"Не мной правила придуманы, не мне их нарушать". Как существуют неписаные правила коммуникации в местах заключения
В Беларуси в местах заключения давно существуют негласные правила коммуникации заключенных между собой. Они отличаются от тех, что написаны в документах, а язык коммуникации и тюремный сленг часто понятен только его носителям.
Чтобы понять, какие негласные правила коммуникации существуют в местах заключения, а также, как сами политзаключенные вписываются в чужую для них систему, "Вясна" пообщалась с политзаключенными, которые прошли через СИЗО и колонии. В целях безопасности их имена не называются. После этого мы попросили прокомментировать их истории психотерапевтку, которая работала в пенетенциарной системе Беларуси.
"Это было своего рода показательным унижением"
Иерархия в местах заключения
Особым образом в местах заключения образуется определенная иерархия. Это не касается, например, ЦИП Окрестина: все зависит от концентрации политических и "уголовников" в камере, но в целом коммуникация основывалась на вежливости с учетом тюремной специфики. В остальных местах заключения определенная иерархия прослеживается. На Володарке у каждой камеры есть "смотрящий" (некоторые отмечают, что в этом месте такой человек называется "старшим по камере"). Обычно это человек, который сидит дольше всех, либо самый опытный (по другим данным, они назначаются милиционерами, чтобы было удобнее "держать" камеру). По специальным "путям" (через окна или туалет) он получает сообщения ("м-ки" или "малявы") от "старшего" по СИЗО. Если человека, который чем-то провинился (попал в СИЗО за насильственные статьи, воспользовался вещами, которые упали в зоне туалета, не подчинился "старшему"), "отсаживают" (лишают спального места и бросают ему матрас у двери), именно он решает, восстановить ли его в правах ("отшептать"). Иногда такие дела рассматривает даже "смотрящий" по СИЗО. С такими правилами "новоприбывших" знакомят, если вдруг человек впервые что-то делает не так — могут закрыть глаза.
На Володарке существуют "режимные" камеры (около 5-6 камер), которые полностью подчиняются режиму тюрьмы. В этом случае иногда сотрудники могут посоветоваться со "старшим", кого "подбросят" в камеру. Нережимные камеры могут протестовать: например, объявлять голодовки.
Заключенные отмечают, что СИЗО фактически готовит человека к колонии, всем объясняются "тюремные порядки". Этим даже угрожают в СИЗО: если кто-то нарушает правила, его предупреждают, что в грядущем все могут встретиться в колонии — а там уже другие условия. Но, например, в 15-й колонии не существует определенной параллельной иерархии, так как там содержат так называемых "первоходов": людей, которые в заключении впервые. Поэтому там по определению не бывает "воров в законе" и "авторитетов". Зато определенная иерархия определяется иным образом. Есть обычные активисты — председатель совета отряда, руководители комиссий (спортивной, бытовой, культмасовой), есть бригадиры производственных бригад. Также существуют хозяйственные должности, дающие определенные хозяйственные полномочия (заведующий холодильником, заведующий складом вещей). В определенной степени от каждого из них может что-то зависеть, и заключенные должны строить свои отношения с ними с учетом этого, но могут и не обращать внимания.
Комментарий психотерапевтки:
— В нормальном обществе есть законы, охраняющие его интересы. А есть уголовный закон, когда люди делают, что хотят, и не придерживаются правил — не причинять вред другим. Это и держит криминальную структуру, ведь любой группе нужны правила. Но эта система достаточно искажена. Следует сразу понять, что преступная психология — всегда перверзная. Это значит, что определенные моральные нормы общества в криминальном мире извращены. Например, мужество заключается не в защите, а в убийстве.
Политзаключенные, которые попадают в эту систему и вынуждены придерживаться таких правил, выглядят здесь отдельной группой, так как они не принадлежат к криминальному миру. Если человек находится в заключении не так долго (примерно до года), у него может получиться дистанцонироваться и находить язык с криминальным миром. Если ты находишься там больше года, то должен уже встроиться в эту систему. Это похоже на то, что чувствует вся страна: когда ты должен подчиняться порядкам, противостоящим природе, здравому смыслу, где все перевернуто. Тебе приходится быть тем, кем ты не являешься, и тогда спасти может, если ты внутри себя превращаешь это в игру.
Диссоциируешься от себя, встраиваешься в систему и живешь по ее правилам, но помня внутри, какой ты. Но ты живешь только на половину.
После такой травмы человек теряет часть себя, эмоций и переживаний, веру в справедливость и человечное отношение к тебе другого человека. И дальше уже зависит, как он будет проходить этот опыт. От вызванного заключением чувства опустошенности могут спасти крохи человеческого отношения, которое можно выловить в тюрьме, контакты с людьми после освобождения. Огромная цена за то, что ты был человеком, а тебя за это наказали, приводит к обесчеловечиванию и цинизму. После тюрьмы теряется вера в человеческие отношения, поэтому может быть много недоверия, изоляции, так как человек чувствует, что никто не поймет его опыт. Поэтому очень важно вытягивать людей интересом к их истории, попытками понять ее.
Психологическая помощь: трудности адаптации политзаключенных и способы им помочь
Отдельные группировки
Во всех местах заключения выделяются определенные группы людей. Например, существует негласное правило не вступать ни в какое общение с людьми социально низкого статуса (в основном, это те, кто сидит за определенные преступления сексуального характера, однако в эту "группу" могут и "перевести"), запрещается даже брать у них что-то из рук: в таком случае ты можешь перейти в ту же группу. Но при этом угощать их можно. Таким людям запрещено вступать в контакт с обычным осужденным, так как тот может и не знать, кто перед ним: тогда люди из этой группы (их часто называют "опущенными") должны предупредить. Еще в СИЗО бывают случаи, что не знающий человек случайно прикоснется к унитазу (это тоже неформально разрешено только людям с низким социальным статусом). Тогда его отсаживают в сторону, пока администрация СИЗО или "смотрящий" не решат, что с ним делать. Во всех упомянутых собеседниками "Вясны" случаях дела "спускали на тормозах". Один из бывших заключенных отмечал, что опасность заключается в том, что если после СИЗО в колонии узнают, что ты сидел с таким человеком, лишение в правах может распространиться и на тебя.
Давлению подвергаются и представители ЛГБТК + сообщества, которых также ограничивают в правах, в отношении их есть ряд ограничений в поведении и коммуникации. Однако в "политических" камерах в ЦИП на Окрестина часто даже не отчуждают таких людей. Им запрещалось только трогать кран как место общего пользования — воду для них наливали в бутылку. Также они занимали половину камеры ближе к двери. Другого давления они не испытывали. Распространяются определенные правила и в целом на зону туалета: в СИЗО на Володарке все упавшее в этой зоне выбрасывается ("отсаживается"). А в определенных местах заключенным запрещается даже сливать за собой воду, ведь это занятие для людей с низким социальным статусом. В одной из колоний для них есть определенное место под лестницей, где они живут (раньше они вообще жили на улице), для них есть отдельная скамейка сзади в общих местах — например, где смотрят телевизор. Для них есть отдельное место и на промышленной зоне, у них есть отдельный угол в жилой зоне.
Помимо этого, существуют и другие группировки. В ИК-15 существуют определенные неформальные группировки — например, "цыгане". Их много, они всегда вместе, и с ними нужно считаться. Другая группа — "наркоманы" (ст. 328, осужденные по другим наркотическим статьям), они также чаще группируются вместе, они похожи и по возрасту и образованию. Группируются и любители "футбола", и "спортсмены" — кто в спорт-городке таскает "железо", любители различных настольных игр, таких как нарды или домино. Отдельным сообществом в местах заключения стали политзаключенные, хотя коммуникация между ними часто запрещена.
Психологическая помощь: Правила оказания первой помощи людям, столкнувшимся с насилием и пытками
Комментарий психотерапевтки:
— В перверсивном мире никогда не допускается инаковость. Все должны быть одинаковы и подчинены иерархии. Поэтому выделяются определенные группировки, так как важно, чтобы эта инаковость также была в пределах иерархии. Поэтому они себя делят, стараются не попасть из одного класса в другой.
В норме гомосексуализм — это только о том, кого я выбираю в качестве объекта, похожего или не похожего на меня. И у людей сексуальный акт — это о близости или удовлетворении своих желаний по собственному согласию, это нормальная сексуальность. Но если в криминальном мире существует перверсия, там неважно, это гомо-, или гетеросексуальный акт, там другой человек воспринимается как вещь. И давление оказывается, чтобы подчинить себе другого и установить над ним власть. Те, кто установил власть, в таком восприятии — "молодцы", и пенис в этом мире с конкретным предметным мышлением — оружие, с помощью которого эта власть достигается. Это перверсивный сексуальный акт, ты на самой низкой иерархии, ведь над тобой установили власть, а не высказывание любви.
Язык мест заключения
Почти каждая вещь в заключении имеет свое название. Часто язык в местах заключения возникает из-за удобных сокращений, там продолжают использовать слова, возникшие еще в советские времена. Также есть сокращения по смыслу: например, тех, кто "стучит" на других называют "барабаны". "Мокрая дорога" — пути коммуникации через канализацию (в отличии от обычной, где связь происходит через окна). "Кормушка" — окошко, через которое заключенные получают еду.
По свидетельствам бывших политзаключенных, на Володарке и в ИК-15 в Вейно сотрудники формально борются с "воровскими традициями". Например, предусмотрено наказание за сленг: за слова "кешар" (сумка), "клиф" (куртка) и так далее могут наказать, даже ШИЗО. Формально могут составить протокол и наказать также за ругань и это используется администрацией. Следует отметить, необязательно, чтобы заключенный так сказал: достаточно сигнала "стукача", и в протокол запишут, что такое было и накажут. Так часто делают в отношении политических. Борются и с определенными традициями: например, как пить "чифир" (круто заваренный чай), устраивать проводы и введение в отряд. В СИЗО на Володарке можно отхватить за слово "продольный", так как это воспринимается как синоним секс-работницы. Иногда могут давать рапорт ответственным за "дороги", а иногда даже отмечать, что она сломалась.
Почему так удобно администрации?
Собеседники "Вясны" отмечают, что часто администрации удобно придерживаться таких неписаных правил, иногда они используют их в своих интересах, так как из-за угрозы перевода людей в низкий статус можно угрожать, давить, добиваться чего-то, в том числе и согласия на стукачество. Например, в одной из колоний это также использовалось для давления на политзаключенных: во время так называемой "уборки, которая контролируется", когда заключенные каждый в свое время убирают помещение, к политзаключенным подходил сотрудник колонии и под видеозапись спрашивал у них, не будут ли они убирать туалет. Когда они отказались, их отправили в ШИЗО.
— У зеков какая-то иерархия складывается, когда есть угроза оказаться внизу, получается определенная самоорганизация. Мы как-то на Володарке об этом говорили, звучала версия, что правило "нельзя ничего брать из того, что упало на пол" появилось еще в старых тюрьмах, где была большая антисанитария. И это сохранилось как логическое предостережение, — отмечает один из узников.
Другой добавляет, что СССР сделал много, чтобы люди были знакомы с тюремной культурой. Поэтому для многих сотрудников это близкая культура. Он отмечает: — Это система взаимных уступок, и ее быстро не изменить, так как это выгодно и администрации. Тюремные правила — это способ, в том числе оказывать на заключенных дополнительное давление: ШИЗО, плохие камеры, из которых тебе нужно выбраться за несколько минут.
Еще один собеседник добавил, что "режимные" камеры на Володарке, например, еженедельно скидываются несколькими пакетами еды и куда-то отправляют через милиционеров. Формально это называется "помощью нуждающимся", но оседает ли это в карманах тех же сотрудников, неизвестно. "Но не мной эти правила придуманы, не мне их нарушать", — резюмирует он. Другой бывший политзаключенный добавляет, что из-за ряда таких своеобразных норм в коммуникации у заключенных есть ощущение, что они находятся в обществе — пусть и своеобразном и не очень приятном.
Психологическая помощь: последствия для психики агрессоров и соучастников насилия
Комментарий психотерапевтки:
— Увы, милиция и сотрудники пенитенциарной системы часто наделены той же самой преступной психологией. В Беларуси уголовный и милицейский миры не очень отличаются друг от друга, так как уголовный закон установился в целом по стране: правит тот, у кого сила и власть. Это тоже перверсия: нам подсовывают законы, только чтобы установить уголовный порядок. Уголовная психология им соответствует, поэтому они придерживаются этой системы и даже поощряют к ней.
Если администрация угрожает тюремным порядком, я уверена, что это похоже на ситуацию, когда насилие есть в семье. Даже когда насильник говорит, что не сорвется, если женщина будет себя хорошо вести, он врет. Если человек уже попал в тюрьму, на нем будут срываться. Будет или не будет он подчиняться, насильник продолжит творить насилие, просто ему нужно сбросить с себя ответственность и переложить вину на жертву.
ДЕ-ЮРЕ
Такие правила существуют в действительности, но юридические нормы предлагают другие способы коммуникации. Юридическая служба "Вясны" объясняет, как должны строиться отношения между заключенными де-юре.
— Какие нормы и правила регулируют поведение в камерах и отрядах в СИЗО и колониях?
— В целом поведение заключенных регулируется несколькими нормами: Уголовно-исполнительным кодексом, законом Республики Беларусь "О порядке и условиях содержания лиц под стражей", правилами внутреннего распорядка следственных изоляторов и исправительных учреждений. Одна из обязанностей — быть вежливыми между собой. Это зафиксировано в правилах внутреннего распорядка сразу нескольких учреждений — исправительных учреждений, СИЗО, следственных изоляторов КГБ.
Кроме этого, много где отдельно прописано, что заключенные имеют право на личную безопасность. Это право должны обеспечивать сотрудники учреждений, поэтому если заключенные подвергаются опасности со стороны других заключенных, они должны сообщить об этом любому должностному лицу. И они обязаны принять определенные меры, чтобы обеспечить заключенным личную безопасность. Например, согласно ст. 11 Уголовно-исполнительного кодекса, начальник учреждения по заявлению осужденного или по собственной инициативе принимает решение перевести заключенного в безопасное место или иные меры, устраняющие угрозу личной безопасности осужденного.
Согласно ст. 11 Закона "О порядке и условиях содержания лиц под стражей", когда возникает угроза для жизни и (или) здоровья заключенных либо угрозы совершения против него преступления со стороны других заключенных, сотрудники должны незамедлительно принять меры по обеспечению личной безопасности человека, содержащегося под стражей.
— Могут ли быть какие-то санкции, если заключенные не соблюдают правила коммуникации друг с другом?
— Осужденные, нарушившие обязанность быть вежливыми между собой, могут быть привлечены к дисциплинарной ответственности (см. ч. 1 и 4 статьи 9 УИК). За неисполнение установленных обязанностей к лицам, содержащимся под стражей, могут применяться такие меры взыскания как предупреждение; выговор; помещение в карцер или одиночную камеру на гауптвахте на срок до десяти суток (ч. 1 ст. 33 Закона"О порядке и условиях содержания лиц под стражей").
За исполнением обязанностей заключенными следят сотрудники учреждений и мест содержания под стражей. Но стоит отметить, что когда дело касается вежливого общения осужденных и лиц, находящихся под стражей, иногда бывает трудно определить, действительно ли было нарушение. Однако, если один заключенный унижает, оскорбляет другого заключенного, то есть унижает человеческое достоинство, то об этом можно заявить любому должностному лицу через устное либо письменное обращение. Конечно, речь идет о нормах закона: заключенный сам решает, как и в каких ситуациях можно воспользоваться данной нормой.
— Как помочь заключенным справиться с конфликтом?
— По факту мы наблюдаем, что сейчас нет колоний, где ситуацию контролирует кто-то, кроме администрации, тем не менее неписаные правила существуют, и заключенные вынуждены их придерживаться. Соответственно, учитываются не только писаные правила, но и неписаные.
Поэтому стоит напомнить, что заключенные имеют право на психологическую помощь в преодолении конфликтов и высказывании агрессии, если она необходима. Психологическая помощь должна добровольно оказываться квалифицированными психологами. Статья 107 Уголовно-исполнительного кодекса определяет круг ситуаций, когда может быть оказана помощь: это адаптация к условиям содержания, преодоление конфликтов, нормализация психологического состояния и нейтрализация отрицательных установок личности.
Как в международной практике?
В странах Европейского Союза — например, в Эстонии, в законодательстве нет отдельного пункта о том, что заключенные обязаны быть вежливыми между собой. Это следует из других прав, присущих человеческой личности: например, права на уважение человеческого достоинства или запрета на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Поэтому, если заключенного унижают другие заключенные или иным образом применяют психологическое или физическое насилие, то сотрудники тюрьмы обязаны его защитить. То есть, особое внимание уделяется не манере общения между лишенными свободы, а безопасности этих лиц. Введение такой обязанности, как быть вежливым, противоречит правилу стремления сводить к минимуму разницу между жизнью в тюрьме и жизнью на свободе. Об этом можно почитать в правилах Нельсона Манделы.
— Если они выходят из мест заключения, должна произойти ресоциализация, они должны снова стать членами общества, — резюмирует психотерапевтка. — Но в белорусских тюрьмах продолжают сохраняться уголовные порядки, которые переносятся даже за стены тюрем. Это не имеет ничего общего с системой исправления — это лагерь, сломать и подавить человека, оставить его маргиналом. Только если в Беларуси будет устанавливаться закон как закон, то и тюремная система может гуманизироваться. Ведь то, как выглядит тюрьма в стране, описывает, что происходит в этой стране.
