Сотрудники КГБ сожалеют, что 37 год остался в прошлом
21 января 2008 года около полудня, в то время, когда я готовился к сдаче своего четвертого по счету экзамена, мне позвонила заместитель декана моего факультета и сказала: «Выполни, пожалуйста, одно задание: подойти завтра к трем часам дня в кабинет проректора по учебной работе. Там хотят тебя видеть». «А по какому поводу?» - уточнил я. «Не знаю. Мне ничего не объяснили,» - ответила замдекана.
Как порядочный гражданин я пришел в назначенное время в кабинет проректора. Мне пришлось подождать – важная персона была занята. Минут через 10 минут в кабинет заходит молодой человек среднего роста, с черными волосами, при галстуке и обращается ко мне: “Подожди минутку, я сейчас”. Оказалось, он просто искал свободный кабинет для разговора со мной. Через некоторое время он вошел и попросил меня проследовать за ним. Я не совсем глупый человек и предполагал, куда я иду, поэтому в качестве компании взял с собой приятеля, который в это время ждал меня в холле. Разумеется, я попросил его пойти вместе со мной, на что молодой человек, пригласивший меня, сказал, что беседа займет час и что другу моему лучше пойти домой. Тем не менее, я настоял на своем, и до кабинета декана юридического факультета, в котором затем проходила беседа, мы дошли втроем, поэтому мой приятель видел, куда я иду и с кем. Но в самом кабинете мы остались вдвоем.
Разговор начался с того, что этот человек сразу представился сотрудником КГБ, видимо, полагая, что этого мне будет достаточно. Однако я попросил его назвать фамилию и предъявить соответствующие документы. Он назвал фамилию Кураго, а, озвучивая свое имя и отчество, запнулся, из-за чего я так и не понял: то ли он Владимирович, то ли Васильевич. Я еще раз попросил его предъявить соответствующие документы, но он сказал, что забыл их и что мне придется поверить ему на слово. «Нет, не придется – я не буду с вами разговаривать, если вы не предъявите документы. Как я могу вести беседу с человеком, которого не знаю!?» Он стал говорить мне, что я поступаю неправильно, что я занял неправильную позицию по отношению к нему, что он ко мне обращается с уважением, имеет только добрые намерения, а я веду себя нагло, вызывающе, иду против государства, которое обеспечивает меня материально: дает мне бесплатное образование и платит стипендию. Я пояснил, что мои действия соответствуют закону, и я всего лишь требую соблюдения своих прав. А что касается образования, то я на общих основаниях поступил в ВУЗ на конкурсной основе и сам делаю все для того, чтобы получать стипендию.
Тогда сотрудник КГБ перешел прямо к тому, что хотел от меня узнать, но начал «издалека». Он спросил, в какое время я выезжал за границу, начиная с 2006 года. Я ответил, что это он и сам без меня хорошо знает, так как, вероятно, давно изучил все мои данные. Затем он спросил, чем я занимался за рубежом. Я сказал, что не обязан отвечать на такой вопрос, поскольку это мое личное дело. Наконец, он заявил, что есть основания подозревать меня в сотрудничестве с внутренними органами стран, в которые я выезжал за последнее время, что я передаю им некую важную информацию, т.е. в шпионаже. И со всей серьезностью отстаивал свою точку зрения. Я ответил, что данные подозрения –сущая чепуха, что я законопослушный гражданин Республики Беларусь, что являюсь патриотом своей страны, выполняю все обязанности перед государством, что правонарушений не совершал и вообще, пусть высылает мне повестку, если есть какие-то подозрения. Тогда он добавил, что в 37-м году меня бы поставили лицом к стенке, и я даже лица допрашивающего не увидел бы. «А вы считаете это нормальным? Вы считаете, что так можно обращаться с людьми?» – начал было я. Но он, не ответив на мой вопрос, спросил, знаю ли я, какая ответственность предусмотрена за создание незарегистрированной организации. С этими словами он достал Уголовный кодекс и начал зачитывать статью. Я сказал ему, что не создавал никакую незарегистрированную организацию и что эта статья не имеет ко мне никакого отношения. Потом молодой человек стал меня убеждать, что над нашей страной возникла угроза, что западные страны хотят поработить Беларусь, вербуя наших людей, выезжающих за границу. Он рассказывал про отмену преференций, про то, как независимые профсоюзы писали жалобы в Европейский Союз о нарушении демократии в нашей стране, что, по его словам, и способствовало отмене преференций. В связи с этим страна потеряла десятки миллионов долларов. Еще он сказал, что я, выезжая за границу бесплатно, забираю деньги из кармана простых людей, так как деньги на финансирование этих поездок берутся из пенсионного бюджета и т.д.
Подумайте, уважаемый читатель, где логика рассуждений этого человека, причем тут Беларусь и финансирование поездок, и какое ему дело до пенсионного бюджета других стран. Потом в кабинет вошел декан юридического факультета. Сотрудник КГБ спросил его, какая ответственность предусмотрена за создание незарегистрированной организации, тот ответил: «От 15 суток до высшей меры наказания, но начинать надо с 15 суток, т.е. сажать. Но не так важно, на сколько посадили, важно то, как будут относиться к заключенному в тюрьме, ведь все конвенции по отмене пыток еще только в теории». И это говорил сам декан юридического факультета!
Мы снова остались вдвоем, и на меня снова посыпались прежние вопросы: когда выезжал за границу, что там делал и т.д. Я давал на них все те же ответы. Разговор близился к концу, тем более сам допрашивающий, наверное, уже устал, ведь мы проговорили 2 часа. Потом этот человек настоятельно меня попросил никому не говорить о том, что я встречался с сотрудником КГБ, угрожал, предупреждал, что еще будет звонить мне и приглашать на разговор.
Я описал нашу встречу не с целью пиара – просто хотел поделиться своими впечатлениями и придать гласность этому событию, поскольку разговор с сотрудником КГБ у меня состоялся впервые. Это просто рассказ о конкретном случае, произошедшем в конкретное время и в конкретном месте.
