В Верховном суде Беларуси на процессе Михаила Леонова завершились судебные прения, 25 ноября последнее слово было дано обвиняемому. Экс-директор Минского тракторного завода и в этот раз не признал себя виновным ни по одному из многочисленных обвинений. Он обвинил следователей прокуратуры в фальсификации его уголовного дела.

По слова Леонова, следователи получили приказ скомпрометировать его в глазах людей, а также специально передали о нем неверную информацию Александру Лукашенко. Далее Михаил Леонов напомнил о своих достижениях.
В частности, как сообщает сайт Хартии`97 со ссылкой на Радио Свобода, экс-директор упомянул ситуацию, которая сложилось на МТЗ в 1995 году, когда он возглавил это самок крупное в стране предприятие. В то время, по словам Леонова, простаивал конвейер, был отключен свет, два месяца не выплачивали зарплату, долг государству составлял несколько десятков миллионов долларов. Но за шесть следующих лет кризис, по словам Леонова, был преодолен: ежегодно завод продавал на треть тракторов больше и получил полмиллиарда долларов прибыли.
По словам Михаила Леонова, успех был обеспечен в том числе благодаря ценовой политике, которую он использовал - повышал цены на новые модели тракторов. Между тем, рынок требовал качественных тракторов, и потому он не мог ориентироваться на дешевые комплектующие, качество которых было сомнительным. Этим аргументом бывший директор МТЗ попытался оспорить выводы следователей, которые доказывали, что он будто бы получал взятку от поставщиков дорогих запчастей.
Леонов еще раз повторил, что ничего не знает о денежных счетах в немецком и люксембургском банках, на которых будто бы находятся почти 20 миллионов долларов взяток. По данным следствия, почти 4 миллиона долларов из этих денег поступили в 2002 году, когда Леонов был уже арестован. По словам Леонова, это является лучшим доказательством фальсификации дела.
Свое выступление бывший директор МТЗ зачитывал до конца дня. Теперь последнее слово осталось за судом. По словам адвокатов Михаила Леонова, суду может понадобиться несколько недель для подготовки приговора. Это объясняется чрезвычайно большим размером уголовного дела.