"Следовательница отвернулась к стене и заплакала". История пенсионера, которого осудили по доносу соседа за участие в протестах

Пенсионера Алексея (имя изменено в целях безопасности) задержали в 2022 году по доносу соседа. К нему на дачу приехал целый микроавтобус сотрудников ОМОНа и ГУБОПиКа. Мужчина прошел через пытки на Окрестина и Володарке и был приговорен к ограничению свободы за участие в Маршах. Во время "домашней химии" ему устраивали ночные проверки, а на профилактических комиссиях идеолог учил "как правильно любить родину". Мужчина несколько месяцев прожил в постоянном страхе и тревоге и в итоге уехал из Беларуси.

Алексей рассказал "Вясне", как во время обыска у него украли 20 тысяч долларов, как на Окрестина он терял сознание от коронавируса. Как пенсионер спал на бетонном полу в переполненном карцере и заболел простатитом. Как следовательница плакала во время допроса. А также о том, как Алексей договаривался с контрабандистами, чтобы сбежать из Беларуси, и прыгал от радости, когда оказался в безопасности.

Снимок имеет иллюстративный характер. Фото: spring96.org

Во время обыска пропали деньги на "черный день"

Алексей жил в частном доме в садовом товариществе под Минском. Мужчину задержали летом 2022 года по доносу соседа.

"Сосед-доносчик – из бывших сотрудников милиции. Он знал о моей общественно-политической позиции и плохо ко мне относился. В доносе он написал, что я ходил на марши в 2020 году. К тому же, еще до выборов, мы приглашали в садовое товарищество блогера Артема Шапорова из канала "Реальная Беларусь". Тогда в товариществе избрали председателя, который воровал деньги. Хотели через блогера привлечь внимание к проблеме. Соседу вся эта история тогда не понравилась".

В день задержания утром мужчина ехал на работу и подвозил в город соседскую пору пожилого возраста. Им перекрыли дорогу два микроавтобуса омоновцев и легковая машина с сотрудниками ГУБОПиКа. Милиционеры начали кричать и сильно бить дубинками по машине Алексея. Вытащили его и увезли домой на обыск.

Согласно тексту доноса, силовики искали "экстремистские материалы, наркотики и оружие", говорит собеседник. У Алексея дома нашли бело-красно-белый флаг, о котором силовикам рассказал доносчик.

"Также у меня нашли флаг США, который я привез из путешествия по Америке. Силовик топтался ногами и прыгал по нему".

Обыск проводили не только в доме, но и в курятнике, в ульях, в которых не было пчел, и в других хозяйственных постройках.

"Также у меня в Уручье есть квартира. На тот момент ее арендовал военный. Так губопиковцы позвонили тому мужику, что едут к нему. А он с ними договорился, чтобы обойтись без обыска", – говорит собеседник.

Алексей говорит, что силовики во время обыска украли у него 20 тысяч долларов.

"У меня в гараже был небольшой сейфик, куда я откладывал деньги на "черный день". Силовик показал понятым только старый крестик и кольцо. А деньги из сейфа не достал. То есть по описи их как будто и не было. Впоследствии эти деньги так и не нашлись".

Снимок имеет иллюстративный характер. Фото: spring96.org

"Большая заслуга, что вы не избиваете своего отца"

Далее мужчину увязли в отделение ГУБОПиКа. Силовики постоянно обращали внимание мужчины на то, что они его не избивают, хотя все задержанные обычно говорят о силовиках обратное, говорит Алексей.

"Большая заслуга, что вы не избиваете своего отца, говорил я им. Ведь по возрасту я им точно как отец был. Но видел, что они меня не понимают".

Во время записи "покаянного" видео Алексей назвал свой возраст – более 60 лет. Это не понравилось силовикам и они приказали мужчине записывать второй дубль.

Кожаные тапки из карцера напоминали фильм об Освенциме

После допроса собеседника увезли в изолятор на Окрестина, где он до суда провел три дня. Сначала Алексею назначили 10 суток ареста за то, что переслал другу в телеграме видео с речью Павла Латушко.

"Сначала меня посадили в маломерную камеру, где помещалось около 20 человек. Со мной в камере был владелец бара "Банки-Бутылки" Андрей Жук. Несколько суток мы ночевали на полу носом к носу".

Позже Алексея перевели в камеру № 4 возле проходной, в которой он сидел с художником Геннадием Дроздовым, а также с бездомным и доносчиком, говорит мужчина. Алексей сразу предостерег Геннадия, чтобы тот не рассказывал при доносчике ничего о своем уголовном деле. В той камере Алексей заболел коронавирусом. Его дочь передавала мужчине лекарства, но администрация изолятора их ему не отдала.
После отбытия административного ареста его сразу перезадержали по уголовному делу за участие в протестных акциях (ст. 342 УК).

"Пока я сидел на сутках, силовики нашли фотографию с марша в моем телефоне. Меня посадили в известную пытку – камеру ИВС № 7. В одноместный карцер площадью примерно шесть метров вмещали 10-12 человек. Мы даже лечь не могли. Туалет — дырка в полу. Это, конечно, был ужас. Днем лежать было запрещено. Я периодически падал вниз. Из-за коронавируса стало совсем плохо. Где-то на третий день в этой камере я потерял сознание. Когда сокамерники начали колотить в дверь, тогда только пришел врач. Помню, как в полусне он замерял мне давление — было более 200. За все время он мне дал только одну таблетку".

Мужчина говорит, что в камере № 7 нельзя было находиться в собственной обуви. Его кроссовки оставили за дверью, вместо них выдали кожаные тапки без обозначения размера.

"Я раньше смотрел фильм об Освенциме. Так эти тапки мне очень напоминали обувь из фильма".

"Руки и по сей день болят в плечах"

Дважды в день Алексея и других узников выводили на проверку в позе "ласточки".

"Я был в очень плохом полубессознательном состоянии и едва держался, склонившись головой к полу с поднятыми вверх руками. Силовик бил меня дубинкой по рукам, чтобы я их держал еще выше. У меня руки и по сей день болят в плечах. Становиться нужно было лицом к стене и расставлять ноги максимально широко. Это невозможно было сделать, так как людей было слишком много и не хватало места. Было два-три силовика, которые издевались над задержанными с особой жестокостью. Они регулярно били меня и других берцами по ногам, чтобы мы шире их расставляли. Так происходило каждый день утром и вечером".

Из-за того, что Алексей болел и был пожилого возраста, другие заключенные положили его на пол. Остальные спали стоя или сидя на унитазе.
Каждое утро во время проверок в камеру № 7 приходил лично начальник изолятора.

"Он постоянно угрожал нам расправой и говорил: "Я помню, как в 2020 году моя семья чуть не поседела. Я помню, как вы звонили моим детям и угрожали". Хотя никто из нас, конечно, ему не звонил", – рассказывает собеседник.

Алексей говорит, что однажды в камеру привели автомеханика. Его задержали на рабочем месте за интернет-комментарий "Балаба – петух". На следующий день начальник ИВС пришел к камере, достал табельное оружие и угрожал застрелить того рабочего.
Через несколько дней мужчину начали водить на верхний этаж до разговора со следователем. Как он говорит, весь разговор был построен, чтобы склонить Алексея к признанию вины и раскаянию.

Снимок имеет иллюстративный характер. Фото: spring96.org

"Следовательница отвернулась к стене и заплакала"

В СИЗО-1 на Володарского мужчина пробыл до суда три месяца.

"После карцера на Окрестина в СИЗО на Володарке было легче — не то слово. Меня заселили в камеру "Шанхай", где кровати были в три яруса. Сразу поставили на профучет, как склонного к экстремизму. Политических было где-то 50 процентов. Мы все держались вместе. Даже и сейчас поддерживаю связь с родственниками некоторых политзаключенных, с кем вместе сидел на Володарке".

Во время пребывания в СИЗО Алексею добавили в уголовное дело еще четыре эпизода.

"Раньше я присылал в Viber одной своей знакомой фотографии с маршей, которые впоследствии не удалил из переписки. Их нашли в телефоне и приписали мне к делу. Вместо одного у меня стало пять эпизодов. Следовательница тогда сказала, что дело завершено и больше оно уже не будет приходить. Но в одну из пятниц меня снова вызывают на допрос. Следовательница говорит: "Ну вот, еще один [эпизод] нашла". Я тогда подумал: "Ну все, точно посадят. Хрен я выдержу в колонии". И очень эмоционально сказал, что если она еще раз ко мне придет, то прокляну и ее, и ее детей. Следовательница отвернулась от меня к стене и заплакала. Как я позже узнал от адвоката, она тогда была беременна. После этого случая следовательница больше ко мне не приходила, а дело вскоре направили в суд".

Мужчина говорит, что на Володарке заболел простатитом и простудил почки. А после освобождения у него обнаружили подозрение на онкологию.
Алексея осудили за одно заседание.

"Во время суда меня поместили в стеклянную клетку. Я там ничего не слышал, что говорили судья и прокурор. Единственное, чувствовал ужас, так не хотелось попасть в тюрьму", – говорит собеседник.

Во время перерыва конвойный сказал мужчине, чтобы он не волновался, и что все будет хорошо. Тогда он понял, что ему не назначат лишение свободы. В итоге Алексея осудили на несколько лет "домашней химии".

"Я думал, что боюсь, потому что стар и сцыклив"

Мужчина рассказывает, что после освобождения, пережив пытки на Окрестина и Володарке, он ни одной минуты не сомневался, что нужно уезжать из Беларуси.

"Жить было невыносимо. Ты все время боишься. С проверками приезжают даже ночью. Даже днем в городе все время казалось, что за мной следят. Я думал, что так боюсь, потому что просто уже стар и сцыклив. А потом разговаривал с молодыми, которые тоже на "домашней химии". Оказалось, что у всех те же самые чувства".

Алексей зарегистрировался как самозанятый. Когда он работал у своих заказчиков, ему часто звонили из милиции и проверяли, действительно ли он находится на рабочем месте. Собеседник говорит, что подобные проверки очень изматывали и нервировали.

"По правилам "домашней химии" каждый день в 18:30 мне нужно было быть дома. Еще при постановке на учет меня сразу сфотографировали. Сказали, что будут по видеокамерам отслеживать, чтобы я не нарушал режим. Когда я приезжал в город, то всегда прятал лицо под козырьком бейсболки.

К тому же мне было запрещено заходить в жилища других людей. Из-за этого я не мог видеться с внучкой".

Периодически Алексея вызывали на комиссии, где идеолог задавал ему вопросы о родине и упрекал его приговором.

"На очередной такой комиссии я уже не выдержал и взорвался. Начал возмущаться, откуда у них такая ненависть к пенсионерам. Сначала меня пытали на Окрестина, затем – на Володарке. А теперь здесь учат, как правильно любить родину. После этого они меня больше на эти комиссии не вызывали".

За время "домашней химии" мужчина успел подготовиться к отъезду: сделал гуманитарную визу, обновил паспорт и решил вопросы с недвижимостью.

Снимок имеет иллюстративный характер. Фото: spring96.org

"Алексей, ты не убежишь"

Мужчина родился в Гродненской области на границе с Литвой.

"Из соседней деревни уже видна литовская граница. За ней живет мой двоюродный брат и тетя. Я совершил неудачную попытку сбежать как раз в том месте. Сейчас там построили высокое ограждение с видеокамерами. Тамошние родственники мне сразу сказали: "Алексей, ты не убежишь".

Также мужчина обращался с просьбой его вывезти к островецким "сигаретчикам" (те, кто занимается контрабандой сигарет – прим. ред.).

"Контрабандисты выставили прайс за услугу – 3 000 долларов. Я согласился и уже даже поехал с ними, думая, что с концами. Но из-за очередного мигрантского нападения на границу по тревоге подняли пограничников. У меня опять ничего не получилось".

В итоге Алексей выехал другим путем. Также мужчина помог выехать своему соратнику. Ему также назначили "домашнюю химию" за участие в протестах, но у него не было денег на дорогу.

"Я еще долго подпрыгивал от радости"

"Когда я уже оказался на литовской территории, был очень рад и еще долго подпрыгивал от радости".

Но несмотря на радость от пребывания в безопасности Алексей все равно с любовью вспоминает свою жизнь в Минске.

"У меня была хорошая машина, хорошая работа, очень красивый дом с зимним садом. Я очень любил свою землю. Хотя я много путешествовал, но возвращался домой с такой радостью. И представляете, как они [белорусские власти] отбили сейчас всякое желание туда приезжать. Но я знаю, что обязательно туда вернусь".