Самый известный открытый гей Полесья рассказал как это — быть живой «пропагандой»
9 марта было объявлено, что католические, православные и протестантские верующие собрали 52 тысяч подписей под обращением на имя Лукашенко, в котором требуют «инициировать принятие закона о запрете пропаганды и публичной демонстрации гомосексуализма и других половых извращений несовершеннолетним и внесение ответственности за эти действия в Уголовный кодекс». Как работает так называемая «пропаганда гомосексуализма» никто из инициаторов сбора подписей, который длился целую осень прошлого года, так и не объяснил.
В ответ на это обращение 18 правозащитных и ЛГБТ-организаций, в числе которых был и Правозащитный центр «Весна», приняли совместное заявление с осуждением таких требований. Как отреагирует на обращение белорусские власти, предугадать трудно. Но, если предложения верующих будут приняты, это даст сразу несколько поводов для преследования людей за их ориентацию, ограничения свободы слова, углубит и так довольно значительную стигматизации такой социальной группы, как сообщество ЛГБТК+.
Совместное заявление правозащитных и ЛГБТ-организаций и инициатив относительно активностей, направленных на дискриминацию ЛГБТ в Беларуси
О том, можно ли стать гомосексуалом под влиянием пропаганды, что на самом деле пропагандируют рассказы о гомосексуалах и зачем сообществу ЛГБТК+ нужна эта пропаганда "Полесская Весна" беседует с самым известным открытым гомосексуалам полесского региона — 29-летним Евгением Карповцом из Мозыря. Публикуем выдержки из большого интервью.
- Евгений Карповец, фото "Полесской Весны"
— Неужели ты так вот рос, жил, а потом - раз, и решил: «А не стать ли мне геем ?!»
Ничего я не решал, конечно. Случай, который мне запомнился, когда я впервые почувствовал некую симпатию к мальчику, произошел когда мне было лет 6 или 7. Мы были в детском лагере, и я должен был во время конкурса представлять участников команды, капитаном которой я был. И вот того мальчика, который мне понравился, я, пожалуй, слишком эмоционально представил — наговорил ему кучу комплиментов. Потом старшие ребята, лет по 12-14 начали меня подначивает, называли «гомиком». Я тогда вообще принимал это слово за слово «гномик» и не понимал, что в нем плохого, хотя какой-то негатив от них интонаций осознавал.
— Так, может, ты тогда начитался где-то чего-то такого, что тебе это показалось интересным?
Ну, если разные там детские сказки, стишки Чуковского и Барто и первые тексты в школьном букваре можно считать пропагандой гомосексуализма, то может. Ведь ничего, что хоть как-то связано с аднаполавыми отношениями, я тогда просто не мог прочитать или услышать, этого просто нигде не было.
— Когда ты уже окончательно убедился, что ты гей?
Лет в 12 мне стало очевидно, что меня привлекают парни. Но я сам в себе это категорически отрицал. Мне казалось, что это что-то не совсем правильное, когда парень имеет какие-то чувства к парням. Я считал, что должен быть как родители — полюбить девушку, создать семью. В 12, 13, 14, 15 лет я сам с собой боролся, сильно переживал по этому поводу. Мне казалось, что я такой один на весь мир, какой-то извращенец.
В лет в 15 я решил завести себе девушку. У нас завязались какие-то отношения с одноклассницей. Для всех - якобы у меня есть девушка. Именно с той логики, чтобы обо мне не думали, что я гомосексуал. Причем, я о ней заботился. Делал всякие приятные сюрпризы и подарки. Но со временем я начал понимать, что рано или поздно она захочет близости, а мне этого абсолютно не хочется и я могу просто опозориться. У меня тогда уже даже подростковые фантазии, сны ночью, были про парней. И тогда я ей просто сказал, что она мне надоела и порвал отношения. В общем я не понимаю, зачем общества требует, чтобы такие как мы создавали «традиционные» семьи. Неужели кому-то хочется, чтобы отношения, или даже брак, например, с его дочерью, поддерживал человек, который все равно никогда не сможет ее полюбить просто из-за своей природы? Это же заранее обрекать обоих быть несчастными. Да и дети вряд ли в таком браке будут счастливыми.
— А когда ты решил открыться?
Сначала я открылся своему случайному попутчику в поезде, о котором я догадался, что он тоже такой. И, когда я с ним пообщался, я узнал, что я такой далеко не один. Потом я много думал и понял, что никакая я не ошибка! Таких людей много. И я просто стал значительно лучше себя чувствовать. Через какое-то время уже был интернет, где я познакомился с парнем и собрался ехать к нему. Мать спросила, девушка ли это. А так как я открытый человек, то мне очень трудно лгать. Ложь я считаю настоящим грехом! Я так воспитан — не врать. И поэтому я сказал матери, что это не девушка. Я сказал матери, что мне нравятся парни и вот такой вот я есть. Потом, когда я сел в маршрутку, мне сестра писала в СМС «не позорь семью».
— А как ты решил открыться всему обществу?
Это само собой как-то произошло. Я на работе начал напрямую отвечать на вопросы, когда я женюсь, что никогда. Либо, если в компании натуралов начинали обсуждать геев (кстати, в таких тру-естественных компаниях это почему-то одна из самых обсуждаемых тем), говорить, что их всех надо расстреливать, я говорил просто — вот есть я, вы все меня знаете, а я — такой. Меня надо расстреливать?
- Евгений Карповец, фото "Полесской Весны"
— Ну а потом ты почему-то решил попасть в СМИ. Зачем?
Ну во-первых, ко мне просто обратился журналист, который хотел написать на эту тему, и я решил с ним поговорить. Я считаю, что в век информации бессмысленно прятаться. Но рассказывая о себе, я становлюсь собой, настоящим. И, самое главное, что я делаю вклад в общее дело — вот мы есть, мы — часть общества, причем, в большинстве своем не асоциальная, часть, которая создает много значительного продукта в обществе. Мы обычные люди, только с одной особенностью в отношениях между собой. Мы не представляем никакой опасности для окружающих. Зачем же нам создавать опасность? Зачем заставлять нас жить во лжи? Я считаю, что врать не стоит, стоит жить честно и открыто.
— И что тебе дала эта известность?
Ну это скорее черный пиар. От него больше проблем. Отношение коллектива на работе стало другим. Мне в глаза никто ничего не говорил, но я часто слышал, как за спиной говорили: «Тот, заднеприводный, пошел», какие-то подколки были. Руководство мне тоже ничего не говорило, но в один прекрасный момент, когда закончился очередной контракт, его просто не продлили без объяснения причин.
— А зачем ЛГБТК+ создают какие-то организации и устраивают гей-прайды?
Во-первых, надо различать гей-прайд у нас и в развитых странах, где уважаются права человека, независимо от сексуальной ориентации. Там прайд уже давно стал праздником, фестивалем, на котором люди развлекаются, обучаются, а города зарабатывают немалые деньги. А в постсоветских странах все еще одна из главных целей прайдов — показать, что мы есть, что нас — много, что среди нас есть ваши соседи, друзья, коллеги, однокурсники, что мы — обычные люди, а не какие-то фрики в боа и перьях, и мы хотим жить не скрываясь и обманывая всех и даже самих себе, а открыто и искренне. Кроме того, прайд или еще какой-то выход, информационная работа в нашем обществе — это отстаивание своих прав.
— Каких прав? Чего вам не хватает?
Ведь у них те права, которых мы хотим, и так есть. Знаешь, если бы натуралам сегодня на работе вдогонку говорили: «Вон пошел гетераст!», отказывали в больнице дать сведения о состоянии здоровья человека, с которым они прожили вместе в любви много лет, так как юридически они друг другу — никто, а если бы такого человека «закрыли» после очередной Площади в какой-либо ИВС, не принимали бы передачи, так как их принимают также только от близких родственников, если бы их избивали на улице только за то, что они сделали знак внимания своей любимой или любимому легким поцелуем, взятой в руку рукой, подаренными цветами, запрещали бы иметь детей — мне кажется, еще как они ходили бы на такие же прайды! Мы бы со своей нынешней «пропагандой» просто курили бы в стороне!
Смысл жизни человека не только в продолжении рода. Много людей по разным причинам не могут иметь детей, много одиноких, но гениальных людей, которые много сделали для развития цивилизации. И гомосексуалы — такие же люди, как и гетеросексуалы. Только этим — и только этим(!), признаком мы и отличаемся. Больше ничем. Мы не просим сочувствия, мы полноценные. Мы просим уважения наших чувств и нашей любви, да равного отношения к нам. Мы не направлены против так называемых «традиционных ценностей», наше счастье их никоим образом не коснется, так как это разные жизни разных людей и существуют параллельно. Это не пропаганда гомосексуальности, ее просто невозможно пропагандировать. Это пропаганда уважительного и толерантного отношения к достаточно значительной социальной группе членов нашего общества.
Полный текст беседы с Евгением Карповцом можно почитать здесь.
«Я ни для кого опасности не представляю»
