После опубликования Людмилой Кучурой петиции на ее мужа в ИК-15 началось давление
Вскоре после опубликования на платформе petitions.by петиции за передачу полномочий ДИН МВД Министерству юстиции, администрация исправительной колонии №15 Могилева, возмущенная обнародованными в петиции фактами смертей в этом исправительном учреждении, вызвала Петра Кучуру на разговор, в котором в его адрес прозвучали угрозы. Обещанные неприятности осужденному ждать пришлось недолго.
Об этом Правозащитному центру «Весна» сообщила Людмила Кучура.
По ее словам, начальник ИК-15 Алексей Лазаренко и его заместитель по режимно-оперативной работе Александр Слесарев вызвали Петра Кучуру на ковер в скором времени после презентации отчета ПЦ «Весна», на которой она обратилась к широкой общественности с просьбой поддержать петицию за передачу полномочий ДИН МВД Министерству юстиции. Осужденному предъявили претензию о том, что он передал жене информацию о смертях в ИК-15, которая фигурирует в петиции.
«Так, они сказали, что о смерти жены заключенного в комнате для длительных свиданий «мало кто знал», хотя об этом рассказывают и другие люди, недавно освободившиеся из ИК-15, - говорит Людмила Михайловна. – Петру угрожали, что он будет под особым контролем, на него будут составляться рапорты и в случае перевода в другую колонию ему дадут такую характеристику, что мало не покажется».
И вот - первый обещанный рапорт на осужденного был составлен на прошлой неделе.
«Муж сообщил, что ему вынесли надуманное взыскание за то, что якобы он хранил у себя запрещенный предмет – самодельный кипятильник. Естественно, что у него никакого самодельного кипятильника не было. Кипятильник, которым он пользуется, был приобретен в магазине и соответствует пункту 16 приложения №3 к Правилу внутреннего распорядка исправительных учреждений».
Людмила Кучура говорит, что имеет основания утверждать, что это провокация.
«Похожий сценарий руководство колонии уже использовало в отношении моего мужа в 2013 году, когда его обвинили в передаче журналистам списка поборов с осужденных и их родственников. Тогда у него было восемь взысканий, после - направление в ШИЗО, где его травили хлоркой, а затем перевод в тюрьму №4.
Незаконные взыскания мы с мужем обжаловали в ДИН, но ДИН, как всегда, стал на сторону руководства колонии. Проверка была проведена формально и результат её был предсказуем - «нарушений законодательства не установлено». После того, как муж был переведен на три года тюремного режима и по отбытии половины этого срока направлен обратно в ИК-15, начальник Лазаренко сказал ему, что они знают, кто передал список журналистам, и что мой муж не причастен к этому. То есть, он сам подтвердил, что мой муж был наказан, ничего не совершая».
Вместе с тем взыскания, некогда применявшиеся к Петру Кучуре администрацией ИК-15 и давно погашенные, теперь являются инструментом манипуляции при рассмотрении вопроса об условно–досрочном освобождении осужденного.
«Именно 17 вынесенных за годы заключения взысканий, давно уже погашенных и снятых, всплыли в ответах ДИН, МВД, Генеральной прокуратуры после того, как мы стали обращаться с жалобами на то, что мужу необоснованно отказывают в условно–досрочном освобождении. На них постоянно ссылаются и их выставляют чуть ли ни главным основанием для отказа в УДО. Однако при этом никто нигде не указывает и не принимает во внимание, что Кучура 10 раз поощрялся: четыре раза ему давали дополнительные длительные свидания, шесть раз снимали ранее наложенные взыскания. И эти поощрения не погашаются! Это делается для того, чтобы опорочить Кучуру и вместе с тем закрыть вопрос жалоб».
За теперешним взысканием, уже лишающим Петра Кучуру аттестации как ставшего на путь исправления, может последовать череда других, таких же надуманных, считает его жена.
«Далее его могут лишить улучшенных условий, не считая свиданий, посылок, бандеролей. Это месть моему мужу за то, что он не молчит о нарушении своих прав руководством колонии в вопросе представления его к УДО и замене наказания более мягким».
26 февраля Людмила Кучура направила новому начальнику ДИН МВД Олегу Маткину жалобу на незаконное взыскание с просьбой провести всестороннюю, объективную проверку по данному факту, опросив при этом самого осужденного, и пригласить ее для обсуждения результатов проверки.
Ситуация с осужденным Петром Кучурой, на взгляд правозащитников, отчетливо подтверждает: в условиях, когда заключенные не имеют эффективных средств для восстановления своих нарушенных прав, их надежды на улучшение ситуации связаны лишь с широкой, лучше - международной оглаской злоупотреблений администраций исправительных учреждений.
«И действительно, лишь тогда, когда проблема вышла из-за высоких и надежных ворот исправительного учреждения, по ней может быть проведена хоть какая-то проверка. А там недалеко и до принятия мер к виновным. Поэтому на пути распространения информации выстраивается глухая стена, а те, кто причастен к разглашению постыдных для системы фактов, становятся легкой мишенью для преследования. Конечно, заткнуть рот десятку-другому заключенных легче, чем достроить тюремную больницу, перестроить сознание персонала на соблюдение прав человека, изжить порочащие систему исполнения наказания и нарушающие права заключенных традиции уголовного мира, организовать эффективную систему реинтеграции бывших заключенных.
Поэтому на нас лежит ответственность напоминать власти о том, что заключенные имеют все гражданские права - за исключением тех, которых они лишаются самим фактом лишения свободы, что нельзя наказывать тех, кто хочет сделать систему более открытой и ответственной», - говорит по этому случаю правозащитник «Весны» Павел Сапелко.
Добавим, что ПЦ «Весна» разделяет изложенное в петиции родственников осужденных требование, и рекомендация о выводе исправительных учреждений и следственных изоляторов из системы Министерства внутренних дел является одной из ключевых в мониторинговом отчете по ситуации в местах несвободы. Потому как нахождение мест лишения свободы и следственных изоляторов в системе МВД не позволяет разграничить функции уголовного преследования и исполнения наказаний, обеспечить неприкосновенность обвиняемых, находящихся под стражей.
