Игорь Олиневич: Тюремщики боятся только одного - силы (видео)

ПЦ "Весна" провел интервью с недавними политзаключенными о времени, проведенном в заключении и проблемах, с которыми они там столкнулись. Следующие свидетельства от Игоря Олиневича.

Игорь Олиневич был осужден на самый длительный срок по так называемому "делу анархистов" - до 8 лет лишения свободы в условиях усиленного режима. Из-за несгибаемости своего характера неоднократно был лишен передач и свиданий с близкими. За решеткой бывший политзаключенный много читал, в том числе воспоминания узников ГУЛАГа и сравнивал их условия содержания с теми, что узнал сам.

"Когда я читал воспоминания узников ГУЛАГа: Солженицына, Шаламова, Гинзбург, Копелева, то эмоциональное содержание было идентично тому, что чувствовал я, что чувствовали мои друзья-арестанты. Материально-техническая часть, структура, организация имеют какие-то отличия, но фундамент один и тот же остался.

Тюремный быт не отличается практически ничем по сравнению с 30-ми годами. Я помню, как я зачитывал целые абзацы соседям-зэкам под бурные возгласы, потому что никто не мог поверить, что настолько все похоже".

Однако, даже в тюрьме, по мнению И. Олиневича, у человека появляются домашние чувства:

"На свободе люди думают, что мы - зэки, отбываем наказание, на работу как будто ходим, в форме там. Зек в лагере живет. Он обзаводится бытом, у него появляются какие домашние чувства к этому месту, он привязывается. Невозможно поместить человека на несколько лет в какое-то замкнутое пространство и чтобы он там не обживался. И вот именно этому естественному чувству всячески препятствуют".

С каждым годом условия содержания ухудшались. В том числе, в колониях нет достаточного врачебного обслуживание:

"Есть распространенное мнение среди осужденных, что лечения в зонах нет. Есть некоторые врачи, но всех необходимых специалистов нет. Люди живут там много лет, у человека есть право на медицинское обслуживание, только врачей нет".

А статус политзаключенного имеет двоякое влияние:

"С одной стороны, если есть приказ давить - на человека давит администрация, или давят при помощи других осужденных. С другой стороны, кто из тюремщиков поумнее, они не хотят участвовать в таких акциях, так как все понимают, что режим не вечен, рано или поздно ситуация изменится, и придется отвечать перед обществом. Что касается зэков, то я скажу так: все зависит от человека. И статус политического ничем не поможет. У кого-то это вызывает зависть, у кого-то - уважение, а большинству - пофиг. Они смотрят на человека, на личность и, исходя из этого, принимают решение.

Политичность - это только один из тегов, который может быть у зэка, означающее какое-то особое отношение, но только в какой-то части. В первую очередь, все зависит от личности. Я видел к политическим как хорошее отношение, в частности, как у меня, некоторых моих товарищей с арестантской массой все было хорошо. А ко многим другим политическим отношение было плохое, потому что они не могли поставить себя как мужики".

По словам Игоря Олиневича, тюремщики боятся только одного:

"За пять лет я могу точно сказать, что тюремщики боятся только одного - силы. Если они видят, что человек не сгибается, когда видят, что он жертвует своим благополучием, здоровьем, все равно идет напролом к ​​цели, они от него отстают. Всегда. Им проще выразить свои либо садистские наклонности, либо корысть, либо еще что-нибудь в отношении другого, более слабого. От сильных в результате отстают всегда".

После освобождения у бывшего политзаключенного начался новый этап жизни:

"Я прожил вторую жизнь там. Для меня нет такого, что вот прошло пять лет и я стал жить дальше с того момента, как меня посадили. Нет. Я живу с того момента, как меня освободили, новый этап жизни. А то, что было до посадки, я позабывал уже имена, названия улиц, я Минск не узнаю. Я чувствую, что полностью выпал из прошедшего жизни. Нет ее, все, поезд ушел".

Игорь Олиневич был похищен спецслужбами в России, незаконно вывезен в Республику Беларусь и помещен в СИЗО КГБ ("Американка"). Осужденный 27 мая 2011 судом Заводского района г. Минска по ч.2 ст. 339 УК (злостное хулиганство), ч.2 и ч.3 ст.218 УК (повреждение имущества общеопасным способом и в особо крупном размере) к 8 годам лишения свободы в условиях усиленного режима. Находился в колонии №10 в Новополоцке, в июле 2014 переведен в колонию "Витьба-3". 22 августа 2015 года вышел на свободу по указу президента о помиловании шести политзаключенных. В тюрьме написал книгу "Еду в Магадан".

Смотрите также:

Николай Дедок: Правила распорядка за решеткой направлены на уничтожение человека (видео)

Юрий Рубцов: Людей в СИЗО держат фактически не в камерах, а в туалетах (видео)