"Каждый день по ночам там кричали люди". История задержанного минчанина, который вернулся из Окрестина
Задержанный 9 августа минчанин вышел из Центра изоляции правонарушителей утром 12 августа. Все это время его, как и других задержанных, не кормили; в камере на шесть мест содержалось 40 человек, а омоновцы оскорбляли и избивали людей по ночам. На условиях анонимности он согласился рассказать ”Весне" подробнее о том, что ему пришлось пережить.
*На Первом переулке Окрестина в Минске находятся Изолятор временного содержания и Центр изоляции правонарушителей. Туда свозят задержанных до суда или арестованных за административные правонарушения. Поэтому в простом языке часто используется формулировка ”отвезли/сидел на Окрестина".
Я был наблюдателем на выборах, и после закрытия участков для голосования (9 августа в 20 часов — прим.) мы пошли вместе с еще несколькими наблюдателями в Территориальную избирательную комиссию, чтобы подать жалобы на нарушения, которые мы увидели. Неожиданно приехал автобус, из которого выбежали люди в милицейской форме. Троих из нас задержали, а остальные наблюдатели успели сбежать. Нас отвезли в Советский РУВД , где поставили лицом к стене. Возможно, вне нас была комната с амуницией, так как милиционеры постоянно приходили и переусердствовали в свои” доспехи", уходили, потом возвращались — и так было несколько раз.
Мои вещи описали и взяли личные данные (где живу, работаю). В какой-то момент привезли еще людей. С ними уже жестче обращались, их бросили на пол. Потом приехал сотрудник ОМОНа. Другие милиционеры, хоть и ставили нас лицом к стенке, однако были более менее человечными. Но этот омоновец просто чудовищный человек. Он сразу начал кричать громко и оскорбительно, давить на психику. Нам на руки сзади одели хомуты (пластиковые наручники, которые затягиваются) и повели в автобус. Повели так, как я обычно смотрел в фильмах о преступлениях — лицом в пол, руки наверх. В автобусе также приказали держать лицо между колен. Таким образом, в РУВД мы пробыли около двух часов.
- Советское РУВД города Минска
Я понял, что мы приехали на Окрестина, когда мы въехали на ярко освещенный двор. Нас вывели из автобуса с приказом ”бегом-бегом-бегом", при этом мы были согнуты в три раза. Нас завели в коридор и сразу же поставили на так называемую ”растяжку" лицом к стене. Меня ударили по ногам, чтобы я стоял на шпагате. Начались крики и оскорбления. Там опять переписали личные данные и снова сделали обыск — хотя его делали и в РУВД, но тут надо было уже раздеться. Потом повели на второй этаж, где была непосредственно камера, которую они называли ”клетка". Втроем мы расположилась, места хватало.
Когда нас первый раз покормили? Никогда.
Нас привезли на Окрестина к часу ночи понедельника, 10 августа. А выпустили меня примерно в три часа ночи 12 августа. У нас был доступ только к питьевой воде в кране. На вопрос, почему нас не кормят, ответ был таков: административные задержанные могут быть задержаны без уточнений в течение трех суток, и “пока трое суток не прошли, мы вам ничем не обязаны”.
- Центр изоляции правонарушителей и Изолятор временного содержания на Окрестина
В ту первую ночь из окна нашей камеры, которое выходило во двор, мы видели и слышали, как всю ночь приезжали автозаки с людьми, и там очень жестоко людей выводили, ставили на колени и кричали на них, били, а люди кричали от этого.
На следующий день (11 августа) вечером всех из камер вывели в коридор. Каждого с криками и угрозами подводили к столу и заставляли расписаться в протоколе (об административном нарушении по статье 23.34 КоАП, за участие в несанкционированном массовом мероприятии — прим.). Я подписал, хотя я видел, что он не точный — там написано, что меня задержали возле стелы (именно возле стелы “Минск — город-герой” вечером 9 августа собралось больше всего людей — прим.). Ведь нам доводили: ”подпишете — получите штраф и выйдете". Это было обманом.
Всех людей задержали в разных местах и при разных обстоятельствах, но у всех в качестве места задержания была указана стела.
Через некоторое время нас трех перевели в другую камеру. Рассчитана она на шесть мест, но там было около 40 человек, которые на тот момент находились там уже сутки. Места мало, люди спали по несколько человек на одной кровати, а те, кому не хватило места — на скамьях и полу. Шести человекам выдали матрасы и одеяла, но это “имущество” ребята сделали общим — расстилали одеяла на полу и все ложились на них.
Было очень душно, а окна — лишь немного прикрыты. Людям было тяжело дышать, они звали охрану, чтобы те что-то сделали . Сначала охрана отказывалась, но через несколько часов они решили открыть окошко для питания (которое предназначено для подачи пищи арестованным — прим.).
На следующую ночь все повторилось — снова приезжали автозаки, было очень слышно, как людей бьют дубинками, а они от этого кричат.
Также ночью одному из наших ребят стало плохо, и к нему вызвали врача, которая там работает. Та помогла ему. Но под утро ему опять стало плохо. И тогда врач начала ругаться на нас всех:
“У вас есть силы бросать камни на площади, а тут вы такие все больные!" От нее было слышно оскорбительные слова и маты.
Один арестантов попросил у врача снять побои (его избили при задержании), но находившийся там омоновец отреагировал жестко:
"Хочешь снять побои? Так я тебе еще сейчас добавлю!"
Через некоторое время омоновец уточнил, кто именно хотел снять побои. Парень ответил — ”Я", и тогда тот взял ведро воды, которое подготовил заранее, и выплеснул на него. Вода попала и на пол, на котором мы спали. Мы начали его вытирать, а омоновец стоял и подгонял нас со словами: ”Давайте-давайте, почему так медленно работаете?".
Когда нас выводили на одну из очередных проверок с утра, один из омоновцев, очень довольный, вопросил:
"А вы знаете, кто победил на выборах? Наш дорогой Александр Григорьевич, набравший 80 процентов! И даже вы за него проголосовали. Ха-ха!"— У меня сложилось такое впечатление, что он не из-за того это сказал, что уверен в поддержке народом Лукашенко, а из-за того, что знает о фальсификациях — и он над нами посмеялся.
Суд был выездным. На заседании были только я, секретарь и судья. Она зачитала мой протокол. Я сказал, что не согласен с ним и объяснил, что подписал его под давлением. Сказал, что у меня есть свидетели, которые могут подтвердить, что я в момент задержания был на самом деле в другом месте. Судья была корректна, но ничего из сказанного мной не учла. Она признала меня виновным и приговорила к 10 суткам ареста. Суд длился примерно пять минут.
На третью ночь вдруг нас, несколько человек из камеры, вызвали по фамилии, приказали идти вниз и выходить во двор. Я понял, что это плохо, потому что крики со двора уже доносились несколько часов. Там были омоновцы в масках. Они приказали зайти за автобус, который, как мне кажется, стоял на дворе так, чтобы закрывать обзор возможных видео-камер. Сам двор Окрестина был залит светом от фонаря, но за автобусом было темно – и на нас светили маленьким фонариком. Нам приказали сразу ложиться на землю лицом вниз и начали бить дубинками по ногам. Мы кричали, но они не останавливались и били. Трудно сказать, сколько по времени и сколько раз. И сколько людей так избивали, потому что нас выводили лицом в низ и не позволяли никуда смотреть. Также были издевательства вроде ”пойте гимн Беларуси“ и ”извиняйтесь за то, что вы натворили".
Потом нас подвели к воротам и поставили вдоль стены на растяжку. По одному человеку через интервалы в пять минут омоновец хватал за шкирку, говорил, в какой стороне проспект (направление к выходу в город к общественному транспорту — прим.) и выталкивал за ворота. Когда очередь подошла ко мне, мне сказали:
“Если я тебя увижу здесь через пять минут, то — молись. А вещи свои, с которыми ты приехал, ты заберешь на суде".
Суд же у меня состоялся, но конечно я не стал у него ничего уточнять и просто побежал туда, куда он показал, прочь как можно быстрее. В ЦИПе остались мой мобильный телефон, паспорт, ключи, деньги…
Я шел по городу как преступник, потому как прятался за каждым кустом, боялся, что проедет автозак или какой-то патруль — и меня заметят, поймают и вернут на Окрестина, чего мне очень не хотелось. Перебирался дворами, но ноги начинали болеть все сильнее.
Я решил, что пойду к диспетчерской станции и дождусь, когда начнет ходить транспорт. Наверное от голода и от усталости я начал терять сознание — первый раз в автобусе, потом три раза подряд, когда шел от остановки до дома... Сразу же поднимался, но не замечал, как вновь оказывался на земле. Вот так как-то еле-еле дошел до дома.
Мои родственники знали, что меня задержали и отвезли в РУВД только благодаря тому, что им об этом сообщили наблюдатели, с которыми мы были вместе при задержании и которые его избежали. Таким образом родственники сами сделали вывод, что меня отвезли на Окрестина или в Жодино. Но там им ничего не говорили. Только вечером 11 августа они узнали точно, что я все-таки на Окрестина. Возможно, после суда.
Сейчас мне до сих пор тяжело ходить и я хромаю.
Подобное происходило и в Жодино (в ИВС города Жодино также отвозят арестованных, когда на Окрестина не хватает мест). Именно туда попал корреспондент российского издания znak.com Никита Тележенко. Он провел почти весь день в камере вместе с еще 30-ю задержанными, при этом камера рассчитана была всего на двух человек:
"Я почувствовал всю самую яростную жесть (со стороны силовиков — прим. Znak.com), — рассказал Никита. — При мне на этажах жестоко избивали людей, до хрипов".
После своего возвращения корреспондент подготовил материал, где поделился своим опытом.
Собираем и документируем пытки в Беларуси
"Весна" поможет обжаловать действия силовиков при задержании мирных граждан. Инструкция
