Amnesty International: если нас не любят, значит, свою работу мы делаем честно и правильно

Замглавы регионального офиса Amnesty International по Европе и Центральной Азии Денис Кривошеев рассказал в блоге "Нужна помощь" о принципах работы организации, ее фандрайзинговой модели и о том, как частное письмо властям может помочь «узнику совести».

Как работает Amnesty International

Amnesty International основана в 1961 году юристами. Это проявляется до сих пор, например, в сухом языке наших докладов, где много канцеляризмов и оговорок, необходимых, чтобы все было верно с юридической точки зрения.

Сейчас мы занимаемся всем спектром прав из Всеобщей декларации прав человека. При этом ряд важных международных конвенций (против пыток, договор о торговле оружием) во многом стали реальностью благодаря деятельности Amnesty International.

Хоть это крупная организация, быть везде очень сложно: нас много глобально, но мало исследователей на местах. В международном секретариате, который проводит исследования и общественные кампании, работают 400-500 человек – вот и разделите их по числу стран в мире. Кроме того, есть национальные секции – более 70 по всему миру. На постсоветском пространстве такая секция всего одна – в Молдове.

При этом, к сожалению, мы в Amnesty International оказываем помощь в очень ограниченном количестве случаев: невозможно проводить исследование и начинать кампании по очень большому числу дел, когда нарушаются права человека. Мы стараемся действовать по знаковым случаям в расчете на то, что они помогут изменить всю систему.

На что существует Amnesty International

Конференция Amnesty International. Фото: flickr/backpacker01

Каждая национальная секция Amnesty International проводит свои фандрайзинговые кампании и вносит вклад в общий бюджет, из которого, в частности, финансируется работа международного секретариата, а также выделяется помощь молодым секциям, которые себя полностью не обеспечивают.

Финансирование секций складывается из разных источников. Во-первых, это членские взносы и подписки частных лиц на пожертвования. Люди, которые нас поддерживают, получают информационные письма, напоминания, благодарности. Когда я учился в университете в Великобритании, я сам был просто членом Amnesty International UK. И помню, однажды я случайно заплатил за членский взнос больше нужного. Со мной связались из организации и предложили вернуть лишнее или подарить диск. Я выбрал диск и не жалею, переслушиваю его до сих пор.

Кроме того, секции получают доход от продаж сувенирной продукции: Amnesty –известный бренд, и люди с удовольствием носят наши майки и сумки, которые, например, в Лондоне можно купить в офисе Amnesty International UK. Кроме того, часть тех, кто поддерживает нашу работу, готов вложиться временем: приходить на пикеты, писать письма и т.д.

Еще одна статья финансирования — и оказывается, довольно существенная, хотя я сам узнал о ней не так давно — завещания. Люди пишут, что передают часть наследства таким организациям, как наша. Это довольно распространенная практика, которая существует не только в Великобритании, но и в других странах мира.

Кроме того, мы получаем поддержу со стороны компаний и некоммерческих фондов: они объявляют конкурс на получение финансирования в определённой сфере, мы подаем на него заявку с обоснованием. Иногда принимаются совместные заявки и мы выступаем в партнёрстве с другими правозащитными – в широком смысле – организациями. Но мы, естественно, всегда оцениваем, насколько допустимо принимать средства у этих фондов и организаций, одна ли у нас система ценностей.

Насколько Amnesty International независимая организация

Марафон по написанию писем Amnesty International, Варшава, декабрь 2015. Фото: Grzegorz Żukowski/flickr

Помню, когда я работал в московском офисе, одна газета лукаво написала про Amnesty International, что “эта организация, по слухам, финансируемая спецслужбами США”. Сегодня такие утверждения – вообще не редкость. Так вот: деньги от правительств мы не получали и не получаем.

Единственное исключение для поступлений от властей – на образование в области прав человека, программы, не связанные с лоббированием, политикой, изменением законов. И даже в этом случае получение поддержки должно пройти сложную внутреннюю систему согласования. Если какое-то поступление рискует подорвать нашу независимость или нашу репутацию независимой организации, мы от него откажемся. Условно говоря, если в какой-то стране был узник совести, человек состоятельный, мы добивались его освобождения – и выйдя из тюрьмы, он решил отблагодарить нас, мы скажем: «Спасибо, не надо».

Как взаимодействует Amnesty International с НКО в России

В России у Amnesty International нет национальной секции, работает только представительский офис в Москве: такая форма регистрации не дает возможности заниматься сбором средств, организовывать формальное членство. Мы бы очень хотели, чтобы в России появилась наконец национальная организация, но для этого нужны, в том числе, активисты, которые могли бы объединиться, провести съезд, написать уставные документы и т.д.

Вместе с тем к числу наших партнеров в России мы относим все ведущие правозащитные организации: «Международный мемориал», «Гражданское содействие», «Общественный вердикт», Комитет по предотвращению пыток, МХГ и многие другие. У нас могут проходить совместные мероприятия, может быть организована работа вместе по какому-то кейсу. Некоторые из наших партнеров из России интересовались нашим опытом, в том числе, как собирать деньги на национальном уровне. Мы проводили семинары и дискуссии, иногда это просто звонки, личная беседа, в которой мы рассказывали о своем опыте – это же живой процесс. И главный наш принцип в этом случае – вместо того, чтобы кому-то дать рыбу, лучше дать удочку.

Вопрос, как выживать российским НКО сейчас, у нас неоднократно возникал. В России сфера благотворительности довольно узкая, люди предпочитают отдавать деньги не только, например, на лечение больного ребенка, что понятно эмоционально, но и туда, где есть быстрая и ощутимая отдача. Объяснить необходимость вложиться в правозащитную работу сложнее: наша сфера нацелена на другого рода результат, нематериальный, достижение которого требует большего времени.

Что делать с токсичным ярлыком НКО-«иноагентов»

Некоторые законы, которые были приняты в России за последние годы, мы рассматриваем как ограничивающие права человека. Например, законы об «иностранных агентах» и «нежелательных организациях» – это наступление на свободу ассоциаций.

Что теперь делать, когда на НКО повесили несправедливый, токсичный ярлык «иноагентов»? Можно ругать власти и призывать их изменить закон, мы выступаем с такими заявлениями, но рассчитывать на какой-то значительный эффект от этого прямо сегодня не стоит. А вот мнение российских граждан, наверное, важно. Есть вопросы, где общественная реакция повлияла на политику властей – вспоминается, например, дело Светланы Давыдовой (многодетная мать из Вязьмы, на которую завели дело о госизмене – прим.ред). Если бы такая реакция была на закон об иностранных агентах, наверное, он был бы как-то пересмотрен.

Кто такие «узники совести»

Иллюстративное фото

Термин «узник совести», собственно, и ввела в обращение Amnesty International. Если им пользуется кто-то еще, это не то чтобы нарушение «копирайта», а скорее заимствование из нашего сленга – сомнительно, что другие правозащитные организации так будут делать.

Узник совести – это человек, незаконно лишенный свободы в связи с попыткой мирно воспользоваться своим правом на свободу слова и не виновный ни в каком преступном деянии. Сложности возникают, когда человек, пытаясь воспользоваться своим законным правом – скажем, на мирное собрание – прибег к насилию. В этом случае он вышел за пределы допустимого, за его действия должна наступать ответственность и узником мы его уже не можем признать. «Хороший» плохой пример – это дела, заведенные после акции на Болотной площади. Часть задержанных тогда применили насилие к сотрудникам полиции, в том числе, защищаясь. Мы не могли признать их узниками совести, а только отстаивали их право на справедливый суд.

Зачем нужно признание узником совести

Это во многом имиджевый вопрос. В некоторых странах, если Amnesty International нашла там узника совести, это чувствительно влияет на репутацию. Например, лет пять назад Украине не было узников совести, потом появилось дело журналиста Руслана Коцабы. Вот для Украины и в тот момент, и сегодня наличие узника совести является большим негативным имиджевым фактором.

В других странах, например, в России, узников совести много, и после каждой демонстрации, где людей задерживают произвольно, их становится все больше. Среди них есть и известные люди, например, пока он был в заключении, оппозиционер Алексей Навальный, или правозащитник Оюб Титиев, которого задержали в Чечне.

Если мы признаем человека узником совести, мы требуем его немедленного и безусловного освобождения. Кроме того, мы можем провести акцию срочной помощи:   выпустить документ, в котором высказываем свою позицию и требования к власти об освобождении задержанного. Прочитавшие его люди со всего мира имеют возможность отправить письма или факсы на указанные в сообщении адреса. Насколько это действенная мера, вопрос сложный. Но условно, если 200 факсов получит глава социальной службы в Хакасии, где приемную мать пытаются лишить родительских прав за то, что мальчик пришел в садик с хвостиком, это ощутимое давление.

Как относятся власти к Amnesty International в России и в мире

И в России, и в других странах – в Великобритании, США – нас не всегда воспринимают как дружелюбную организацию, поскольку мы активно критикуем власти. Конечно, в каких-то странах, если ты член Amnesty International, это не связано с особым дискомфортом – например, в Великобритании. При этом даже здесь недавно стало известно, что британские спецслужбы читали переписку наших сотрудников – был скандал, дело дошло до суда в Страсбурге.

Но конечно в России быть критиком властей значительно сложнее. Справедливости ради, какой-то открытой враждебности между нами и властями нет, но и дружбы тоже. На Украине, в зависимости от того, о чем мы пишем, мы ходим то в друзьях, то во врагах. И в этом, мне кажется, суть: если нас не любят и там, и там, значит, свою работу мы выполняем честно и правильно.