Политзаключенному Николаю Статкевичу руководство Барановичской спецкомендатуры разрешило поехать в отпуск на две недели в Минск

4 июля лидер Белорусской социал-демократической партии (Народная Грамада) Николай Статкевич, который с 29 июля 2005 года отбывает наказание на 'химии' в Барановичах Брестской области, получил разрешение администрации спецучреждения на продолжительную поездку в Минск. Несмотря на отсутствие нарушений режима, за весь год политику ни разу не предоставляли положенного по закону краткосрочного отпуска по месту жительства.

Летом прошлого года председатель БСДП (НГ) Николай Статкевич был направлен отбывать наказание в виде ограничения свободы, так называемую 'химию', в Барановичи  по просьбе отца, пережившего онкологическую операцию. Все это время он работал на местном предприятии 'Рембыттехника' и в основном находился на домашнем режиме, во время которого должен каждый вечер в 19-00 отмечаться в спецкомендатуре, а после 22-00 не выходить из дома. Администрация исправительного учреждения постоянно отказывала политзаключенному в кратковременном отпуске по месту проживания, предусмотренного законодательством, когда нет нарушений дисциплины. Причем мотивировала она свой отказ сложной оперативной обстановкой в Минске. Вместо этого Барановичская спецкомендатура во время проведения массовых политических акций дополнительно ограничивала свободу лидера Белорусской социал-демократической партии, неоднократно переводя его с домашнего режима в условия изоляции. Так, например, с 1 по 27 марта Николай Статкевич фактически находился под арестом в помещении спецкомендатуры и 'по собственному желанию' не выходил на работу, а в комнате поочередно круглосуточно дежурили один-два офицера спецучреждения. Перед выборами в Барановичах также 'поселились' представители областного и республиканского Департамента по исполнению наказаний.
Накануне проведения российско-белорусских учений 'Щит Союза-2006' и совещания ОДКБ Николаю Статкевичу начальство спецкомендатуры пообещало в скором времени 20-дневный отпуск домой, тем не менее, 28 июня, когда он по месту работы пошел в отпуск, отъезд перенесли на 4 июля. Николай Статкевич рассказал "Весне" о том, что предшествовало долгожданному отпуску.

- Все время нахождения на 'химии' Вам постоянно отказывали даже в краткосрочном отпуске в Минск, зато сейчас предоставили практически полноценный отпуск. По-вашему, с чем это связано?
- Действительно, меня еще ни разу не выпускали в Минск, хотя по закону каждому 'химику', положен ежемесячный трехдневный отпуск по месту жительства. Недавно, когда уже и особых надежд на это не было, сама администрация спецкомендатуры вдруг предложила продолжительный двадцатидневный отпуск, хотя, честно говоря, люди, которых я хочу видеть, сами приезжают ко мне. Инициатива эта исходила сверху  из Минска, Департамента исполнения наказаний. На мой взгляд, здесь есть некоторые внешнеполитические игры, возможно, что это связано с демонстрацией солидарности и поддержки со стороны европейских посольств: за месяц меня четырежды навестили дипломатические представители стран Евросоюза. Кроме того, я получил в общей сложности приблизительно около 14 тысяч открыток и писем со словами поддержки из разных европейских стран, большинство которых из Нидерландов. Поэтому, естественно, что тема моего пребывания на 'химии' постоянно обсуждается в среде европейской социал-демократии  руководствах партий европейских социалистов, представители которых также регулярно звонят мне. Даже на сайтах некоторых социал-демократических организаций, как мне сказали, при их открытии выплывает баннер с моей фотографией. Так что, по-моему, таким образом власть пробует как-то продвинуться в сторону Европы и делает такой жест, который можно выдать за определенную либерализацию.
В отпуске по месту работы я нахожусь с 28 июня, но до 4 июля мне не разрешали покидать Барановичи. И даже 4 июля абсолютной уверенности в том, опустят ли меня в Минск, не было, поскольку накануне вечером, когда я отмечался в спецкомендатуре, мне сказали придти в 11 часов утра, а утром сказали, поскольку начальство отсутствует (хотя машина начальника стояла под окном), придти, как всегда, в 19-00 вечера. Они, наверное, думали, что я буду бегать, суетиться, а мы с женой были дома, она сейчас также в отпуске и приехала в Барановичи. Тогда ближе к вечеру мне позвонили из спецкомендатуры, мол, почему я не иду за документами, которые уже давно готовы. Вот такая история. Теперь поездка в Минск получается несколько меньше, чем предполагалась, поскольку 20 июля я уже должен быть на месте.

- Известно, что ваша жена подавала жалобу в Департамент исполнения наказаний по поводу нарушений ваших прав, вашей неоднократной изоляции. Возможно, это также повлияло на предоставление долгосрочного отпуска?
- Наверное. Она подавала жалобу, и я не возражал, но смысл ее был не столько в том, чтобы они признали свои нарушения, которые, безусловно, были, а в том, чтобы документально, что самое важное, зафиксировать эти факты. Согласитесь, это прецедент, когда, скажем, 'химика' без видимых на то оснований на месяц изолируют без права выхода на улицу и под непосредственной охраной, что в некоторой степени хуже, чем тюрьма, поскольку там человека ежедневно выводят хотя бы на час на свежий воздух и кормят. А так мой отец, к которому в сущности меня отпустили в связи с тем, что он на 80-ом году жизни перенес онкологическую операцию, вынужден был носить мне хотя бы какую-то еду. И это почти целый месяц! Поэтому жена написала жалобу, зарегистрировала ее и, когда из департамента звонили с ответами на поставленные вопросы, она говорила, что нужен письменный ответ, положенный по форме. Этот письменный ответ получен, в нем, конечно же, утверждается, что администрация спецкомендатуры действовала согласно закону, но в то же время из этого ответа вытекает, что все изложенные факты имели место быть, то есть они их не отрицают.

- Этот ответ департамента в дальнейшем может пригодиться?
- Данный официальный документ подтверждает нарушения моих прав и оказания на меня давления, в последующем он может послужить прямым доказательством в суде. Они также это поняли, поскольку сразу же пошли какие-то сдвиги: сначала меня захотели отпустить на три дня, причем эти три дня приходились как раз на приезд Лукашенко в Барановичи. Но потом решили оставить на месте до тех пор, пока пройдут массовые мероприятия 3 июля, и предоставить отпуск на 20 дней. Эту команду, я знаю, местная администрация получила из Департамента, который в свою очередь также получил указания сверху. Это такая политика.
В конце мая в Барановичах отмечался День города, и меня снова закрыли в помещении спецкомендатуры, даже без охраны, поскольку людей не хватало. Я страшно разозлился, так как ко мне ехала жена с работы, и я не успел ее предупредить. На следующий день свое возмущение я высказал начальнику комендатуры, который пояснил, что руководству города и спецслужбам не нравятся мои бесконтрольные прогулки по городу, например, вовремя обеда. Я ответил, что мне также многое не нравится и пообещал взять телефонный справочник, выписать фамилии руководителей всех структур и отдать жене, которая отнесет этот список в некоторые посольства, после чего этим людям и их близким дорога в западноевропейские страны будет заказана даже тогда, когда Беларусь станет членом Европейского союза, причем без всяких европарламентов. Через час меня с извинениями отпустили и попросили забыть об этом случае.

- Однако Вас не изолировали во время проведения саммита ЕврАзЭс и масштабных российско-белорусских учений, приуроченных к расширенному заседанию ОДКБ?
- Накануне учений по моим сведениям изоляция предусматривалась. Обычно подобные предупреждения сбывались, поэтому я вынужден был сделать заявление руководству комендатуры о том, что если это произойдет, то, учитывая ожидаемый приезд на саммит президента России, я объявлю голодовку протеста с формулировкой  против имперской политики России, которая руками своего марионеточного режима угнетает демократические права белорусов. В результате это вызвало определенную реакцию, и мой, так сказать, демарш имел успех: меня не посадили. Правда, в день проезда Лукашенко через Барановичи мне запретили выходить из отцовской квартиры, а под подъездом дежурили сотрудники спецподразделения на трех машинах с номерами минской области.

- Вы считаете, что напугали власти заявлением о головке?
- Голодовка не может напугать, тем более что меня изолировали бы суток на пять, это смешно. Однако если бы предполагаемые высказывания появились в СМИ, они бы поставили в неудобное положение российскую сторону, акцентировав внимание именно на ее роли в отношении белорусского режима, так как, по моему глубокому убеждению, мы уже давно здесь боремся не с Лукашенко, а с Кремлем, который просто содержит всю эту несуразную экономическую модель за свой счет. И Путину перед саммитом в Санкт-Петербурге, безусловно, такие высказывания, не были нужны. Кроме того, конкретным людям (ибо что такое власть  это конкретные люди, которые не хотят неприятностей и скандалов) очень не хотелось получить по шапке, поэтому они, видимо, решили, что им такая неприятность будет стоит дороже, нежели, если они привлекут дополнительные средства и силы, охраняя меня.
Я не чувствую себя на 'химии' несчастным, преследуемым, я всегда контролирую ситуацию вокруг себя, только иногда на это требуется больше времени.

Напомним, что 31 мая 2005 года председатель Белорусской социал-демократической партии (Народная Грамада) Николай Статкевич и один из лидеров 'Молодого Фронта' Павел Северинец были осуждены на три года ограничения свободы за организацию массовых акций протеста против фальсификации итогов голосования во время парламентских выборов и референдума. В связи с амнистией, объявленной в связи с 60-летием Победы в Великой Отечественной войне, срок для белорусских политзаключенных автоматически сократился на 1 год. Правозащитная организация 'Международная амнистия' признала Николая Статкевича и Павла Северинца Узниками совести.