Олег Орлов: Общество должно проснуться

Визиты известного российского правозащитника в Минск в течение последнего месяца связаны с судебным процессом по делу председателя «Вясны» Алеся Беляцкого. По стечению обстоятельств руководитель правозащитного центра «Мемориал» в настоящий момент также является участником судебного процесса по делу «Рамзан Кадыров против Олега Орлова», в которой президент Чечни обвиняет правозащитника в клевете. Интервью об этом и многом другом с правозащитником Олегом Орловым опубликовала газета "Новы час".
 
- С Алесем Беляцким мы встречались на различных конференциях, семинарах - часто за пределами России и Беларуси. Я всегда знал (и пользовался этим), что информация от правозащитного центра «Вясна» - это наиболее полная и очень точная информация. И для нас, российских правозащитников, очень важно, чтобы понимать ситуацию в Беларуси, пользоваться информацией от этой организации. Разумеется, я всегда уважал Алеся как руководителя организации, которая способна работать в таких сложных условиях. Затем, когда в Москве проходил суд по моему уголовному делу, где меня тоже обвиняли якобы в совершении уголовного преступления, Алесь приезжал на мой процесс и участвовал в наблюдении. Конечно, эти два процесса несравнимы: Алесь - за решеткой, я находился и нахожусь на свободе. И, тем не менее, для меня приятна и очень важна такая солидарность. И я попросту считал своим долгом ехать в Минск, чтобы быть на процессе, наблюдать самому, свидетельствовать о том, как он проходит, способствовать привлечению внимания к этому процессу, прежде всего, в моей стране, России, и выразить поддержку Алесю, его друзьям и коллегам.
Вполне понятно, что это политический процесс. По многим причинам очевидно, что преследуют Алеся Беляцкого именно за правозащитную деятельность, общественную позицию и общественную работу - его и правозащитного центра «Вясна», который он возглавляет. Это видно хотя бы из того, что стало известно в ходе процесса: третий день практически закончился тем, что Алесь Беляцкий из-за решетки прочел три «отличные» документа из уголовного дела. Их как-то пробубнил прокурор, когда исследовал материалы дела, а Алесь Беляцкий (он понял, что это должны знать люди на свободе) заявил, что хочет озвучить их. Он очень четко прочитал три документа (с их содержанием можно ознакомиться на сайте ПЦ «Вясна»: http://spring96.org/be/news/47109), вышедшие из КГБ Республики Беларусь, из которых следует, что это дело инициировано исключительно по обращению заместителя председателя Комитета государственной безопасности Беларуси на имя заместителя генерального прокурора.
 
С этого письма четко следует, что поступил какой-то анонимный донос на правозащитный центр «Вясна» (однако полагаю, что о анонимный донос они выдумали, на самом деле у них были какие-то оперативные разработки) о том, что якобы этот центр занимается противоправной деятельностью и финансирует, как там сказано, радикальную белорусскую оппозицию из средств, которые якобы для этого поступают из-за рубежа на счета, открытые членами этой организации. Это и есть тот документ, с которого началась дело Алеся Беляцкого. И потом они могут говорить что угодно, но какое отношение имеет это письмо, разъясняющее суть данного уголовного дела, к неуплате налогов? Разумеется, то, что «Вясна» активно ведет работу по защите прав граждан, вызывает недовольство КГБ. Вот суть.
Далее были еще два документа, которые выходят из КГБ, в том числе и документ, который напрямую связывает интерес КГБ к деятельности Беляцкого и правозащитного центра «Вясна» с событиями 19 декабря, когда начались эти широкие драконовские репрессии в Беларуси. Понятно, что и в отношении правозащитников они решили эти репрессии применять. Все. Эти три документа, четко и выразительно прочитанные (я понимаю, для людей на свободе прочитанные) Алесем Беляцким, абсолютно ставят точку в вопросе, что это за процесс. Процесс политический.

 - Насколько часты в практике «Мемориала» политически мотивированные дела?

 - К сожалению, с такими делами приходится встречаться часто. В России политические репрессии также происходят - но не так, как здесь. В Беларуси все это более грубое и прямое, да менее закамуфлированное. Но у нас тоже преследуют, и не только политических оппонентов, есть сфальсифицированные дела против правозащитников и просто неудобных для власти людей. Например, громкое дело Осиповой - молодой женщины из известной оппозиционной политической организации «Другая Россия», которой просто подбросили наркотики. Это откровенно сфабрикованное дело. Мы считаем политзаключенными тех, кого по таким делам сажают, и пытаемся оказывать правовую помощь. Но есть не только такие дела. Понимаете, у нас, в России (впрочем, как и у вас, в Беларуси), людей сажают на формально законных основаниях, дело бывает даже не сфабриковано, и есть закон - якобы правовой нормативный акт.
Право и закон иногда бывают очень разными вещами в таких странах, как нынешняя Беларусь или нынешняя Россия. К примеру, у нас есть так называемое антиэкстремистское законодательство, которое включает большое количество нормативных актов, в том числе и некоторые статьи из Уголовного кодекса, и специальный закон о противодействие экстремизму, но там такие «резиновые» формулировки, что их можно натянуть на кого угодно. И когда принимались эти законы, часть нашей либеральной публики их горячо приветствовала. Да, конечно, с неонацистами этот закон также помогает бороться, но «резиновые» формулировки позволяют направлять закон против политической оппозиции, неугодных молодежных группировок. Этот закон используется против нацистов и против антинацистов, в соответствии с ним и ребят из «Антифа» сажают.

 - Насколько сильна политическая мотивация в вашем уголовном деле?

 - Очевидно, что уголовное дело, которое было возбуждено по обвинению меня в клевете на Рамзана Кадырова, носит политический характер. Потому что в любом правовом государстве по такому случаю уголовное дело не возбуждалось бы. А если бы и было возбуждено, то не было бы доведено до суда - совершенно очевидно, что оно должно было развалиться на стадии предварительного следствия. Однако нет - они довели дело до суда, и государство поддерживало обвинение против меня. Хотя в суде дело все же развалилось - меня оправдали. Но какие мотивы были у судьи для вынесения этого решения? Было вынесено, как ни парадоксально, правовое решение с оправданием меня, но - тоже по политическим мотивам. Большинство моих коллег сходится в том, что власть в данном случае приняла решение использовать этот процесс, чтобы показать Рамзану Кадырову, что он не везде хозяин. Что он является хозяином, там, у себя, в Чечне, а в Москве он может делать не все. Так или нет - я не знаю. Но, конечно, оправдание совершенно выбивались из общего ряда подобных процессов. Но процесс не завершен: оправдал суд первой инстанции, а теперь суд второй инстанции рассматривает апелляцию Рамзана Кадырова.

 - Можете ли вы сравнить в целом условия работы российских и белорусских правозащитников на сегодняшний день?

 - В Беларуси они даже несоизмеримо хуже. Мы в России все же можем существовать, несмотря на давление и те сложности, которые мы имеем. Здесь же организации поставлены в условия, созданные для того, чтобы они не могли работать. Слава богу, в России это не так, мы работаем легально, как юридические лица.
Хотя здесь есть одно «но»: Россия - страна очень большая. И ситуация в разных регионах различна. Я говорил в целом. Но если взять некоторые республики на Северном Кавказе, как Чечня, то там все гораздо жестче. В той же Чечне формально правозащитные организации могут существовать. Но там каждый правозащитник понимает, что к нему ночью могут прийти вооруженные люди, после чего с ним, а еще ужаснее - с его родственниками, что-то случится. Поэтому надо прямо сказать: в Чечне правозащитные организации де-факто свою работу прекратили. Другое дело, что в этих условиях «Мемориал» как организация достаточно сильная, работающая по всей России, как-то обеспечивает возможность для продолжения работы там своего отделения. Мы останавливали свою деятельность в Чечне после убийства нашего друга и коллеги Натальи Эстемировой. Однако наши коллеги и друзья оттуда сказали, что мы должны восстановить там работу.
Чеченские правозащитники могут требовать расследования, собирать сведения, писать о преступлениях прошлых лет, когда там шла война и преступления совершали военные федеральных сил или присланные из других регионов милиционеры. А говорить что-либо о том, что происходит сейчас, в кадыровской Чечне, они не могут и этим совсем не занимаются. И когда «Мемориал» возобновлял там свою работу, для нас очень важна была солидарность многих российских правозащитников из других регионов, не северокавказских. Многие организации начали вахтовым методом направлять в Чечню так называемые сводные мобильные группы. Эта форма работы российских правозащитников в тех регионах, где работать сложно. Со второй половины 2009 года такие группы работают рядом с «Мемориалом», и то, что мы там не одни, очень помогает.

 - Что сегодня необходимо и российскому, и белорусскому обществу, чтобы такое явление, как политические заключенные, ушло из наших реалий?

 - Понятно, что обществу нужно измениться - и российскому, и белорусскому. И нужно изменить политические режимы, существующие в наших странах. Но мы не изменим эти режимы, если не изменится общество. Значительная часть граждан и в России и, мне кажется, в Беларуси, к сожалению, спит. Они могут быть недовольны, они могут на кухне ругать свои власти, они могут бесконечно говорить о своем недовольстве - но они не готовы проявить хоть минимальную гражданскую активность. То есть, понять, что от меня это зависит, а не от каких-то дяди с тетей, не от начальства, не от Запада. И это, кстати, беда нас, правозащитников. Смотрите, что происходит: к нам идут люди, мы стараемся им постоянно помогать, мы им помогаем. Получается (и это наша вина), что опять выстраиваются отношения клиента и того, кто оказывает услуги. Мы человека защищаем, он говорит «большое спасибо» нам, правозащитникам, и снова впадает в спячку. Он спал, пока с ним не случилось нечто страшное, затем, не имея сил, пришел к нам и (если, дай Боже, нам удалось выполнить свою функцию) снова залег в спячку. Мы, правозащитники, не умеем все же достаточно конвертировать наше влияние, помощь, которую мы оказываем, в то, чтобы изменить общество, сделать его более активным.
 
Мне кажется, чтобы не было политрепрессий, общество должно проснуться и осознать, что от него зависит будущее страны.
___________________________________________________________________

Справка: Уголовное дело по ч. 3 ст. 129 (клевета) УК РФ против председателя Совета Правозащитного центра «Мемориал» было возбуждено 20 октября 2009 года в связи с тем, что 15 июля этого года в заявлении ПЦ «Мемориал» «Об убийстве Натальи Эстемировой» Олег Орлов возложил на президента Чеченской Республики Рамзана Кадырова ответственность за убийство сотрудницы ПЦ «Мемориал» на Кавказе. Рассмотрение дела в Хамовническом суде Москвы началось 13 сентября 2010 года. 14 июня 2011 года был вынесен оправдательный приговор Олегу Орлову. Но 24 июня представитель Рамзана Кадырова передал в суд апелляционную жалобу. 4 и 28 октября в Хамовническом суде проходило рассмотрение апелляций. Следующие заседания назначены на 5, 6 и 8 декабря.