Задержанный на протестах после референдума: "В людях, которые вышли в тот день, я видел отчаяние и смелость"

Виталия (имя мужчины изменено в целях безопасности) трижды за два года задерживали на "сутки". Первый раз – на районном Марше в 2020 году, второй — после референдума в феврале 2022 года, третий — превентивно перед Днем Воли, в марте того же года. Опасаясь уже уголовного преследования, Виталий был вынужден уехать за границу.

Парень рассказал "Вясне", как за это время менялись условия содержания в ЦИП и отношение сотрудников разных учреждений, а также о причинах задержания людей, с которыми он встречался на "сутках".

ЦИП на Окрестина. Иллюстрация Ольги Пранкевич

2020 год

Первый раз Виталия задержали в ноябре 2020 года — хотя он участвовал почти в каждом Марше и до того момента ему удавалось не попадать в списки задержанных. Но в тот день проходил первый районный марш, на котором парня и задержали.

— Они погнались за мной, когда я убегал, — вспоминает Виталий. — Чтобы остановить меня, дали дубинкой по голове так, что я на полной скорости полетел на землю, я вырубился на пару секунд. У меня даже слетели очки — пока я старался их отыскать, на меня все время кричал человек в зеленой форме. Я сильно содрал колено — потом в РОВД мне разрешили промыть его моей же перекисью водорода. Часа два мы поездили по городу на автозаке, после чего нас привезли в Октябрьский РОВД. Там нас не били, но допускали шутки вроде «Сейчас устроим вам на третьем этаже "маски-шоу"». Следователь долго старался вывести меня на спор и расспрашивал, зачем мы все делаем, что мы будем делать дальше — имея в виду "после смены режима".

В РОВД задержанным даже отдали передачи, которые за это время успели принести родственники, но разрешили забрать только вещи, которые сможешь надеть на себя. После этого всех увезли в ИВС на Окрестина.

— Там медсестра сказала, что с моей разбитой головой и коленом все будет нормально, — улыбается Виталий. — В первой камере нас было восьмеро на пять мест, нам дали пять матрасов. Кто-то из сотрудников даже посоветовал нам разложить их на полу и спать "штабелями". Там было тепло, но еда не очень вкусная. Окно не открывалось, вода текла только холодная, а туалетная бумага быстро закончилась. Пока мы допросились новый рулон, пришлось пустить на эти цели книгу.

Через два дня Виталия на Окрестина по скайпу осудили на 15 суток. Перед этим ему пришлось 40 минут ждать суда в специально отведенной для этого комнате, после чего сотрудники обвинили его в том, что он "удалил им скайп" на компьютере, хотя по камерам они могли проверить, что он не трогал его. Потом они шутили, что, если бы не имел к этому отношения, дали бы 13 суток. Двое суток спустя Виталия перевели в Барановичи.

— Местным мы будто были чуть больше в новинку, — рассказывает парень. — Они были менее уставшими, могли неформально поговорить с нами даже. Была вкусная еда — даже тушенка и кисель. Доходило много писем. У нас были матрасы, подушки, одеяла, кружки. Сначала 12 человек сидели в большой 12-местной камере, потом – пятеро в семиместной. Там с нами находился человек с протезом вместо ноги. Почти все "сутки" он держал "сухую голодовку".

Февраль 2022

В ноябре 2021 года после убийства Зельцера стало ощущаться фоновое беспокойство: стремление регулярно смотреть в глазок дверей, прислушиваться к звукам на площадке.

— Но после начала войны 24 февраля 2022 года я понял, что морально не могу остаться дома, — вспоминает парень. — В то время давно ничего не происходило, все в стране оставалось так же плохо, но все словно смирились с этим. Нужен был триггер — и вот он произошел. Я вкладывал большие надежды в 27 февраля. В людях, которые вышли в тот день, я видел отчаяние и смелость. Помню, какие-то женщины даже обращались к сотрудникам и просили одуматься, что они делают.

Но людям не дали собраться. Хотя их было немало, их начали задерживать, кого-то — валить на землю и избивать дубинкой. Толпа то подступала, то отступала, вдоль Коммунистической начала двигаться техника: автозаки и военные грузовики. Поэтому Виталий решил, что пора отступать. 

— Но меня сзади схватили за плечо, и я понял, что убегать — не вариант, — рассказывает парень. — Меня повели в транспорт с людьми в зеленой форме — наверное, то были солдаты внутренних войск. Они разблокировали мой телефон и накричали, что в Telegram стояла аватарка с украинским флагом. Спросили: "Ты что, украинец?" — и вернули телефон.

В Заводском РОВД задержанные на Марше и избирательных участках долго сидели и ждали, людей по двое выводили побеседовать с прокурором района. Он предупреждал, что если за год задержат три раза, то будет заведено уголовное дело. Виталию он дал подписать бумажку, что это ожидает его, даже если будет задержан во второй раз. После беседы задержанных перевезли в ИВС на Окрестина.

— Различия, по сравнению с прошлым разом, сразу бросились в глаза, — рассказывает Виталий. — На входе в камеру не дали сменную обувь, мы были там босиком. Но пол был деревянный, поэтому было относительно нормально. На пять мест в камере было 14-15 человек, матрасы не выдали. Климат в камере был нормальный.

"Газ из баллончика по вентиляции дошел и до нас"

Помесячная хроника задержаний и условий содержания на Окрестина.

После двух ночей на Окрестина ребят повезли в суд Заводского района. В большом автобусе завезли на задний двор суда, где закрывается большая клетка, и по очереди выводили на суды. Обвинение вновь основывалось исключительно на показаниях милиционера, который якобы задерживал Виталия. Ему снова дали 15 суток и отвезли уже в ЦИП на Окрестина.

— Там сначала посадили 16 политических в четырехместную камеру, — вспоминает парень. — Там не хватало воздуха, было очень жарко, по стенам тек конденсат — настоящая баня. Но если сначала нам разрешили приоткрыть "кормушку", то потом, когда одному человеку стало плохо и мы просили открыть ее немного больше и помочь ему хоть как, ее закрыли вовсе. В таких условиях мы провели две ночи. Потом нас на четыре часа оставили вчетвером в камере, где мы смогли немного подышать. После чего снова перевели в соседнюю камеру с такими же условиями. Там тоже все были политические, задержанные за 27 февраля.

Там нам попалась хорошая смена: они дали инструменты, чтобы мы смогли хотя бы приоткрыть окно. Потому что пока оно было закрыто, я не поспал ни единой ночи. Спали мы там на полу, шконках, столах, скамейках. Потом меня снова перевели: там в восьмиместной камере находилось от 24 до 36 человек. Под конец срока туда забросили еще двух бездомных, но морально там было находиться все равно легче: просторно, со многими можно было поговорить.

Одного парня — Сашу Рапея — с женой дома задержал ГУБОП. Их осудили на "сутки", потом его перезадержали, так как нашли сториз в Instagram. По-моему, с ним записывали "покаянное видео", что он призывал в соцсетях убивать русских, хотя это было не так.

Я встречался с политзаключенным Димой Иванченко. ГУБОП сильно избил его при задержании, они также пытали его электрошокером. Он был весь в синяках.

Потом начали приводить людей, которых задерживали уже позже. Был один журналист, которого забрали прямо с улицы. Был таксист, который подвозил какого-то человека, увидел на проспекте Независимости бабульку с флагом СССР и сделал какой-то комментарий в сторону ее и государственного флага. Пассажир возмутился, стал кричать на него, и в тот же вечер водителя задержали и дали ему "сутки".

Март 2022

Третий раз Виталия задержали дома. Накануне Дня Воли, 23 марта, к нему домой в 10 вечера пришли сотрудники и сказали, что надо поехать на профилактическую беседу. В лифте на вопрос, есть ли у парня шанс сегодня вернуться домой, сотрудник грубо усмехнулся и сказал, что нет. Виталия привезли в РОВД, все время подчеркивая, что якобы он знает, за что его задержали, его называли "экстремистом".

— Сначала меня завели в камеру РОВД, — вспоминает Виталий. — Там было четверо бездомных и четверо таких же "профилактических", как и я. Мы старались поспать, но где-то в час ночи нас отвезли на Окрестина. Сначала — в карцер ИВС с бетонным полом и шконкой, которую нельзя было откидывать даже на ночь. Там я снова увидел Диму Иванченко — его синяки более-менее сошли на тот момент. Его снова перезадержали и инкриминировали уже уголовку. Все это время он сидел в карцере.

Также встречался там с Александром Евдокимчиком из Свободного профсоюза металлистов. Когда мы играли камерой в "Города", он всегда оставался последним. Дядька со стержнем, пресекал споры. Видел, что потом его задержали по уголовке.

Утром Виталия отвели на суд. На этот раз его судили за неповиновение: якобы когда его доставляли в РОВД на беседу, он начал размахивать руками, упираться и хватать сотрудников за одежду. На суде отметили, что висевшие на РОВД видеокамеры в тот момент не работали. Свидетелем был Александрович в балаклаве. Виталию снова дали 15 суток.

— Весь срок 16 человек провели в четырехместной камере, — рассказывает Виталий. — Нам снова забрасывали бездомных — одного из них я узнал еще с прошлой отсидки. От них мы подхватили вшей. Половина задержанных были такие же "превентивные", нескольких ГУБОПиК задержал за комментарии, с избиением и электрашокером.

Когда Виталия выпустили, он уехал за границу. Сейчас он устроился на работу и готовится поступать на лингвиста-диалектолога, но при возможности хотел бы вернуться в Беларусь.