Михаил Волчек: мое осуждение — это нонсенс

11 мая в суде Московского района белорусской столицы оглашен приговор в отношении бывшего адвоката Михаила Волчека. Судья Елена Рудницкая признала его виновным в разглашении данных предварительного расследования и присудила выплатить штраф в размере 250 базовых величин (8 750 000 рублей). До вступления приговора в законную силу с Волчека взята подписка о невыезде.

Напомним, 70-летний пенсионер обвинялся по части 1 статьи 407 Уголовного кодекса («Разглашение данных дознания, предварительного следствия или закрытого судебного заседания»). Ему инкриминировалась передача корреспонденту агентства БелаПАН фотокопий протоколов прослушивания КГБ телефонных переговоров между обвиняемым в создании преступной организации гражданином ФРГ и следователем МВД, который являлся членом следственной группы Светланы Байковой. Байкова была последней подзащитной Михаила Валентиновича в его адвокатской практике.

Вчера в судебных прениях государственный обвинитель просил признать Волчека виновным и наказать его штрафом в размере 250 базовых величин (8 750 000 тысяч рублей). Минимальный порог штрафных санкций — 30 базовых величин, максимальный — 1000.

В качестве свидетеля в процессе был допрошен автор этих строк и публикации «Материалы «прослушки» КГБ из дела Байковой». К месту заметить, эта статья была признана следствием вещественным доказательством.

Также в суде дал свидетельские показания бывший старший следователь по особо важным делам КГБ Андрей Байков, который вел дело своей однофамилицы Светланы Байковой. В настоящее время он служит главным инспектором следственного управления госбезопасности. С чем были связаны перемены в карьере подполковника, неизвестно: то ли его отстранили от практической работы, то ли он пошел на повышение. В своих показаниях Байков подтвердил, что в ходе следствия он брал с адвоката Волчека несколько подписок о неразглашении данных предварительного расследования. Бывший следователь КГБ также сообщил, что несколько томов уголовного дела Светланы Байковой были помечены грифом «Совершенно секретно», ибо они содержат некие «государственные секреты», а сама Байкова от дачи показаний отказывалась. На вопрос гособвинителя о ценности разглашенных сведений телефонных переговоров свидетель сказал, что они являются «доказательством субъективной стороны».

У обвиняемого Волчека на это счет было свое мнение. Как и ожидалось, Михаил Валентинович защищал в суде себя сам. Вот что он, в частности, сказал в прениях сторон и в своем последнем слове:

«В моих действиях нет состава преступления. Если мне не удастся это доказать сейчас, то я этому посвящу всю оставшуюся жизнь. Осуждение человека за такой поступок — это нонсенс не только для белорусского правосудия… У меня было только одно стремление: восстановить справедливость и защитить женщину, на которую всей своей силой и властью навалился КГБ. Пройдет время, и мы узнаем, кто был прав — КГБ или Светлана Байкова. А я, как ее защитник, сделал совсем немного, только сказал одно слово в ее защиту.

Что касается органа, инициировавшего возбуждение этого уголовного дела, то речь шла якобы о разглашении неких данных. А были ли они? Были только сведения… Не показания чьи-то, не обвинения, а некие «материалы прослушки». Я изначально был убежден, что это не материалы дела, это не данные предварительного расследования. Тем более, что уголовное дело было завершено 20 октября. Какой же вред мог быть причинен делу, которое было завершено? Есть ли вообще какие-нибудь сведения, что публикация отдельных эпизодов прослушки в интернете навредила следствию? Эти телефонные разговоры не могут быть доказательством ни по делу Байковой, ни данными предварительного расследования. Это просто бумаги, материалы, подшитые, не знаю даже для чего, в дело.

…Обращаю внимание суда на следующее. До 3 ноября я ни одного документа не разгласил, да и никогда в своей адвокатской практике такого себе не позволял. А потом вдруг взял и разгласил? Речь шла о допущенных нарушениях членом следственной группы прокуратуры Поливкиным и следователем КГБ Байковым, который не дал никакой правовой оценки тому, что сделал Поливкин. Разве это правильно? Следователь был обязан при выявлении действий, подпадающих под признаки того либо иного преступления, принять меры. В своей же жалобе я лишь попросил прокуратуру республики рассмотреть эту ситуацию и дать правовую оценку. Но ничего не было сделано. То есть, получается, что и следователь КГБ, и член следственной группы, офицер милиции правы? С этим я не могу согласиться.

...Мои действия были направлены только на соблюдении закона, законности в интересах моей теперь бывшей подзащитной Светланы Байковой. Я не виновен. Прошу вынести оправдательный приговор».

Суду первой инстанции оказалась ближе позиция обвинения. В беседе с корреспондентом Михаил Волчек сообщил, что обязательно обжалует это решение.

Кстати. В ходе судебного следствия была озвучена весьма любопытная информация. После двухмесячной проверки уголовное дело против Волчека прокуратура Минска возбудила 10 января. (Михаил Валентинович считает, что это произошло не без давления извне.) 15 января комитетчики обыскали квартиру корреспондента агентства БелаПАН и дом его отца. Были изъяты все бумаги, в которых упоминалась Светлана Байкова. На следующий день, 16 января, КГБ провел целую серию обысков. Были обысканы: квартира, дача, машина Волчека, а также жилища его близких родственников, квартира Светланы Байковой, где она находится под домашним арестом, гараж, машина и рабочее место ее бывшего мужа. Еще один обыск был проведен в Бресте.

Собственно, так и непонятно, что же комитетчики столь упорно искали. Получается, они затратили эти колоссальные усилия лишь на то, чтобы оштрафовать бывшего адвоката, защищавшего Светлану Байкову, а ныне — пенсионера.

Хотя для самого Волчека сумма присужденного ему штрафа тяжела: на выплату уйдет вся его пенсия за 12,5 месяца.