«Володарка» и «Моабит»: свиньи и люди
Белорусские власти в исправительных колониях "перевоспитывают" граждан (из людей, простите, в свиней). По случайному стечению обстоятельств авторы данной статьи недавно посетили берлинскую тюрьму "Моабит". По информации адвоката Веры Стремковской, размещенной на сайте Хартии'97, белорусский политзаключенный Сергей Парсюкевич содержится в скотских условиях. На 70 человек, содержащихся в одном помещении, имеется восемь стульев и четыре лавки. Человек не успевает за отведенное время помыться в бане: на сотню заключенных — четыре крана. Невозможно толком поесть: на прием пищи выделяется всего 15 минут. Кормят как свиней: суп, каша, кисель из одной миски. Одежду выдают не по размеру, постельное белье заношенное, одеяло рваное…
Так белорусские власти в исправительных колониях "перевоспитывают" граждан (из людей, простите, в свиней). Вышеупомянутые условия созданы для заключенных в ИК №17 (Шклов, Могилевская область). Подобные условия содержания заключенных и в других тюремных учреждениях. По случайному стечению обстоятельств авторы данной статьи недавно посетили берлинскую тюрьму "Моабит". Правда, в отличие от витебского предпринимателя Сергея Парсюкевича, осужденного за политическую деятельность к 2,5 года лишения свободы, витебские правозащитники пребывали в тюрьме в качестве экскурсантов.
* * *
"Моабит" — Берлинское учреждение предварительного заключения (УПЗ). Белорусский его аналог — СИЗО-1 (Минская "Володарка"). Аналог по предназначению, то есть по целям данных учреждений. А вот методы аналогичными не назовешь: они противоположны.
Начиная с того, что немецкий "Моабит" — учреждение предварительного заключения лишь для лиц мужского пола после достижения 21 года. Это одна из важнейших характеристик тюремной системы Германии. В следственных изоляторах, изоляторах временного содержания, приемниках-распределителях, арестных домах Беларуси содержатся и мужчины, и женщины, и дети, не достигшие даже 18 лет (авторы не располагают информацией о наличии в Беларуси СИЗО, ИВС, ПР, АД для женщин, детей и юных нарушителей, не достигших 21 года). Принципиально и то, что "Моабит", как и другие тюремные учреждения ФРГ, подчинены Министерству юстиции. Администрация и обслуживающий персонал — гражданские лица.
В Беларуси все места для содержания арестованных — вотчина министра внутренних дел. Должностные лица тюремной администрации — люди в погонах. Назначает на должности и присваивает милицейские звания глава МВД (при участии подчиненного ему ДИНа — Департамента исполнения наказаний). Многолетний опыт правозащитной деятельности дает авторам статьи основания сделать вывод, что главным критерием при назначении на должности в тюремную администрацию Беларуси является отсутствие у кандидата такого морального качества, как человеколюбие. Только этим можно объяснить первую фразу, которой часто встречают людей, переступивших порог тюремного учреждения, подчиненного ведомству милицейского генерала Наумова: "Вы тут никто!" (то есть не гражданин, не человек).
Администрация "Моабита" воспринимает заключенных как нормальных людей. Соответственно и обращается с ними по-человечески.Приведем несколько цитат из основных правил внутреннего распорядка УПЗ "Моабит". Выдаются каждому заключенному на понятном ему языке. Авторам любезно презентовали экземпляры на русском.
"У вас есть возможность прочесть полную редакцию правил внутреннего распорядка, которую Вы можете получить у Вашего социального работника.
Обратите внимание на то, что Ваш правовой статус зависит от того, находится ли Ваше дело еще на расследовании или Вы уже приговорены (здесь и далее выделено в правилах. — Авт.).
Ваши разговоры и переписка с адвокатом не подлежат цензуре.
Разрешение на свидание подследственным заключенным выдается судьей или прокурором.
Переписка подследственных заключенных подлежит перлюстрации судом или прокуратурой.
Вам положена ежедневная прогулка продолжительностью не менее часа.
Если у Вас возникла срочная и убедительная потребность позвонить или дать телеграмму, "Моабит" может предоставить Вам за Ваш счет желаемое соединение. Подследственным заключенным необходимо разрешение суда или прокуратуры.
Вам даже как подследственному заключенному может быть предоставлена работа. В случае, если Вы не имеете своих средств и Вам не могут предоставить работу, Вы можете ежемесячно получать карманные деньги (естественно, не наличными. — Авт.).
Вы можете на свои средства заказывать себе книги, журналы и газеты.
Всем заключенным разрешается смотреть свой телевизор и слушать свое радио.
Вы можете покупать за свои средства дополнительные продукты питания, а также вещи личного потребления.
Вы можете в известных пределах сами обставлять и декорировать Вашу камеру (за исключением электрического и санитарного оборудования)".
Принципиальные различия заложены уже в самом названии учреждения. В Германии это учреждение предварительного заключения, водворяют в которое по решению суда. В Беларуси — это следственный изолятор, то есть изолятор следователя, куда милицейский сыщик водворяет лицо, которому инкриминирует преступное деяние, чтобы лишить последнего возможности как следует подготовиться к защите в суде. В "Моабите" подследственным раз в две недели (а в отдельных необходимых заключенному случаях и чаще) дают свидания. Разрешение дает судья или прокурор. При этом неразрешение свидания — событие из ряда вон выходящее.
Белорусский следователь свидание разрешает обычно тем, кого удалось сломить. Несломленным подследственным свидание, бывает, не предоставляют месяцами.
В милицейских следственных изоляторах Беларуси (полагаем, и в изоляторах КГБ) переписка с адвокатом перлюстрируется следователем: после чего некоторые письма обвиняемого к защитнику (а также к родным и друзьям) зачастую из стен тюрьмы не выходят. У нас телефонные звонки и телеграммы от подследственных — ненаучная фантастика. Белорусские следователи направляют человека в СИЗО без предварительного уведомления об аресте. Полагаем, подобная практика имеет место и в Германии. Но там заключенному предоставляют возможность или заработать деньги (в "Моабите" 400 рабочих мест), или выдают их.
В Беларуси подобного нет. Наоборот, тюремные учреждения всячески противятся приему на счет подследственного денежных средств от родственников и друзей. Уборка территории в следственных изоляторах и прочих местах содержания арестованных — работа принудительная и без оплаты.
В итоге: заключенные "Моабита" буквально рвутся на уборку территории, а белорусские арестанты делают это под угрозой карцера и лишения передачи от родственников.
Это в Германии подследственный может заказать себе в камеру книги и периодику. В Беларуси при водворении в СИЗО книги у подследственного изымают. Даже кодексы (Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный) и прочую юридическую литературу. Правил внутреннего распорядка на руках у подследственных нет. Ни на русском, ни на белорусском языке. Не говоря уже об иных европейских языках. Правила на азиатских, африканских языках — вообще экзотика.
В частности, авторы данного материала слабо верят, что американскому юристу Эммануилу Зельцеру, которого уже немало времени содержат в СИЗО, выдали на руки правила внутреннего распорядка на английском языке. Будем рады, если ошиблись. Внутренний порядок в белорусских СИЗО, прямо скажем, эсэсовский. Изо дня в день, из месяца в месяц, а бывает, и из года в год арестованные сидят взаперти. При выходе из камеры раздается "бульдожий" рык конвойного: "Лицом к стенке! Ноги шире плеч! Руки за спину!"
В "Моабите" (в дневное время) камеры открыты. Заключенные самостоятельно ходят по коридору, посещают душ, общаются с соседями… Появление белорусских экскурсантов ничего не изменило: заключенные продолжали сновать мимо нас по своим делам. Конечно же, администрация принимает меры, исключающие возможность общения заключенных, проходящих по одному делу (размещает по разным корпусам и этажам).
Путь к камерам проходил через комнаты и помещения для свиданий. Те, кто в наших СИЗО при нынешнем режиме прошел через свидания (а таковых в Беларуси сотни тысяч), испытали чувства унижения и оскорбления. В "Моабите" на наших глазах в разных углах двух больших помещений сидели группами, оживленно беседуя, посетители и арестанты. Была даже молодая мама с младенцем на руках (по всей видимости, показывала ребенка отцу). Очереди на свидание не наблюдалось.
Видели и помещение, в котором разговаривали через окно (без стекла). Есть даже и со стеклом, и с телефоном, но там тоже беседа шла при опущенном стекле. Увиденное совсем не походило на спектакль, разыгранный для нас. По ходу движения разминулись с заключенным, шедшим на свидание с большой сумкой. "Вещи понес на стирку", — пояснил наш сопровождающий.
Представитель администрации так разъяснил политику германских властей в отношении заключенных: "Чем более заключенный чувствует себя зеком, тем больше конфликтов. Администрация обходится с заключенными как с нормальными людьми. По желанию, некурящих не помещают вместе с курящими". Если говорить кратко, придерживаются принципа: как аукнется, так и откликнется.
Особо хочется остановиться на ежедневной прогулке. На "Володарке" это прогулочные дворики: заплеванные, покрытые зеленой плесенью каменные прямоугольные ямы площадью 6—10 квадратных метров с сеткой наверху, сродни той, в которой чеченцы держали Жилина и Костылина из рассказа Льва Толстого "Кавказский пленник". В Витебском ИВС на прогулку выводят в камеру второго этажа с открытым проемом для окна…
В "Моабите" — это Двор (с большой буквы). Такой, что шестиметровые стены с двумя проволочными спиралями наверху кажутся незначительными. Корт с искусственным покрытием. Почти десяток мячей, залетевших в межпроволочное пространство, — наглядное подтверждение, что покрытие используется по назначению (вынимают мячи раз в полгода, поскольку данная процедура требует отключения сигнализации). Внутри тюрьмы имеется тренажерный зал. Окна камер — с большими решетчатыми ячейками. По случаю летней погоды раскрыты. Заключенные могут находиться у окна.
В Беларуси — на окнах двойные решетки. Солнечный свет в камеру перекрывают металлические жалюзи ("реснички" на тюремном жаргоне). За приближение к окну следует наказание, вплоть до карцера.
Но более всего белорусских правозащитников поразил интерьер камер. В "Моабите" нет камер более чем на три человека. И камера такая — 30 (!) квадратных метров. Но это исключение: в "Моабите" стремятся, чтобы у каждого заключенного была своя камера (по сути — комната).
Белорусский Уголовно-исполнительный кодекс (статья 94) на одного заключенного выделяет в камере жилую площадь как на кладбище — лишь два квадратных метра. Койки двухъярусные, но и тех не хватает: зачастую заключенные спят на них по очереди.
В камере маобитской тюрьмы деревянная мебель, которую заключенные могут передвигать так, как им нравится. Спальные места в два яруса считаются нарушением Конституции. В камерах белорусской тюрьмы кровати и шкаф (если имеется) металлические, приварены намертво.
Штатная вместимость "Моабита" — 1200 заключенных. На день посещения тюрьмы белорусскими правозащитниками вакантными были более ста мест. Такое возможно не потому, что Германия богаче Беларуси. Просто ФРГ не является лидером по количеству заключенных. И в отличие от Беларуси, занимающей пятую строчку в мировом рейтинге по числу зеков на душу населения, к столь позорному первенству не стремится. Перед началом экскурсии нас предупредили, что "Моабит" по условиям содержания арестованных — худшая тюрьма в Берлине. Но это худшее вызывало у белорусов восторг.
А какова тогда у них лучшая тюрьма?
Павел ЛЕВИНОВ, Валерий ЩУКИН, «Народная воля»
