Андрей Ким: «В отделении милиции с меня сорвали крест»
Андрей Ким, Татьяна Лошкарева, Андрей Шалин и Валентин Соколовский были арестованы 31 октября за празднование Хеллоуина в Минске. Молодых людей обвинили в «оскорблении общественной морали».
После объявления приговора в 7 суток ареста Андрей Ким объявил голодовку, как и его товарищ Валентин Соколовский, приговоренный на 10 суток. 7 ноября Ким и Шалин вышли на свободу. О том, как молодых людей задерживали во время безобидного маскарада и об условиях содержания в спецприемнике-распределителе на Окрестина, пресс-центру Хартии’97 рассказал молодежный активист Андрей Ким.
-- Андрей, как происходило задержание?
-- В интернете мы договорились о том, что встречаемся у ЦУМа для празднования Хэллоуина. В 7 часов 31 октября мы купили в магазине краски, кисточки, кто-то принес бинты. Мы стали краситься, обматываться бинтами - Хэллоуин все-таки. На удивление, была очень позитивная реакция. С нами раз пять просили сфотографироваться, продавцы смеялись. Мы даже спрашивали: не мешаем ли им? На что они ответили: нет, конечно. Кстати, в ЦУМ мы зашли, потому что на улице шел дождь. Мы собирались там переодеться и пойти гулять по проспекту.
Через полчаса мы заметили, что за нами следят милиционеры. Через некоторое время, когда мы уже закончили готовиться, к нам подошли милиционеры и попросили выйти. Я помню, как продавцы спрашивали: за что вы задерживаете ребят? На что милиционеры ответили, что мы мешаем работать сотрудникам ЦУМа. Продавцы стали нас защищать, говорить, что мы им не мешаем, что к нам никто претензий не имеет. Они пытались нас отгородить от милиции. Но те все равно вывели нас на улицу и стали проверять документы. Успели проверить у человек пяти. Но тут пришел корреспондент «Нашей Нівы» Ярослав Стешик, который начал фотографировать. Милиция стала на него кричать, что он не имеет права это делать, что он будет арестован. В результате, к милиционерам подъехало подкрепление и забрало тех, у кого не успели проверить паспорта – нас четверых и журналиста.
-- Как с Вами обращались милиционеры?
-- Вначале мы думали, что это какое-то нелепое недоразумение, что они, возможно, просто не знают, что делать. Нас привезли в Советский РУВД, оттуда перевели в ОПП Советского района, где на нас стали составлять протоколы. Выяснилось, что официальная причина задержания - мы якобы похожи на преступников. Потом стало известно, что следователь Корольков, который составлял протокол, говорил нашим родителям, правозащитникам, что мы якобы были нетрезвыми и ругались матом и устроили дебош в ЦУМе. Потом выяснилось -- протокол составлен по ст.17.1 КоАП - «неуважение к обществу». То есть, это хулиганство, которое выражалось в неуважении к обществу. Я впервые услышал такую формулировку.
Затем нас снова отвезли в РОВД и там мы провели ночь. С нами обходились достаточно жестко. Нас оскорбляли, причем зачастую матом. Разрешили передать только воду. Еды никто не давал. Мы спали впятером в камере размером полтора на два метра, в таком «стакане» – нас трое парней и еще двое, арестованных за кражу. Татьяну Лошкареву посадили в другую камеру. Лавки, на которых пришлось спать, очень узкие, сантиметров 30 - мы на них, конечно, не помещались.
Утром, в 12 часов, нас отвезли в Советский суд. Мы всем это время ничего не ели. Из машины нас не выпустили, через решетки мы видели, что пришло много людей нас поддержать. Потом нам стало известно, что в протоколе, который принесли в суд, было написано, что мы в ЦУМе разматывали бинты, измазанные красной краской, на прилавках и не реагировали на замечания продавцов. Судья отправила протокол на доработку, сказала искать свидетелей. Нас так и не выпустили из машины и повезли обратно.
В РУВД нас держали целый день. Мы не ели уже двое суток. Потом повезли в суд. Судья перенесла суд на пятницу, на 14.30. Но милиционеры нас не отпустили! Они сказали, что это личный приказ замначальника Советского РУВД Сацюка. Когда я отказался идти с ними, они вызвали подкрепление из почти 20 милиционеров с автоматами, это была страшная картина… Тогда мы подчинились.
Во время обыска в РУВД, перед отправкой на Окрестина, с меня пытались снять крест. Я сказал, что я христианин, что не собираюсь его отдавать. Меня отволокли в угол, повалили на землю, два милиционера сели на меня «верхом», с применением физической силы заковали в наручники…и сорвали крест.
Крест вернули только на Окрестина по моему требованию. Я знаю, что имею право иметь с собой в тюрьме нательный крест.
-- Как проходил суд?
-- Достаточно долго - с утра до вечера. После первого приговора Татьяне Лошкаревой - мы поняли, что нас арестуют. Потому что адвокат говорила на процессе, что обвинения не имели ничего общего с тем, что говорили свидетели. Сотрудники ЦУМа в письменных показаниях свидетельствовали, что мы никому не мешали.
Несмотря на очевидную невиновность, Тане дали 5 суток, нам с Юрой Шалиным по 7 суток, а Валику Соколовскому вообще 10 суток. Для нас это был шок. Мы не ожидали такой несправедливости. Я, конечно, понимаю, что это маразм. Но я понял, что судья просто хотел оправдать абсолютно незаконные действия милиции.
После объявления приговора я и Валик Соколовский объявили голодовку, и нас отвезли на Окрестина.
-- Что Вы можете сказать об условиях содержания на Окрестина?
-- Валику Соколовскому стало очень плохо еще в РУВД. С Окрестина его повезли в реанимацию с панкреатитом. Как только я объявил голодовку, меня подселили в переполненную камеру - там было 11 человек. Было очень холодно. И я ощущал достаточно сильное давление. Конечно, я столкнулся с большим уважением со стороны сокамерников, но, когда в понедельник приехало на работу начальство спецприемника, меня вызывали 6 или 7 раз. Начинали давить, угрожали кормить насильно, говорили, что у моих родителей будут проблемы. Честно говоря, я не знаю, что у них вызвали такую реакцию… Это очень сильно выматывало, поскольку я держал голодовку. Я боялся, что меня, как и демократического активиста Павла Юхневича, снова задержат по выходе из спецприемника и осудят по новой статье.
На Окрестина сотрудники милиции старательно прятали свои бэджи, чтобы я не узнал их фамилий.
Когда я выходил из спецприемника, меня обыскали, вырвали несколько листов из моей тетради с записями. Там были записаны фамилии милиционеров, подробности «жизни» на Окрестина. Забрали жалобу на одного из сотрудников. Я жаловался, потому что он не дал мне сверить список с тем, что меня передала мать, и отдал передачу только на следующий день.
-- Как вы выдержали 7 дней голодовки?
-- Я бы сказал, плохо. Я сейчас очень мало ем, пытаюсь выходить из голодовки. Ходить сложно - слабость большая. Но ничего серьезного нет.
-- Почему именно вас задержали во время Хеллоуина?
-- Наверняка, потому что мы объявили об акции в Интернете. Власти пугает любая организованность молодежи. Милиция настолько серьезно нарушила закон при нашем задержании, что они понимали, что очень сложно оправдать те 48 часов, что нас держали в РУВД, что нас двое суток не кормили, то с нами обращались как с нелюдями….
