"У них приказ “террорить" всех политических". Евгений Михасюк об аресте за велопробег Фото
Активиста Евгения Михасюка задержали 10 июля возле своего дома за то, что он якобы принимал участие в Минских велопробегах солидарности. До суда на выходные его поместили в Изолятор временного содержания, а после суда по скайпу, где его осудили на 10 суток по ст. 23.34 КоАП, его перевели в Центр изоляции правонарушителей. Евгений рассказал "Весне", почему участковый в РУВД не хотел составлять на него протокол, какое отношение ”на сутках" к политическим, почему половину ареста он провел в карцере, а также другие подробности своего задержания и содержания под стражей.
- Евгений Михасюк. Фото: spring96.org
"Меня задерживали пять ОМОНовцев”
Задержали Евгения в пятницу 10 июля примерно в 15 часов. В задержании парня были задействованы пять сотрудников ОМОНа.
"На самом деле, у меня были мысли, что возможно меня задержат. Потому что, если человек активно выражает свою позицию в Беларуси, то существует такой риск. Обычно перед тем, как выйти из дома, я смотрю с балкона, дежурит ли кто-то под окнами. И в ту пятницу перед походом в магазин я тоже так сделал. Но двор у нас достаточно заросший деревьями и весь не просматривается. Также у нас есть курилка, где обычно находится много студентов. Когда я вышел во двор, то увидел, как из той курилки поднялись два человека в штатском, которые курили там, и начали направляться в мою сторону. Сразу подумал, что это ОМОН, но я откинул эту мысль. Меня задерживали также в 2017 году, и остался страх перед людьми. Но я старался с этим что-то сделать, ведь это ненормально, когда ты видишь людей, которые, на твой взгляд, выглядят как сотрудники ОМОНа, и ты начинаешь убегать. И эту паранойю я подавлял в себе. Но в этот раз это на самом деле были сотрудники ОМОНа. Сразу ко мне подошли два человека и показали удостоверение, что они являются сотрудниками милиции. Я успел даже заблокированным телефоном сфотографировать его.
- Удостоверение милиционера, который задерживал Евгения. Фото представлено Евгением Михасюком
Пока они мне рассказывали, что они из ОМОНа, я еще успел как-то одной рукой за спиной написать коллеге в телеграме, что меня задерживают. Но, правда, друг ничего не понял из моего сообщения, ведь получилось так "задерживают зарплатный", а потом "центральный". Но он сразу подумал, что я написал ему что-то по работе. Только потом, когда меня все начали искать, потому что у меня был выключен телефон, поняли, что меня задержали и увезли в Центральный РУВД.
Меня задерживали пять ОМОНовцев: один ждал в синем микроавтобусе, а четыре меня окружили возле дома. Синий бус, кстати, стоял почти в соседнем дворе, и я не мог его увидеть из окон своей квартиры. И мне кажется, что они не ожидали, что я так рано выйду из дома, и думали меня задержать перед велопробегом солидарности с ранее задержанными участниками акции, который планировался в тот вечер. Поэтому они были не очень готовы к задержанию: одни курили в курилке, другие сидели в машине.
Причина задержания – "докатался”
Они мне сразу начали говорить, что мне нужно подъехать в Центральный РУВД. Когда я поблагодарил их за сообщение и сказал, что позже подъеду, они возразили и сказали, что нужно ехать с ними. На мою просьбу взять хотя бы вещи из дома, так как я знал, что скорее всего я уже не вернусь, то они начали обещать, что они меня привезут обратно домой.
Сотрудники ОМОНа мне не объяснили нормально причину задержания. Сказали: ”Ну ты же знаешь за что". Когда я сказал, что не знаю, то они ответили "На велосипеде любишь кататься?“ Но когда я говорил, что я почти каждый день катаюсь на велосипеде, так как живу в центре, то они мне только сказали "докатался".
Когда привезли в РУВД, то милиционеры продолжали говорить, что “задержали за велосипед”. Когда я переспрашивал, что это значит, то они снова задавали вопрос "На велосипеде катался?“, когда говорил, что “да”, то говорили "ну вот и все”.
"Этот участковый не хотел составлять протоколы именно на политических”
Евгения Михасюка доставили в Центральный РУВД, где составили протокол по части 1 статьи 23.34 КоАП (участие в несанкционированном массовом мероприятии). Вечером пятницы его в наручниках и на машине ГАИ доставили в ИВС на Окрестина, чтобы он там ждал суда в понедельник.
"Я до последнего надеялся, что мне дадут все-таки штраф, а не арестуют. В Центральном РУВД вызвали участкового, чтобы он составил на меня протокол. Это была странная ситуация, так как в тот вечер была не его смена и он был на выходном, но его специально вызвали для составления протокола на меня. Он был этим очень недоволен и ссорился из-за этого с другими. Насколько я понял, этот участковый не хотел составлять протоколы именно на политических, поэтому ему специально ставилась такая задача. Когда участковый писал протокол, то говорил мне, что он это все не поддерживает. Потом решил меня поддержать: ”Не волнуйся, дадут тебе штраф и отпустят". Но я сказал ему, что эта статья предусматривает административный арест. Когда он спросил у своих коллег, что это за статья, ему ответили, что 23.34 КоАП. Тогда он открыл на телефоне Кодекс об административных правонарушениях и посмотрел, что действительно санкция предусматривает арест до 15 суток. Было ощущение, что он растроился, попросил прощение. И ситуация действительно выглядела так, что его заставляли писать этот протокол. Когда он наконец составил протокол, то не хотел сам подписывать его и говорил, чтобы подписывали те, кто сейчас на смене. И снова в итоге его заставили подписать его. Также этот участковый говорил, что не хочет вообще писать этот протокол, на что я ему сказал ”Так не пишите", но он ответил, что, если он этого не сделает, то сделает другой. В итоге он допустил существенную ошибку в протоколе: в описании правонарушения не указал, что мы хлопали. А это очень важный факт для доказательства, что это была именно акция. И его заставили переписать этот протокол. Ситуация выглядела странно: этот участковый написал первый протокол, бросил его своим коллегам, побежал домой, через пять минут его снова вызвали и сказали писать второй протокол. Протокол писался по бумажке, образцу, который дали участковому.
Таким образом, в протоколе было написано "ехал в составе организованной колонне на велосипеде, были майки "я/мы 97%”, “Стоп таракан!”. В конце велодвижения люди похлопали в ладоши, чем вырезили свою общественно-политическую позицию без согласования с Мингорисполкомом”. Когда я прочитал протокол, то посмеялся, так как выглядело это сюрно, тем более, что лично я ничего не кричал, у меня не было ни майки, ни ленты, ни даже колокольчика на велосипеде.
Держали в РУВД меня где-то до 20 часов, то есть около 5 часов. Они меня долго не могли вывезти в изолятор временного содержания, так как не было машины. В итоге, меня отвезли в изолятор на машине ГАИ, одев на меня перед этим наручники. Причем, в машине тоже были только сотрудники ГАИ".
"Первый раз я попал в карцер за то, что попросил бумагу и ручку”
- Евгений Михасюк. Фото: spring96.org
По словам Евгения Михасюка, условия содержания в ИВС наиболее жесткие и худшие, чем в ЦИП. Именно от Евгения на свободе узнали о состоянии активиста Дмитрия Полиенко, которого осудили всего на 45 суток, и осужденного на 105 суток политика Павла Северинца.
"Меня привезли на выходные в изолятор временного содержания, где не выдавали ни белье, ни матрас. При этом сокамерники, которых переводили с других камер, говорили, что их перевели с камер, где пустуют по шесть перин. То есть получается, что в соседних камерах стояло по десять перин, а там, где я сидел, — ноль. Когда ко мне забрасывали других, то они удивлялись условиям в моей камере: в камере холодно, окно открыто даже ночью, спать нужно на деревянных приспособлениях, так как нет матрасов.
В пятницу, когда я только въехал в ИВС, то первое, что я сразу попросил, — это бумага и ручка, чтобы написать жалобу. Мне сказали, что принесут уже завтра, то есть в субботу. Я же культурный человек, согласился подождать до завтра. Но утром мне так никто бумагу и ручку не принес, поэтому я начал каждые 15 минут звать сотрудницу изолятора, ”проходную". Она мне обещала бумагу и ручку раз пять, после чего я предупредил ее, что буду жать на тревожную кнопку, так как по закону я имею на них право, а они меня обманывают. Когда я начал нажимать на эту кнопку, то ко мне пришел дежурный и забросил в карцер. Получается, что первый раз я попал в карцер за то, что попросил бумагу и ручку. Там я пробыл сутки.
"Ну, Полиенко, ну поешь, ну что ты”
Когда в камеру переводят других людей, они спрашивают статью, по которой человек попал в изолятор. Сокамерники очень любят рассказывать, с кем таким классным они сидели. Так в воскресенье мне рассказали о "поэте", который оказался Павлом Северинцем.
Я узнал, что он сидит пять дней в карцере, а на выходные его переводят в общие камеры. Они рассказали, что есть вопросы к его психологическому состоянию. Я считаю, что это вполне возможно в связи с тем, что человек несколько недель подряд сидит в карцере, и к нему очень скотское отношение. Но, к сожалению, много информации от них о Павле не удалось получить, так как они не заинтересованы в политике. Если бы сидел человек, ориентирующийся в этом, то он бы проинтервьюировал его, чтобы рассказать потом другим на свободе. Но все равно я узнал о состоянии Павла, как он выглядит и как его здоровье.
Напротив меня сидел Дмитрий Полиенко. Известно, что он держит голодовку. Как я понял, он постоянно лежит на полу, ничего не ест, не двигается, время от времени пытается себе нанести травмы и постоянно требует бумагу и ручку. Дмитрий отказывается от передачек. Я слышал, как ему предлагали передачку, но он тоже от нее отказался, сказав "Мне все равно: раздай людям, выкинь, мне плевать”. Однажды пришла дежурившая женщина и уговаривала его “Ну, Полиенко, ну поешь, ну что ты". Она повторяла это раз пять-шесть. Также сокамерники мне рассказали, что иногда Полиенко переводят в камеру к другим (обычно он сидит один), которых подговаривают за определенные благо (сигареты, прогулки), чтобы уговорили Полиенко поесть. Дмитрий иногда вызывает скорую из-за плохого состояния здоровья. Я однажды даже слышал, как он говорил, что он плохо себя чувствует. Но ему отказывают в вызове скорой, и зовут местного доктора. Но он меряет его давление, температуру и говорит, что все у него хорошо.
"Администрация изолятора пытается создать конфликтную ситуацию между политическими и обычными”
Но никто среди сокамерников в отношении друг друга не применяет насилие. Администрация изолятора пытается создать конфликтную ситуацию между политическими и обычными. Но у них не получается, так как все очень уважительно относятся друг к другу. При этом обычные сидельцы страдают, когда оказываются в одной камере с политическими. Например, если в камере сидит политический, то тогда всем не дают матрасы, открывают окна, чтобы было холодно, а если жарко, то все наоборот закрывают, на прогулку не выводят. Мои сокамерники адекватно относились, и понимали всю ситуацию, говорили “это тупое государство у нас”.
Вообще по условиям содержания, я почувствовал, что в ИВС хуже, чем на ЦИП. Например, еду там невозможно есть, потому что это какой-то мусор. Например, ужинаешь ты рыбной котлетой, а на следующий день тебе приносят ту же рыбную котлету, только залитую водой, — типа суп. Тем более, ты не знаешь, что это за котлета, кто от нее отказался или кто не доел. И думаю, что меня специально задержали в пятницу, чтобы продержать до суда в ИВС в таком условиях.
Передачку в ИВС мне передали в три часа ночи в воскресенье перед судом. Меня будят, я ничего не понимаю сонный, расписался в протоколе, и только утром посмотрел, что там.
В ИВС держали меня с людьми без постоянного места жительства, которые очень кашляли. Также со мной сидел мужчина, у которого СПИД и он принимал терапию. Я не могу сказать, что это очень опасно, но все равно в такой ситуации соблюдаешь повышенные меры безопасности”.
"За 10 минут акции получил 10 суток"
- Друзья Евгения, которые пришли поддержать его в суд. Фото предоставлено Дарьей Рублевской
Судили Евгения Михасюка в понедельник по скайпу. Его друзья хотели попасть на судебное рассмотрение его административного дела, но, когда утром они пришли в суд Центрального района, то в канцелярии им сообщили, что суд над Евгением состоится после обеда. На информационном стенде отсутствовала такая информация. Но позже они выяснили, что суд уже состоялся в 11 часов. Они подали жалобу на имя председателя суда на нарушение принципа открытости судебного заседания.
"Интересно, что судили меня в клетке. Мне рассказывали, что задержанных 14 и 15 июля на мирных акциях протеста судили без клетки. Хотя вел я себя очень спокойно, не конфликтовал. Поэтому думаю, что через клетку они судят только определенных людей, только непонятно, как они решают, каким образом и кого судить.
Эксперты "Весны": Проведение административного судебного процесса по видеосвязи незаконно
Судил меня судья суда Центрального района Иван Костян. На суде я настаивал, что в моих действиях нет состава правонарушения. Потому что нас никто не предупреждал, что велосипедная акция является несанкционированным массовым мероприятием.
Свидетелями на суде выступали два сотрудника милиции. Они заявляли, что на акции якобы присутствовал милиционер, который через громкоговоритель предупреждал о том, что акция несанкционированная. Хотя это неправда, никого там не было.
В качестве доказательств моей вины милиционеры представили скрины из телеграм-чата "Велопробег 2020 Минск", а также скрины с видео, которые сняли с уличных камер. Правда, там было очень плохое качество, фотографии были черно-белые, что невозможно было понять, особенно через скайп, действительно ли это я.
На суде я просил судью, чтобы тот, если и решит меня наказать, то пусть лучше оштрафует, а не отправит "на сутки", так как у меня очень хорошая работа, которую я не хотел бы терять. Я пытался договориться с судьей: "Если вы мне дадите штраф, то я не буду больше кататься с этими велосипедистами, но если все-таки дадите "сутки", то тогда не гарантирую". Иван Костян согласился, но вынес постановление наказать меня административным арестом на 10 суток. Интересно, что в протоколе указано, что мое правонарушение длилось 10 минут. Получается, что за 10 минут акции я получил 10 суток".
"В ЦИП милиционер привез мне постановление суда”
Административный арест Евгений Михасюк отбывал в Центре изоляции правонарушителей. По его словам, условия содержания "политических", тех кого поместили за решетку за участие в акциях протеста, очень отличаются от других в худшую сторону. Например, "политическим" не выдают бумагу и ручку. Из-за этого Евгений не смог даже обжаловать постановление суда Центрального района.
"После суда меня сразу повели в карцер ЦИП, но причин помещения туда мне никто не сообщил. Таким образом, пять дней я провел в карцере. Выглядело это как мера давления на меня.
Интересно, что вечером после суда в ЦИП милиционер Центрального РУВД привез мне постановление суда и сказал, что нужно подписать его. Меня это удивило и я спросил, почему мне его привезли, на что тот ответил, это чтобы мне два раза не ездить. Я внимательно прочитал постановление, потому что боялся, что мне подсовывают подписать что-то другое, но было все хорошо. Потом этот милиционер решил со мной поговорить: "Как сидится?" Когда я сказал, что сижу в карцере, то спросил, по какой причине. Я сказал что не знаю, на что он задал вопрос “Может плохо себя ведешь?" Также спрашивал, пойду ли я еще на акции, тогда я рассказал ему историю с суда, что я сейчас обижен, что мне дали именно “сутки”, поэтому гарантировать не могу. Но разговор был спокойным.
"В какую бы камеру не пришел политический, там "автоматически ломается луна"
- Евгений Михасюк. Фото: spring96.org
Что касается условий содержания, то все десять ночей я сидел с включенным светом, так как сказали, что будто сломана "луна" [ночной свет]. Но там такая закономерность, что в какую бы камеру не пришел политический, там "автоматически ломается луна". И вот все политические спят с ярким дневным светом. Это также как элемент пытки, чтобы человек не мог отдохнуть ночью.
Мою камеру очень морозили. Было закрыто окно, но очень сильно работала вытяжка. Чтобы было понятно, при теплой погоде за окном, я в камере всегда ходил в ботинках, майке, байке и куртке.
Также ночью очень часто будили меня. Одну ночь меня будили кожные 15 минут. При обходе дежурная стучала в камеру, пока я не проснусь. Поэтому даже ночью там нормально отдохнуть почти невозможно.
"Просто соблюдайте свои же бл*дские правила!”
Кроме этого, когда я был в карцере, задерживали "отбой". Там же такая система, что кровать отбрасывают только после "отбоя". Но сразу я не мог это проверить, потому что не было часов. Но, когда женщины раздавали нам еду, то я спросил, сколько времени. Было около 17-18 часов. Каждые 15 минут в ЦИП обход. И я начал подсчитывать время до 22 часов, то есть до "отбоя". Также через окно я мог увидеть небо, и, когда по моим подсчетам уже наступило 22 часа, то небо было темно-фиолетового цвета. Я начал требовать, чтобы мне отбросили кровать, потому что уже время. Но сотрудник ЦИП сказал, что, когда будет "отбой", тогда и буду спать. И был очень удивлен, что я, человек без часов, подсчитал время. После моих слов: что ”я время по небу определил", он опешил. В ту ночь мне задержали "отбой" где-то на два часа, из-за чего произошел сильный конфликт. Я непрерывно требовал отбросить мне кровать, но сотрудники ЦИП начали игнорировать меня.
Я стучал в дверь сразу руками, но потом пришлось ногами, чтобы ко мне наконец подошли. Подбежал ко мне дежурный только после того, как я случайно сбил ”кормушку" на дверях. Он начал на меня нецензурно ругаться и угрожать, что я вообще останусь без сна. На это я ему ответил: "Я ничего от вас не требую“ Это же ваши правила, не мои. Вы придумали, что "отбой" в 22, поэтому я и требую от вас выполнить это правило. Просто соблюдайте свои же бл*дские правила!" Ему нечего было ответить мне, потому что я был прав. Потом пришли милиционеры, открыли дверь и сказали мне выходить из камеры. Но я не пошел, а стал в углу камеры, потому что думал, когда выйду, они применят насилие ко мне, тем самым спровоцируют конфликт. Так, я не вышел, они еще какое-то время покричали на меня, отбросили нары и ушли.
"У них приказ "террорить" всех политических”
Мне кажется, что через камеры, они увидели, что я не страдаю сильно от карцера, поэтому меня оттуда перевели в общую камеру. Например, когда начинали морозить камеру, то я надевал куртку. Из хлеба я слепил себе шахматы и шашки, а на полу нарисовал доску. Во время одного шмона они хотели забрать их, но оставили. Вероятно еще, что меня перевели в общую камеру, потому что нужно было освобождать места для задержанных 14 и 15 июля.
Но меня перевели в общую камеру, которая предназначалась для четырех человек. Я был шестым. Вечером, когда пришел дежурный и сказал "отбой", несмотря на то, что всем не хватало кроватей, я возразил. На голом полу я спать не собирался, поэтому снова начал стучать в дверь и нажимать тревожную кнопку. Пришел дежурный милиционер и вывел меня в коридор для разговора. Он мне прямо сказал, что у них есть приказ “террорить” всех политических, и что их очень контролируют, и если политическим делается какая-то поблажка, то им сразу выговор. Даже в камеру со свободными местами переводить нельзя. Он начал меня просить, чтобы я вошел в его положение. Но это было странно. "Ну, камон, вы хотите, чтобы я спал на полу, и еще говорите мне, чтобы я вошел в ваше положение. Это так не работает". Он мне рассказал, что в ЦИП завезли 220 человек. Я подумал, что возможно реально там уже нет свободных мест, поэтому согласился на матрас с бельем. Я подумал, что в условиях переполненных камер, это не так уж и плохо.
"У них позиция, что политические должны деградировать за решеткой”
- Евгений Михасюк. Фото: spring96.org
Каждое утро у меня начиналось с предъявления требований сотрудником ЦИПа. Но на мои просьбы об ручке, бумаге, матрасе, мне отвечали ”Вам нельзя". Но в последние дни, с пятницы до понедельника, меня уже держали в одной общей камере, выдали матрас и белье. Правда, сразу в четырехместной камере из шести человеками было наоборот очень жарко, и я требовал, чтобы нам открыли окно. Сотрудники ЦИПа сделали это. Мы даже видели людей, которые приносили передачки на КПП ЦИПа. На выходных приезжала прокуратура с проверкой, поэтому нас даже вывели один раз за все время на прогулку.
За все время мне не передали ни одной открытки или письма. Уже на свободе я подсчитал, что их должно было прийти более 20 штук. Единственное, что я увидел после выхода, это фотки этих открыток, которые мне сбросили друзья. Также не передали книгу и журнал с кроссвордоми, которые приняли на КПП от моего брата. Еще, когда в камере сидит политический, то во время шмона там забирают у всех книги, журналы, газеты, даже, если им два года уже. Я так понимаю, что у них позиция, что политические должны деградировать за решеткой, и у них не должно быть ничего, что может как-то развивать их мозг.
Интересно, что во время одного из шмонов у меня забрали постановление суда, которое в ЦИП мне привозил милиционер. В личных вещах, которые мне выдали на выходе, его тоже не было. Я требовал вернуть мне постановление, но мне так и не отдали его.
“Из ЦИПа я вышел в хорошей форме”
В 2017 году, когда меня отправили на “сутки”, я объявил в знак протеста голодовку. Но в этот раз я занял такую позицию, что я должен выйти из ЦИПа сильнее, чем я туда заехал. Поэтому я не отказывался от еды и регулярно занимался спортом. По камере я проходил от пяти до десяти тысяч шагов. То есть из ЦИПа я вышел в хорошей форме".
- Друзья встречают Евгения после "суток". Фото предоставлено Евгением Михасюком
