"Идет борьба со свободой мысли": журналисту Олегу Груздиловичу присудили 1,5 года колонии
В суде Советского района Минска вынесли приговор бывшему журналисту "Радио Свобода" Олегу Груздиловичу. Судья Сергей Шатило приговорил его к полутора годам лишения свободы в колонии общего режима.
Груздиловича признали виновным по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса. Он якобы принимал участие в несанкционированной акции в тот момент, когда его лишили аккредитации МИД Беларуси. Потерпевшей стороной в деле выступил "Минсктранс", который заявил, что Олег якобы нанес ущерб им в трех эпизодах: во время акций 16 августа, 11 и 18 октября 2020 года, поскольку в Минске было остановлено движение. Политзаключенному предъявили иск на 56 тысяч рублей.
Как сегодня проходят суды над тремя политзаключенными журналистами?
На данный момент за решеткой находятся 32 представителя белорусских медиа.
"Радыё Свобода" опубликовала последнее слово Олега Груздиловича в суде:
"Я много лет работал в журналистике. На "Радио Свобода" я, среди прочего, посещал и освещал различные суды. И очень часто у меня возникал вопрос: является дело политически мотивированным или нет? И теперь, когда я оказался с этой стороны, в клетке, не могу не сказать, что мое дело все же следует считать политическим. И здесь есть две составляющие.
Во-первых (и адвокат на это также обратила внимание) — почему в моем деле появились бело-красно-белый флажок и маленький вымпел с "Погоней", которые не были раньше запрещены? Я так понимаю, только для того, чтобы доказать, что я являюсь сторонником других взглядов. И значит, меня за это можно судить. Это одна причина.
Вторая причина: я записал слово, которое употребил в обвинении прокурор, — "подстрекать". Получается, что журналисты "подстрекали" ситуацию тем, что пытались объективно освещать происходящее на улицах. Но я с этим решительно не согласен — я считаю, что моя журналистская деятельность сводилась к тому, чтобы работать объективно. Подстрекали, на мой взгляд, как раз те, кто искажал информацию и давал ее неправдиво.
Во всех эпизодах, которые здесь рассматривались, я выполнял редакционные задания, пытаясь разобраться в том, что происходит на самом деле. И приходя, например, на марш, я старался обойти его со всех сторон, чтобы объективно оценить количество присутствующих, посмотреть, как работают силы правопорядка, агрессивно или не агрессивно ведут себя демонстранты, есть ли там стычки, или их нет.... Все это невозможно объективно понять, если ты не находишься хотя бы рядом с событиями. В этом, я считаю, и заключается работа журналиста. Когда я видел, как работают некоторые коллеги, например, из государственных СМИ, пытаясь дать оценку со стороны, через монитор — то это не та информация, которой можно поверить, по моему мнению.
И поэтому мне приходилось быть там, где происходили события, наблюдать за ними, делать фото, чтобы можно было потом показать и доказать, как было на самом деле. Это моя работа, которую я делал, и я в принципе не отказываюсь от нее.
Если подытожить то, что я наблюдаю сейчас, что происходит со мной, что происходит с другими людьми, а я на Володарке встречаю много коллег — журналистов "Нашай Нівы", "Нашай гісторыі", TUT.BY, БелаПАН, я там видел известных социологов, философа Мацкевича и других — то это позволяет мне сделать следующий вывод. Идет борьба не просто со свободой слова, а идет борьба со свободой мысли. С возможностью людей думать свободно и выражать свои мысли и взгляды. Я с этим полностью не согласен!
Я думаю, что общество, если оно борется с мыслями, возвращается в какие-то старые времена. Мне это напоминает конец 80-х, когда мне, тогда корреспонденту "Знамя юности", приходилось в разговорах с редактором доказывать, что мы должны сообщать о различных акциях, например, о субботнике в Куропатах или других событиях, которые официально никак не освещались. Тогда это делалось с той же целью — не предоставлять информацию людям, чтобы они не думали о свободе и других путях развития. Вот мы туда сейчас и возвращаемся — на много лет назад.
Со своего опыта журналистской работы в судах я знаю, что обычно в таких обстоятельствах принято о чьем-то просить суд. Я не буду ничего просить у суда. Я думаю, что суд сам примет решение. Иосиф Павлович Середич, который выступал здесь раньше, говорил, что он надеется на справедливое решение, я с ним согласен.
Но все же у меня есть маленькая просьба. Я бы хотел, чтобы суд принял решение вернуть мне тот маленький вымпел с "Погоней", который у меня забрали. Дело в том, что этот вымпел я купил более 20 лет назад, когда "Погоня" и бело-красно-белый флаг были официальными, и я обещал своему внуку отдать его на память. И я хотел бы выполнить свое обещание. Спасибо!"
