"Вас я прощаю, освобождаю от личной ответственности за мой приговор". Что сказали фигуранты "дела хороводов" в последнем слове
В суде Московского района Бреста 28 апреля завершилось судебное следствие над третьей партией обвиняемых по "делу хороводов" по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса. Прокуроры Елена Шерко и Барановский пригласили в суда для обвиняемых наказание от 1,5 года "домашней химии" до 1 года колонии. Перед тем, как судья Инна Клышпач ушла в совещательную комнату для решения приговора 7 мая, обвиняемые выступили с последним словом. "Брестская газета" приводит, что они говорили.
- Третья партия по "делу хороводов". Фото: брестская "Весна"
Мария Скоковец, которой гособвинение запросило два года домашней «химии»: «Мне кажется, все в этом помещении понимают причину, по которой заведено данное уголовное дело. Не зря прокурор постоянно спрашивала: «А какие полотнища были?», «А какие лозунги кричали?». Не зря в качестве доказательств был представлен мой бюллетень (фото бюллетеня Скоковец, на котором стояла «птичка» рядом с фамилией кандидата в президенты Светланы Тихановской, приобщили к материалам дела – прим. ред.). У меня все».
Студент Родион Кондратюк, которому тоже грозит два года «химии», но с направлением: «До меня все сказали уже. Если у вас есть хоть частичка души, я думаю, вы сможете принять правильное решение».
Сергей Наливко, гособвинение запросило для него два года «химии» с направлением: «Также не буду много говорить. Виноватым себя в уголовном деле как бы не считаю, это больше подходит под административную статью. В хороводе участвовал, предприятиям я не мешал работать, под автобусы не бросался, чтобы их останавливать. Пусть будет на совести наших прокуроров».
Василий Чернецкий, которому светит два года домашней «химии»: «Прошу заметить, у меня протестующих настроений не было и нет. Я человек нейтральных политических взглядов. На данный момент на моем попечении находится бабушка, которой 96 лет исполняется 8 мая, мама – 75 лет, проживающая вместе с нами. Также сын находится на моем иждивении, он студент дневной формы обучения в БНТУ. Также я ранее не был судим, не привлекался. Прошу у суда снисхождения при принятии решения».
А вот, что сказал врач Юрий Чубрик, которого просят наказать полутора годами домашней «химии»: «Высокий суд. Я хотел бы воззвать к вашему благоразумию и состраданию при вынесении наказания за якобы совершенное так называемое преступление. Каждый из нас где-то, наверное, оступился, но мое мнение, что эти ошибки не стоят ограничения свободы. Жизнь не такая у нас длинная и здоровье не бесконечное (дальше неразборчиво)».
Виктор Лобко, у которого двое маленьких детей и для которого гособвинение просит два года «химии» с направлением: «Прошу справедливо отнестись к приговору, учесть мои жизненные обстоятельства (неразборчиво). Ну и прошу отталкиваться от человеческого фактора».
"На перекрестке все было пропитано гормонами счастья": в суде по "делу хороводов" в Бресте начался допрос обвиняемых
Последнее слово студента БрГУ имени Пушкина Кирилла Луда получилось длинным и эмоциональным. Периодически в зале слышались тихие реплики «молодец», на глазах у многих присутствующих появились слезы. Вот о чем говорил молодой человек, для которого гособвинение запросило два года ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа.
«В первую очередь, хочу сказать, что не питаю никаких иллюзий в отношении сего действа, которое именуется судом. Я прекрасно осознаю сложившуюся ситуацию в моей стране и предполагаю, что, если бы данное «преступление», в котором нас обвиняют, произошло до выборов 9 августа, мы бы, естественно, все сейчас здесь не сидели и не выслушивали этот абсурд и сюрреализм. Как вы сказали ранее, высокий суд, – эмоции тут не уместны. Я хорошо запомнил эти слова и как они были произнесены. Лично для меня они уже тогда звучали как приговор, ибо лично я в тот день, как было мной сказано, поддался эмоциям. Нет, я не был разочарован прошедшими выборами, более того, как историк по образованию я прекрасно понимал, к чему это приведет. Я знал, что те люди, которые выйдут выразить свое недовольство и презрение действующей власти, быстро будут приведены в чувство и на этом всё закончится. Единственное, что я не понимал в тот период времени, что людей не просто побьют, а будут в прямом смысле этого слова убивать. Мой мирный народ, в моей стране, в которой я родился и любил, будут убивать люди в форме, которые должны их защищать. Видимо, они уже тогда решили, что все мы – лишние люди, и нам здесь не место.
Суд изначально не был справедлив по своей природе. Суд судит людей не по справедливости, а по закону. Иногда в обход его, но все же не по справедливости. Тот же суд приговорил к смерти Иисуса Христа, и нет столько воды во всем мире, чтобы омыть руки Понтия Пилата. Поскольку суд судит людей по закону, но не по справедливости, вы правы, высокий суд, – эмоциональность здесь ни к месту. Как и не было к месту демонстрировать бюллетень обвиняемой Скоковец, просто стыд и позор, живите со своим поступком и дальше, господа прокуроры. Если вы думаете, что можно вечно играть судьбами миллионов, то вы фатально ошибаетесь. На этом всё, больше тратить на вас свои бесценные слова не буду, поскольку вы их не достойны (после этих слов зал зааплодировал).
Так вот, касаемо моей излишней эмоциональности. Поскольку это мое последнее слово в суде, насколько мне известно, я могу говорить всё, что мне заблагорассудиться. Мои слова не предназначены для того, чтобы вызвать у вас хотя бы каплю эмпатии ко мне и тем самым получить смягчающий приговор. Я осознаю ваше непростое положение и те обстоятельства, которые могут давить на вашу личную позицию в данном уголовном деле. Я человек без пяти минут с высшим образованием, неглупый человек и всё понимаю. Поэтому высокий суд, хочу сказать, что лично я, несмотря на всю вашу строгость, смог разглядеть в вас что-то человечное, и только исходя из этого, что бы дальше не произошло, вас я прощаю, освобождаю от личной ответственности за мой приговор, который в скором времени будет оглашен, и никаких негативных эмоций в вашу сторону, высокий суд, не испытываю.
В принципе, мое последнее слово будет просто благодарностью. На самом деле я обычный, робкий деревенский парень, всегда старался не выделяться, поскольку не люблю излишнее внимание к своей персоне. Поэтому хочу сказать спасибо городу Бресту за то, что он дал мне голос. Пусть этот голос сейчас не так громко звучит, но, думаю, Вселенная даст мне еще проявить себя.
Спасибо педагогическому университету имени Пушкина за то, что предоставили мне студенческие годы для развития себя как личности. Само по себе, вне зависимости от моей будущей профессии, историческое образование повлияло на меня как личность.
Спасибо вам, высокий суд, за этот огромный жизненный опыт. Такому меня, в универе, кстати, не учили. Так или иначе здесь и сейчас вы влияете на мое историческое образование, поскольку, по моему личному мнению, историк, прежде чем стать преподавателем, должен многое пережить на собственной шкуре, приобрести жизненный опыт. Не просто пересказывать прочитанное в книгах, а самому быть историей. В период, когда я находился под следствием, я проходил практику в школе. Детям я понравился, они очень усердно просили, чтобы после того, как я получу диплом, пришел работать к ним в школу. И мне, не буду скрывать, понравилось прикоснуться к преподавательской деятельности. Я впервые в жизни осознал свою значимость в своей жизни и понял, что своим словом я могу разжигать костры в людях. Но прежде чем делать это словом, надо проявить было себя, чтобы ни быть обычным пустословом. К глубокому моему сожалению, после того, когда вы, высокий суд, приговорите меня по этой липовой уголовной статье, я не смогу заниматься педагогической деятельностью, ведь получается все, кто как-то выражает своё несогласие с насилием в отношении обычных мирных граждан нашей страны, не придерживается государственной идеологии. Поэтому пока государственная идеология – это бей своих, чтобы чужие боялись – я сам отказываюсь работать преподавателем истории в этом государстве. Но рано или поздно наступит весна и растают полярные льды, и тогда я с большим профессионализмом буду преподавать детям, чтобы привить им самую главную ценность, по моему мнению, не только в человеческом понимании, но и в божественном, – а именно ценность свободы. Если смотреть с богословской точки зрения, Бог дал человеку право выбора, то бишь дал ему – свободу. И никто не смеет лишать человека свободы. Я считаю, что белорусский народ достаточно терпел боль, пора сказать хватит. Это хватит я уже выразил. Не знал, что это попадет на уголовную статью. Но как есть.
И отдельное спасибо всем присутствующим в этом зале, в первую очередь, обвиняемым и всем тем, кто не стал гадом в эти годы неправды. И всем тем, кто погиб, защищая правду и свободу. Вы восхитительны, белорусы. История нас оправдает! Все».
После этого в зале раздались аплодисменты. Судья спросила, хочет ли Кирилл Луд приобщить свою речь к материалам дела. «Пусть будет для истории», – сказал молодой человек и передал лист с последним словом секретарю.
Валентина Жуковская, для которой запросили 1,6 года домашней «химии»: «Я сегодня говорила (в прениях – прим. ред.), в основном, о том, что не доказано в данном процессе. Сейчас хочу сказать о том, что при рассмотрении дела в судебном заседании, доказано множество, как выясняется, уголовно-наказуемых фактов. Во-первых, доказано, что у нас – замечательная молодежь. Если мне еще кто-то когда-то скажет, что молодые люди поглупели, мне есть что ответить и возразить. Доказано, что наши женщины бесконечно сильны духом. У них внутри такой моральный стержень… Доказано, что у нас бесконечно достойные мужчины: думающие, неравнодушные, вовлеченные как в семейную, так и в общественную жизнь. И доказано, что данное дело является целиком и полностью политическим, направленным просто на устрашение».
Мать четверых детей Людмила Луцкая, для которой госбвинение тоже запросило полтора года ограничения свободы без направления, начала было говорить, а потом замолчала и, постояв какое-то время у трибуны, села на свое место.
Пенсионерка Елена Гнаук, для которой запросили два года ограничения свободы без направления, сначала вспомнила одну из встреч из своего прошлого, которая произвела на нее неизгладимое впечатление. Потом она обратила внимание на то, что суд идет в последние дни Великого поста и призвала каждого сходить в церковь и покаяться.
«Мне очень горько это говорить, но я вынуждена это сказать. Молодец, Кирилл, сказал: “Я прощаю вас”. Я мало того, что прощаю вас – я хотела попросить у вас прощения. У вас, госпожа судья, и у вас, господин Барановский (гособвинитель – прим. ред.), и у адвокатов. Потому что выдержать меня было очень сложно, на вашем месте я бы уже 10 раз выгнала меня за пределы зала и так далее», – сказала женщина.
Она обратилась к залу с вопросом: «Кто из вас верит, что судья вынесет справедливый приговор? А я верю. Меня часто в жизни обманывали, потому что я до последнего верю в человека».
Елена Петровна напомнила, что жизнь очень многолика и привела несколько примеров, когда разница в отношении родителей и детей к происходящему в Беларуси стала причиной конфликта вплоть до разрыва отношений. Она призвала суд руководствоваться законом при вынесении приговора.
По брестскому "делу хороводов" судят еще 14 человек, среди них — политзаключенный, который уже почти три месяца за решеткой
Затем к трибуне по очереди подошли Виктория и Елена Лыскович. Для дочери и матери гособвинитель запросил 1 год и 6 месяцев «химии» с направлением.
«Я буду краткой. Мы не преступники, в чем вы нас обвиняете. Мы – достойные граждане, мы – порядочные люди. И я хочу заявить это и от себя лично, и от моих коллег, с которыми мы прошли этот ужасный, страшный путь в течение года», – сказала старшая Лыскович, Елена.
Потом к трибуне подошла ее дочь Виктория.
«Я не буду сейчас доказывать свою невиновность. Я хочу сказать, что все решения, которые я принимала, принимаю и буду принимать, я принимаю самостоятельно исходя из своих убеждений, своих принципов, – начала девушка. – Я в том возрасте, что могу отличить хорошее от плохого, уголовное преступление от административного правонарушения и никогда умышленно не пошла и не пойду на уголовное преступление.
Я хочу сказать пару слов… про свою маму… (на этих словах голос девушки задрожал). Моя мама – это тот человек, который всегда придет на помощь, который никогда не пройдет мимо бездомного животного. Никогда не проходит мимо обездоленных людей. Может даже последние деньги потратить, чтобы хоть как-нибудь помочь. Я это говорю, чтобы вы поняли, что мы все – люди достойные, мы не преступники. Вы хотите нас лишить свободы, ограничить нашу свободу. Но вы ограничите нашу физическую свободу. Нашу внутреннюю свободу вы не сможете ограничить».
И снова в зале зазвучали аплодисменты. Судья опять предупредила, что нарушать порядок нельзя, но отправлять за дверь никого не стала.
Студент Владислав Новицкий, которому светит два года «химии» с направлением, начал со слов благодарности.
«Я очень благодарен судьбе за то, что я встретил таких замечательных людей (имея в виду остальных обвиняемых – прим. ред.). Я хотел просто поблагодарить своих родителей, они сидят в этом зале. Наверное, я еще бы хотел, чтобы прокурор Барановский, который вчера для меня просил наказание – два года «химии» с направлением – посмотрел в глаза моим родителям. Вчера, когда мои родители об этом узнали, они были в шоке. Я не знаю, что еще добавить. Я просто верю в людей. (…) Я также хочу извиниться перед родителями», – сказал молодой человек.
Его речь тоже завершилась под аплодисменты.
Последним дали слово имеющему российское гражданство Даниле Чемоданову – единственному из этой партии, кто находится в СИЗО. Молодой человек, которого прокурор попросил лишить свободы на один год, в своем последнем слове попросил суд разрешить ему свидание со своей девушкой Марией Скоковец и мамой: «Я не имел возможности увидеть их последние три месяца и, судя по всему, увижу еще не скоро».
Суд удалился в совещательную комнату для постановления приговора. Его огласят 7 мая в 10.30.
