«Расстреляв в год два-три человека, убийства не предотвратишь»
Гарри Погоняйло
Гражданской кампании «Правозащитники против смертной казни в Беларуси» исполнилось 5 лет. Почему в нашей стране навязчиво держатся за смертную казнь? Сможем ли мы избежать криминальных смертей сограждан в обозримом будущем? На эти и другие вопросы отвечает известный юрист, правозащитник, в прошлом судья и адвокат Гарри Погоняйло.
При наличии смертной казни дорога в Совет Европы закрыта.
– Сравнительно недавно Эдуарду Лыкову, которому инкриминировали убийство в состоянии алкогольного опьянения, вынесли наказание в виде смертной казни...
– Наше государство упорно продолжает практику осуществления смертных казней. И делает это вопреки развитию цивилизации. Уже более 150 стран мира исключили подобную меру наказания из своих законодательств. Скажу больше: Беларусь осталась в «гордом» одиночестве в Европе, практикуя смертную казнь. Сегодня авторитарный режим Беларуси использует эту дискуссионную тему для популистских манипуляций с общественным сознанием и политических спекуляций с европейскими странами.
Но реальность такова, что по указанной причине мы даже формально не можем претендовать на вступление, к примеру, в Совет Европы, куда уже вошли все республики европейской части бывшего СССР, в том числе Россия.
– Основной довод приверженцев смертной казни в Беларуси таков: наказание дает так называемый воспитательный и сдерживающий эффект. Мол, одного расстреляем за особо тяжкое преступление, другим неповадно будет.
– По нашему мнению, при наличии в законодательстве Беларуси ещё одной исключительной меры наказания в виде пожизненного заключения за особо тяжкие насильственные преступления казнь двух-трех осужденных в течение года не влияет ни на криминогенную ситуацию, ни на уголовно-судебную практику. Навязываемый нам миф о том, что смертная казнь является сдерживающим фактором и обладает устрашающим эффектом, не подкреплятся ни статистическими данными, ни научными исследованиями в области криминологии и криминалистики. Об этом говорится и в решении Конституционного Суда Республики Беларусь 2004-го года.
Хочу отметить и другое: с момента проведения в нашей стране ноябрьского референдума 1996 года, на котором граждане в большинстве своем проголосовали за сохранение смертной казни, в настроениях людей по отношению к такому виду наказания произошли существенные изменения. По результатам недавно проведенного в Беларуси (2013 г.) социологического опроса , 31% респондентов однозначно выступили против смертной казни. Исследование проводилось сотрудниками ЧУП «Центр системных бизнес-технологий САТИО» по заказу международной организации Penal Reform International, интервью взято у 1100 граждан разного возраста, национальности, социального статуса и места жительства. Показательно, что в качестве главного аргумента в поддержку введения моратория на смертную казнь или её отмену была указана возможность снижения риска совершения непоправимой судебной ошибки (72,2%). (Электронная версия отчета размещена на сайте)
– Можете подтвердить это конкретными доводами и примерами?
– За двойное убийство, совершенное ещё в 2002 году тем же Эдуардом Лыковым в деревне Новая Гожа Гродненской области, в своё время был осужден невиновный. Он успел уже отсидеть 7 лет, пока сам Лыков не сообщил следственным органам о том, что убийца именно он.
Важным аргументом может служить и то, что 49,4 % респондентов вышеупомянутого исследования рассматривают пожизненное лишение свободы как адекватную альтернативу смертной казни.
«НЕ ГОСУДАРСТВО ДАРИТ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКУ И НЕ ЕМУ ЕЁ ОТНИМАТЬ»
– По информации наших правозащитников, первый и единственный случай отмены смертной казни произошел в 2003 году, когда ее заменили обвиняемому на 15 лет лишения свободы.
– Случай, который вы упомянули, действительно имел место и, видимо, речь идет о деле Х. Он был осужден за ряд убийств и приговорен к расстрелу.
Этим делом я занимался, будучи членом РПОО «Белорусский Хельсинкский Комитет». От имени Х. мы подготовили и направили в Комитет по правам человека ООН жалобу на нарушения Республикой Беларусь его прав, в том числе права на справедливый суд. Одним из серьёзных нарушений по этому делу являлось то, что разыскиваемого подозреваемого Х. наши оперативные службы нашли в соседней России и фактически выкрали его, пренебрегая установленной в межгосударственных отношениях правовой процедурой – экстрадицией (выдачей преступника).
Когда жалоба была признана приемлемой, и Комитет по правам человека направил её для комментария белорусской стороне, в Верховном Суде очень быстро (что называется от греха подальше) рассмотрели протест, внесенный его председателем Сукало В.О. Приговор по делу изменили и, не упоминая о допущенных нарушениях, связанных с процедурой экстрадиции, заменили расстрел на 15 лет лишения свободы. Это было максимально возможное наказание вместо назначенной судом исключительной меры – расстрела с учетом действия закона во времени (преступления были совершены ещё до введения в силу норм уголовного законодательства, предусматривавших более длительные сроки лишения свободы, в том числе пожизненное заключение).
К слову сказать, это был один из редких случаев замены смертной казни Верховным Судом.
«У МЕНЯ БЫЛИ СОМНЕНИЯ»
– Скажите, Гарри Петрович, а лично вам как судье приходилось выносить смертные приговоры?
– Будучи народным судьей Быховского района Могилевской области (1971-1976 гг.), я не рассматривал дела об убийстве при отягчающих обстоятельствах, и по этой причине не мог принимать решения как о назначении смертной казни, так и об её отмене.
Безусловно, те судьи, которым приходилось принимать решения о наказании в виде смертной казни, испытывали определенные переживания, эмоции, душевные страдания и просто сомнения в правильности сделанного выбора, по которому человек, пусть и жестокий убийца, будет лишен жизни по приговору суда именем государства.
В связи с этим вспоминается конкретный случай – так называемое «Мозырское дело» (1982-1983 гг.), когда на одном из озер Мозырского района браконьеры убили сотрудника прокуратуры и рыбинспектора. Дело получило всесоюзную огласку. Оперативные и следственные работники хотели раскрыть это преступление как можно быстрее, чтобы виновные предстали перед судом. Вскоре личности шестерых обвиняемых были установлены, и последние оказались на скамье подсудимых.
Дело принял к своему производству Верховный Суд Беларуси. Общественность требовала исключительной меры наказания виновным – расстрела, но суд приговорил основных фигурантов к 15 годам лишения свободы, других – к меньшим срокам. А через некоторое время было установлено, что осудили невиновных, что преступление совершили трое братьев Коновальчуков и двое сыновей старшего из них. На этот раз старшего Коновальчука суд приговорил к расстрелу, а осуждение невиновных стоило должностей Генеральному прокурору республики, Министру внутренних дел БССР и судье, председательствовшему по делу. В интервью корреспонденту газеты «Известия» Николаю Матуковскому судья на вопрос, почему из тех ранее осужденных никто не был приговорен к расстрелу, ответил : «У меня были сомнения».
Напомню: по известному «Витебскому делу» серийного убийцы Михасевича невиновного Тереню успели расстрелять, а ещё 14 человек незаконно отбывали назначенные судами Беларуси длительные сроки лишения свободы, пока в отношении их не были отменены обвинительные приговоры.
– Вы сами присутствовали при выполнении «расстрельных» приговоров?
– Сам я лично при исполнении смертных приговоров не присутствовал. Судей, вынесших подобную меру наказания, слава Богу, на эту процедуру не приглашают. Известно, что е совершают тайно в присутствии начальника СИЗО, прокурора и тюремного врача.
В своих решениях Комитет по правам человека ООН неоднократно отмечал, что существующая в Беларуси процедура исполнения смертной казни является нарушением статьи 7 Международного пакта о гражданских и политических правах. Согласно данной статье, никто не должен подвергаться пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению или наказанию.
УСТРАШАЮЩИЙ ЭФФЕКТ НЕ СРАБАТЫВАЕТ
– Сейчас 23-летний житель Вилейки Павел Селюн осужден Гродненским областным судом к смертной казни за убийство двух лиц, совершенное с особой жестокостью (издевательство над трупом). Стоит ли таких миловать?
– Каждое преступление должно быть наказано. Но всегда нужно помнить не только о том, кто совершил преступление, но и том, кто осуществляет возмездие.
Смертный приговор выносится от имени Республики Беларусь, то есть от имени каждого из нас. И я думаю, что мы, люди, не должны, наказывая преступника, наказывать себя, пятнать свою душу, свою личность самым недопустим злом – убийством. Потому что мы люди.
Сейчас мы забываем, что достаточное наказание - это не только то, что обязательно связано со смертью. Пожизненное заключение - это тоже казнь. Несмертная, но адекватная и совсем не легкая мера. Но она допускает возможность раскаяния.
Напомню, в своей истории мы неоднократно отказывались от применения смертной казни, правда, на короткое время: в год Октябрьской революции (1917 г.); в 1920 году — по постановлению Совнаркома; в 1947 году после победы в Великой отечественной войне вплоть до 1950 года, когда она вновь была введена по Указу Президиума Верховного Совета СССР по отношению к «изменникам Родины, шпионам, подрывникам, диверсантам». Во всех уголовных уложениях и кодексах Беларуси смертная казнь предусматривалась. В ныне действующем УК Республики Беларусь (в ред.1999 г.) по 14 статьям за особо тяжкие насильственные преступления, в том числе за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах она также сохранена. Вместе с тем ни белорусские ученые, ни их зарубежные коллеги не смогли доказать, что смертная казнь устрашает. Как я уже упоминал выше, «устрашающий» эффект не срабатывает.
ПОМИЛОВАН ТОЛЬКО ОДИН ОСУЖДЁННЫЙ
– Почему у нас так мало помилованных осуждённых на смерть?
– Право на помилование имеет каждый осужденный, в том числе и приговоренный к расстрелу. К сожалению, за всю историю действия института президента в Республик Беларусь помилован только один такой осужденный, хотя обращений о помиловании направлялось более сотни.
Думаю, что если бы президент, демонстрируя свой христианский подход к жизни и смерти, чаще применял помилование к приговоренным к смертной казни, это было бы серьёзным сигналом для судов использовать альтернативу смертной казни – соизмеримую с ней, и, по закону, такую же исключительную, меру наказания в виде пожизненного заключения. Да и законодатель не указывает на какие-либо критерии, почему при совершении одних и тех же тяжких насильственных преступлений, связанных с убийством, должна применяться именно та, а не иная, исключительная мера наказания.
– Как, на ваш взгляд, нужно проводить профилактику убийств (если так можно выразиться) в нашем обществе?
– Профилактика любых правонарушений очень нужна, как и в целом воспитание законопослушания и соблюдение норм поведения в человеческом обществе. Но, к сожалению, исключить убийство человеком человека не представляется возможным. По крайней мере, в ближайшие 100 и более лет.
– Представим, что вы становитесь Генеральным прокурором или председателем Верховного Суда при этой или другой власти. Что вы будете делать на своем посту со смертной казнью?
– Если такое допустить, то, естественно, я воспользуюсь своим высоким должностным положением и сделаю все, чтобы убедить наших законодателей и общество отказаться от смертной казни. В своем недавнем послании круглому столу «Религия и смертная казнь» почётный Патриарший Экзарх всея Беларуси Митрополит Филарет следующим образом изложил позицию Белоруской Православной Церкви: «Мы, христиане, не можем оправдывать смертную казнь, ибо это грех убийства... Жизнь любого человека принадлежит его Творцу – Богу. Не мы, грешные люди, даровали бытие человеку, не нам и лишать человека существования. Ведь за жизнь каждого из нас Господь Иисус Христос отдал Свою жизнь, претерпев страдания, унижения, издевательства и смерть на Кресте. Государство, казня своих граждан, каждый раз заново распинает Христа»...«Такой была наша позиция в год референдума. На сегодня она осталась неизменной», – подчеркнул Предстоятель Белорусской православной церкви. И я полностью поддерживаю в этом нашего церковного иерарха.
К СВЕДЕНИЮ
Смертный приговор приводит в исполнение засекреченная группа сотрудников внутренней службы МВД. Стреляют из специального пистолета с глушителем и пламегасителем с близкого расстояния в затылок осужденному.
О времени и месте казни родственникам не сообщают и труп убитого для захоронения им не выдают. Раньше расстрелянных тайно хоронили на кладбищенском спецучастке, ныне сжигают в крематории. Справка об исполнении приговора направляется в суд, осудивший к исключительной мере наказания - расстрелу, и хранится в деле. На её основании органы ЗАГС выдают родственникам свидетельство о смерти, в одной из граф указываются причина смерти («расстрел по приговору суда») и дата приведения приговора в исполнение.
Беседовал Александр КОКТЫШ
