуль чрезмерным и непропорциональным образом.

В ходе судебного разбирательства не нашли своего объективного подтверждения факты, свидетельствующие о выполнении обвиняемым действий, которые охватываются объективной стороной состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.293 УК. В ходе рассмотрения дела судья и государственный обвинитель длительное время оглашали содержание письменных материалов уголовного дела – протоколы осмотра улиц в Минске непосредственно на месте происшествия, переписка в telegram-чате, в котором состоял обвиняемый. Указание на имеющиеся в материалах дела повреждения коммунального имущества, пятна бурого цвета на асфальте и «предметы, схожие со взрывными устройствами» производилось без оценки причинно-следственной связи с действиями обвиняемого. По оценке наблюдателя, рассмотрение уголовного дела в части предъявленных обвинений по ч.2 ст.293 УК сводилось к воспроизведению судьёй и государственным обвинителем письменных материалов дела.

Проведение манифестаций может быть сопряжено с определенными временными препятствиями для других граждан, автомобильного и общественного транспорта. Выход протестующих на проезжую часть не может образовывать состава уголовного преступления, поскольку большое количество манифестантов физически не могло поместиться на пешеходных тротуарах, а сами улицы, проспекты, площади и бульвары, являясь общественными местами общего пользования, в равной степени могут использоваться как в целях торговли, перемещения общественного транспорта, так и для проведения публичных мирных собраний граждан по общественно-важным вопросам и проблемам, в том числе для протестов против действий и политики руководства страны.

Таким образом, обвинение Дмитрия Дубкова в части совершения им действий, предусмотренных ч.2 ст.293 УК, не нашло своего объективного подтверждения, поскольку стихийное собрание в районе станции метро «Пушкинская» против фальсификаций итогов президентских выборов 10 августа 2020 г. носило мирный характер, а действия правоохранительных органов по вмешательству в его проведение и его пресечение не соответствовали допустимым ограничениям права на мирные собрания, предусмотренным в ст.21 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Важным аспектом, заслуживающим внимание у аналитиков ПЦ «Весна», является отсутствие тщательной оценки со стороны суда правомерности действий сотрудников правоохранительных органов по вмешательству в проведение мирного собрания, применения специальных средств в виде светошумовых гранат и резиновых пуль в условиях ассиметричного подхода к расследованию убийства участника мирного собрания Александра Тарайковского, сокрытии от общества результатов проверки, проведённой специалистами Государственного комитета судебных экспертиз.

Постановление Пленума Верховного суда от 22 декабря 2016 г. №9 (п.6) «Об обеспечении права на судебную защиту и культуре судебной деятельности» обязывает судей уделять внимание совершенствованию своих знаний и профессиональных навыков, необходимых для надлежащего осуществления правосудия, а также следить за изменениями в национальном законодательстве и международном праве, включая международные договоры и другие документы, которые устанавливают нормы, действующие в отношении прав человека.

Уголовное дело в отношении Дмитрия Дубкова подняло глубокую проблему вмешательства государства в свободу стихийных собраний, её ограничения и пресечения в связи с тотальной фальсификацией итогов президентских выборов. ПЦ «Весна» с тревогой отмечает, что в ходе рассмотрения уголовного дела суд не произвёл тщательной оценки действий обвиняемого с целым блоком положений законодательства:

• Решением Конституционного суда Республики Беларусь от 07 мая 2018 г. № Р-1123/2018 «О соответствии Конституции Республики Беларусь Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь «О международных договорах Республики Беларусь». Конституционный Суд дает следующее толкование применения международно-правовых актов и общепризнанных принципов международного права в национальной правовой системе:
• статьей 8 Конституции признается приоритет общепризнанных принципов международного права;

• общепризнанным принципом международного права является принцип «договоры должны соблюдаться», закрепленный в ст.26 Венской конвенции о праве международных договоров, в соответствии с которым каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться, а также в ст.27 указанной Конвенции, определяющей, что участник данной Конвенции не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора;
• наряду с актами внутригосударственного законодательства – законами, декретами и указами Президента, подзаконными нормативными правовыми актами, международные договоры Республики Беларусь входят в систему действующего на территории Республики Беларусь правового регулирования, то есть их нормы являются составной частью действующего права;
• понимание значения международных договоров в правовой системе Беларуси как непосредственно действующего права, обязывает суды, другие государственные органы и должностные лица применять нормы международного права.
• Конституционный суд является частью судебной системы в соответствии со ст.5 Кодекса о судоустройстве и статусе судей, поэтому его позиции должны добросовестно реализовываться общими судами в правоприменительной практике. Конституционный Суд неоднократно в своих решениях указывал, что «своевременное и полное исполнение решений Конституционного Суда способствует утверждению конституционной законности, поддержанию высокого уровня доверия граждан к правосудию и деятельности органов государственной власти, свидетельствует о реализации конституционных гарантий защиты прав, свобод и законных интересов каждого, что представляет собой реальное проявление конституционализма как неотъемлемой части правосознания личности и правовой культуры общества в целом» (напр., Послание Конституционного Суда Президенту Республики Беларусь и палатам Национального собрания Республики Беларусь «О состоянии конституционной законности в Республике Беларусь в 2017 году»).

• статьями 33 и 35 Конституции Республики Беларусь о гарантировании государством свободы выражения мнений и проведения собраний;
• статьёй 137 Конституции Республики Беларусь о месте Конституции в иерархии нормативно-правовых актов;
• статьями 19 и 21 Международного Пакта о гражданских и политических правах об обязательствах государства по обеспечению свободы выражения мнений и свободы собраний;
• пунктом 4 статьи 40 Международного пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которым «Комитет изучает доклады, представляемые участвующими в настоящем Пакте государствами. Он препровождает государствам-участникам свои доклады и такие замечания общего порядка, которые он сочтет целесообразными»;
• пунктом 51 Заключительных замечаний по пятому периодическому докладу Беларуси, где Комитет по правам человека ООН выразил обеспокоенность регламентацией мирных собраний таким образом, что это препятствует реализации этого права и запретом стихийных собраний.

Республика Беларусь с 30 января 1992 г. является полноправным членом Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. С 1992 г. в Вене (Австрия) действует Постоянная делегация Республики Беларусь в ОБСЕ. Совет экспертов Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека и Европейская комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия) Совета Европы подготовили Руководящие принципы по свободе мирных собраний, в рамках которых оказали поддержку стран-участниц ОБСЕ в сфере законотворческой деятельности, помогая обеспечить соответствие их законодательства о свободе мирных собраний международным стандартам и обязательствам ОБСЕ.

В этой связи эксперты ПЦ «Весна» с сожалением отмечают, что суд не произвёл оценки действий обвиняемого с имевшим место контекстом, когда государство посредством спецподразделений МВД демонстративно пресекало стихийное собрание, что, по нашей оценке, несовместимо с презумпцией в пользу проведения собраний; позитивным обязательством государства по содействию мирным собраниям и их защите; обязанности государства всегда обеспечивать защиту любого стихийного собрания и содействовать его проведению при условии сохранения его мирного характера и принципом пропорциональности мер, предусматривающих наименьший уровень вмешательства.

Cтихийное собрание рассматривается как реакция на какое-либо событие. Его организатор (если таковой имеется) не имеет возможности выполнить требование по сроку подачу предварительного уведомления. Такие собрания часто близки по времени вызвавшим его событиям, и возможность проведения таких собраний играет важную роль, поскольку задержка ослабила бы эффект от передаваемого таким собранием послания. Закон «О массовых мероприятиях» не содержит правового регулирования стихийных собраний.

Краеугольным камнем данного дела является отсутствие тщательной оценки и соответствующих выводов суда о правомерности действий правоохранительных органов по демонстративно брутальному и чрезмерному пресечению стихийной акции протеста против фальсификаций итогов президентских выборов в районе станции метро «Пушкинская» в Минске 10 августа 2020 г.

Частью 3 ст.1 УК предусмотрено, что «Уголовный кодекс основывается на Конституции Республики Беларусь и общепризнанных принципах и нормах международного права». Приведённая выше аргументация со ссылками на принципы и нормы международного права, в том числе на принцип презумпции в пользу проведения мирных собраний Руководящих принципов по свободе мирных собраний и обязанности государства обеспечивать защиту любого стихийного собрания, позволяет сделать вывод о том, что обвиняемый не выполнил действий, составляющих объективную сторону состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.293 УК, что по правилам п.2 ч.1 ст.357 УПК является основанием для постановления оправдательного приговора.

В ходе судебного заседания не было представлено ни одного убедительного и заслуживающего доверия доказательства, кроме того, что объектом действий обвиняемого было имущество, находящееся на балансе ГП «Минсктранс».

Мониторинг и анализ дела в части выдвинутых обвинений по ч.3 ст.214 УК позволяет экспертам ПЦ «Весна» прийти к выводу о том, что обвиняемый не выполнил действий, которые составляют объективную сторону состава преступления. Часть 3 данной статьи предусматривает совершение действий по завладению транспортным средством с применением насилия, угрозой его применения, либо совершения действий, которые охватываются диспозицией частей 1 и 2 ст.214 УК: «с объективной стороны угон состоит в неправомерном завладении транспортным средством и поездке на нем». В судебном заседании не было приведено ни одного доказательства действий обвиняемого, которые позволяют квалифицировать действия Дмитрия Дубкова по ч.3 ст.214 УК, в рамках которой ответственность наступает за угон с применением насилия. Следовательно, в отсутствие насилия со стороны обвиняемого по завладению транспортным средством квалификация его действий по части 3 ст.214 УК должна быть снята.

В судебном заседании не прозвучало ни одного довода государственного обвинения, как и не было приведено доказательств тому, что обвиняемый участвовал в неправомерном завладении транспортным средством, в использовании насилия либо его угрозе, а также в совершении действий, которые бы свидетельствовали о совершении действий группой лиц по предварительному сговору. Для того, чтобы квалифицировать действия обвиняемого как завладение транспортным средством с иными гражданами по предварительному сговору, необходимо установить, что до начала преступления они договорились о совместном неправомерном завладении транспортным средством. В анализируемом уголовном деле вообще нет доказательств о наличии предварительного сговора обвиняемого с иными гражданами до начала выполнения объективной стороны состава преступления, предусмотренного ч.3 ст.214 УК. В этой связи уместно процитировать ч.3 ст.16 УПК: «Сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого».

Мониторинг уголовного процесса в части изучения письменных материалов дела позволяет сделать вывод об отсутствии признаков того, что органами предварительного расследования предпринималась попытка по установлению личностей граждан, участвовавших в захвате автомобиля (данных об объявлении таковых в розыск с описанием внешних характеристик не озвучивалось – прим.). При таких обстоятельствах следует вывод о том, что судебное разбирательство, рассмотренное в отсутствие лиц, захвативших транспортное средство, проведено поверхностно, что несовместимо с ч.1 ст.18 УПК о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств уголовного дела.

Из анализа всего дела не усматривается каких-либо признаков, которые бы свидетельствовали о совершении действий по перемещению транспортного средства обвиняемым в составе группы лиц по предварительному сговору; вывод суда о наличии предварительного сговора основан на предположениях и не может быть положен в основу приговора как нарушающий презумпцию невиновности и несовместимый с положениями ч.4 ст.16 УПК, согласно которой «Приговор не может быть основан на предположениях».

Произвольность выдвинутого обвинения, носящего характер предположения, нашла своё подтверждение в показаниях трёх граждан, признанных по делу потерпевшими. Ни один из «потерпевших» не видел обвиняемого среди лиц, участвовавших в неправомерном завладении транспортным средством с применением насилия. Данные граждане не заявляли в адрес обвиняемого каких-либо претензий и исковых требований.

Не являлось предметом судебной оценки и то, что в действиях обвиняемого имела место ошибка относительного законного владельца транспортного средства, который передавал ключи. Ошибка – неверная оценка лицом, совершившим общественно опасное деяние, своего поведения, его результатов или иных фактических обстоятельств, неправильное представление о характере и степени общественной опасности совершенного деяния и его противоправности. Данная ошибка даже в условиях существующего правового дефолта имеет существенное значение для квалификации действий обвиняемого по ч.3 ст.214 УК.

Указание государственного обвинителя на умысел в действиях обвиняемого по завладению транспортным средством в связи с устранением своих отпечатков пальцев в кабине автомобиля после остановки сделано без оценки и учёта периода, когда обвиняемый имел возможность осознавать, что управляет транспортным средством, подвергнутом неправомерному завладению. Без внимания государственного обвинения остались показания обвиняемого о том, что иными лицами выдвигались требования направить транспортное средство в сторону сотрудников правоохранительных органов, после чего Дубков прекратил действия по управлению транспортным средством.

Таким образом, мониторинг рассмотрения уголовного дела в суде позволяет прийти к выводу о том, что осужденный Дмитрий Дубков не совершил преступлений, вменённых ему в вину.

*В настоящем Заключении не давалась оценка тексту приговора в связи с заведомо незаконным характером его вынесения и выводом суда о виновности обвиняемого в совершении преступлений на основании предположений, что несовместимо с частью 4 ст.16 УПК.