Денис Денисов: «Только три человека верили, что меня удастся освободить»
Интерью Александра Томковича с молодежным лидером публикует "Салідарнасць":
За вывешивание на зданиях Витебска бело-красно-белых флагов этому молодому человеку грозило до трех лет тюремного заключения. Молодежный активист Денис Денисов рассказывает о том, кто на самом деле три дня мешал жить всему городу и какую профилактику применяют в СИЗО к тем, чья вина еще не доказана.
-- Как вы попали в оппозицию?
-- Закономерно по убеждениям и случайно по формальностям. Увидел пикет, на плакатах было написано: «Где Гончар?». Поискал в Интернете кто это такой, прочел и вступил в первую же попавшуюся оппозиционную партию. Ею оказалась Объединенная гражданская партия.
Так началась моя активная политическая деятельность. Было это в Витебске. А ближе по времени к парламентским выборам перебрался в Минск, где сейчас и живу.
У меня три неоконченных высших образования по специальностям: история, режиссура и психология. Пытался одновременно работать и учиться в Санкт-Петербурге. Было очень сложно. Там нет ни родных, ни знакомых. Пришлось выбрать в пользу хлеба насущного, а не духовного. Когда ехал в Санкт-Петербург, в кармане были только деньги на билет в одну сторону. Начинал грузчиком, а когда уезжал, владел уже двумя магазинами.
-- Вы один в семье?
-- Нет. У меня есть младший брат Андрей. Он морально меня поддерживает, но сам не занимается политикой. Папа, Владимир Миронович, работает оператором на лесовозах. Мама, Раиса Алексеевна, -- модельер в экспериментальной лаборатории, где шьют образцы одежды, по которым потом работают сотни предприятий.
-- И как они отнеслись к тому, что сын отправился в Санкт-Петербург?
-- Они были к этому привычные. Впервые я сбежал из дома в четырнадцать лет. Решил поехать с друзьями в Африку. Доехали мы только до Грузии. К слову, ехали через Грозный, где еще не было войны. Зато она шла в Нагорном Карабахе.
Вот это и была первая стрессовая ситуация для родителей. Вторая -- когда меня посадили в тюрьму.
По официальной версии, меня обвиняли в том, что я сорвал целых два мероприятия. Там, где обычно проходит «Славянский базар», праздновали пятнадцатилетие ОАО «Марко». Одновременно в парке им. Советской Армии «Мазурино» проходило мероприятие, посвященное дню рождения Василя Быкова, куда приехали Милинкевич, Лебедько, Вечерка.
На самом деле ничего не было сорвано. Даже следователь говорил, что не работали предприятия и не ходил общественный транспорт. Единственное, что в те дни на самом деле было – очень большое количество спецназа. Не мы, а они мешали нормальной жизни города.
Для Минска такое количество спецназа на улицах города -- это уже нормальное явление, для Витебска – в диковинку. Люди даже начали спрашивать, что происходит? И ответы на свои вопросы получили только в Интернете. Так активная оппозиция получила новых сторонников.
-- «Мы» -- это кто? Хочется все-таки узнать, кто конкретно «мешал жить всему Витебску»?
-- Уголовные дела были возбуждены только против меня и Татьяны Еловой. Более конкретных цифр назвать не могу, но на момент рассмотрения дела фигурировало от 20 до 80 свидетелей. У самых активных участников акции проводились обыски.
Для того, чтобы стало ясно, что же все-таки произошло в Витебске, я буду говорить только о том, что было в материалах уголовного дела. Наша акция называлась «Бунт». Она длилась три дня. Некоторое время над городом развевался бело-красно-белый флаг. Этот эпизод больше всего и пропиарили: и оппозиция, и власть. Он стал основой для возбуждения уголовного дела.
Позднее выяснилось, что я еще и в розыске находился с 9 октября. И только 16 февраля меня сняли с поезда в Гомеле. Официальную бумагу о том, что меня искали, лично мне показали только в Витебском следственном изоляторе почти через десять дней после ареста, где и предъявили обвинение.
Любопытно, что до этого никто мне даже повесток ни разу не присылал. Да и не прятался я. Жил в Минске, ходил по улицам. То есть, если меня и искали, то найти, похоже, очень не хотели. Если бы была хоть одна повестка, я сразу же пришел бы на допрос, но тогда бы не было повода сажать меня за решетку.
Если сравнивать с моими соратниками, то «сидел» я недолго. Только 54 дня. Сначала в Гомельском СИЗО. Потом меня этапировали в Витебское.
-- И как восприятие разных изоляторов?
-- Если брать отношение ко мне потенциальных осужденных, то оно везде одинаковое. Если речь о питании, то в Гомеле оно хуже. Если сравнивать начальников, то хуже в Витебске. Если порядки, то в Витебске они ближе к официальным. С одной стороны это хорошо. С другой – плохо, потому, что нет возможности как-то повлиять на администрацию.
По мировой статистике, около 20% осужденных «сидят» ни за что. В Беларуси их, наверное, 30-35%. Это мое личное наблюдение.
Дело в том, что меня очень часто переводили из камеры в камеру, что вообще-то не принято. Там находится огромное число людей, которые ни в чем не виновны, но которым грозят очень солидные сроки. Такое впечатление, что государство проводит на людях какие-то эксперименты.
Для всех СИЗО установлены одинаковые порядки, но сами учреждения разные. В Витебске мне рассказывали о таком случае. Везде есть цензоры, которые читают все то, что пишешь ты, и все, что приходит с воли тебе. По закону они имеют право держать почту три дня, однако часто эти сроки не соблюдались.Иногда просрочка доходила до полутора недель. По почтовым штемпелям это видно.
Люди пожаловались. Приехал прокурор по надзору. С ним был отряд спецназа. Больше никто и никуда не жаловался…
Есть и превентивные меры. Например, перед последним Новым годом было так: всех, кто находился в камерах, вывели и поставили «на растяжку». По ним дубинками, то есть резиновыми палками, «прошелся» чуть ли не весь минский СОБР. Безо всякого разбора. Оригинальная «профилактика».
«Фишка» в том, что это были подследственные, которые за решетку могут и не попасть. А еще, может, среди них есть те, кто вообще не совершал никаких преступлений.
-- Но вернемся к родителям. Сильно переживали?
-- Не то слово. Оба попали в больницу. Они бы хотели, чтобы я занимался тем, что считаю нужным, но чтобы это не было то, за что судят.
Понятно, папа с мамой, в первую очередь думали не про себя, а про своего сына. На этой почве у нас не бывает конфликтов. Родители знают, что лучше со мной разговор не начинать. Я все равно стану их переубеждать. И непременно докажу свою правоту.
-- А вам, зачем нужны приключения на известное место?
-- Я же не виноват в том, что они происходят. Причина в системе. Была бы возможность спокойно работать, а в обществе были бы реально разделены все ветви власти, никаких бы «посадок» просто не было.
Я часто себя спрашиваю, что произошло бы, если бы оппозиция жила и работала в нормальных условиях. И не могу дать однозначный ответ. С одной стороны, я бы тогда ничем подобным не занимался. А с другой -- хотелось бы активных действий.
Все зависит от натуры человека, его характера. Например, я не кричу, что борюсь за Беларусь, ибо итак понятно, что живу не в Зимбабве. В том же Питере все у меня было «в шоколаде», но я занимался Тибетом, который оккупировал Китай.
Наверное, мне просто нужно было куда-то «влезть». В этом и есть суть характера. Искать то, где мозг, силу, энергию, можно использовать на сто процентов.
Здесь нет громкого пафоса, но я действительно считаю ненормальным, когда в стране исчезают люди. Это наша боль.
Политика политикой, портфели будут делить всегда, но существуют совершенно конкретные проблемы, вокруг которых нужно объединяться.
-- А можно ли в этой ситуации вообще что-то изменить?
-- Можно. Мой пример – наглядное подтверждение. Никто не верил, что меня выпустят под залог. Некоторые даже после того, как это случилось, считали, что на свободе я пробуду только несколько минут.
Безусловно, смутило, что смешные семь с половиной тысяч долларов собирали около трех недель, а половину нужной суммы нашли люди, которые вообще не занимаются большой политикой. Но этот пример показывает -- что-то делать можно.
Когда люди заранее не верят в успех, то это говорит о том, что они не хотят идти до конца. В моем случае только три человека верили, что меня удастся освободить. Так и произошло.
Справка:
Денис Денисов родился 9 апреля 1979 года в Витебске. В 1996 году окончил среднюю школу и параллельно экономический лицей . Затем уехал жить в Минск, потом в Санкт-Петербург. В 2004 году вернулся в Беларусь. Занимался бизнесом.
