«Мяу. Гав» или Какие слова солидарности пропускают на Окрестина
Единственная открытка, которую за 15 суток ареста получила независимая журналистка Марина Костылянченко, содержала всего лишь звукоподражания "мяу" и "гав", которыми адресант, вероятно, хотел намекнуть, что о ее любимых котах и собаке, которые оставались дома одни после задержания хозяйки, позаботились.
- Фото со страницы Марины Костылянченко в Фейсбуке
Уже выйдя из Центра изоляции правонарушителей 9 апреля, Марина узнала от встречавших ее друзей и коллег, что организовывались целые открыточные акции и в общей сложности в ЦИП было отправлено более 100 открыток и около десятка писем со словами солидарности, адресованных ей. Впрочем, по словам девушки, на протяжении всего ареста она была уверена, что родные и друзья не оставляют ее без поддержки, но их корреспонденцию не пропускают, пытаясь создать таким образом вакуум вокруг нее, психологический дискомфорт.
«Я сидела в ЦИПе с 27 марта по 9 апреля, знала, что корреспонденция проходит цензуру в течение трех - пяти дней. По моим подсчетам, первые слова поддержки должны были начать приходить где-то с 1-го апреля. Однако, первая и единственная открытка ко мне пришла только 5-го, по почтовому штемпелю от 3 апреля. На ней, как видно, два слова - «Мяу» и «Гав» да маленькое сердечко», - улыбается Марина, показывая открытку.
Благодаря тому, что некоторые друзья перед отправкой сфотографировали свои послания, она смогла их прочесть уже после освобождения.
Марина рассказала и о других мелких пакостях сотрудников ЦИП. Как оказалось, не все, что они принимали у родственников для Марины, ей передавали, в том числе и недешево стоящие вещи.
«Так, мне не передали большую раскраску-антистресс, которая, как известно, позволяет снять напряжение и отвлечься от неприятных мыслей, и цветные карандаши к ней, книгу с репродукциями живописи. При этом мама рассказывала, что сотрудница ЦИП, принимавшая передачу, просматривая книгу с картинами, сказала коллеге: «Даже не знаю, куда такая книга пойдет?». Но точно - ко мне она не дошла, - отметила недавняя арестантка. - Также мне не передавали конверты, которые я не один раз просила через тех, кто выходил раньше. В камере было запрещено держать ручки – видимо, сотрудники ЦИП таким образом ограничивали наше право писать жалобы».
При этом Марина обращает внимание, на то, каким образом выглядела процедура передачи:
«Обычно ближе к вечеру «продольный» открывал кормушку, подзывал по фамилии, просил рассказать о передающем - ФИО родственника, место его проживания. После этого давал ручку и говорил, где поставить подпись, дату, написать фразу «Передачу получила полностью, претензий не имею» и расписаться. Как правило, все время он придерживал этот лист с другой стороны кормушки. Если за это время успевала пробежаться глазами по списку – хорошо, но прочитать подробно и сверить с тем, что принесли – не давал. И только когда уже написала об отсутствии претензий – выдавали через кормушку то, что тебе собрали в передачу. Очевидно, таким образом сотрудники ЦИПа ограждают себя от выставляемых претензий и теперь где-то их дети рисуют моими карандашами в моей раскраске».
Отметим, что некоторые активисты после отбытия арестов в ЦИПе также жаловались на то, что к ним не доходила корреспонденция. Политик Алесь Логвинец, например, рассказывал журналистам, что ему передали только три письма от сына в день освобождения, а остальные демонстративно выбросили у него на глазах.
