Корреспондентка "ВВС" интересовалась, как живется белорусским оппозиционерам на поселении

Условием сотрудничества с официальным Минском Европа ставит освобождение политзаключенных. Белорусские власти утверждают, что в стране нет осужденных по политическим мотивам. Но не так уж далеко от Минска "перевоспитываются" лидеры оппозиционных партий, молодежные активисты, бизнесмены и даже домохозяйка, написавшая от руки протестную листовку.

На двери подконтрольной комнаты табличка "процедурная". "Здесь был совхозный санаторий", - поясняет вынужденный постоялец.

Таблицу Менделеева над кроватью он повесил сам: как минимум до конца июля политик Николай Статкевич - "химик".

На понятном в постсоветских странах жаргоне "химиками" называют лиц, осужденных к ограничению свободы.

Срок за участие в уличных протестах лидер одной из белорусских социал-демократических партий получил еще в 2005 году.

Трудопраздники

Деревня Блонь в 60 километрах от Минска, где сейчас отбывает срок Статкевич, - уже второе место его принудительного перевоспитания.

"По диплому я - военный радиоинженер по радиоэлектронике, - говорит Статкевич. - Я кандидат технических наук, специалист по системам управления. Здесь работаю слесарем по ремонту электрооборудования автотракторной техники".

Все, что в поселении надо было починить по электрической части, подполковник в отставке давно отремонтировал, поэтому нынче работает, куда пошлют.

"В первые два месяца здесь выполняли команду меня сломать, поэтому работал я без выходных, по 14 часов в день. Выдержал. Теперь уже график не столь жесткий, - рассказывает Статкевич. - Но иногда начальство "пробивает". Например, когда я прокомментировал в Интернете "Письмо независимых офицеров" (незарегистрированная белорусским Минюстом группа, критикующая власть - Т.Н.), ответ последовал незамедлительно: в День святого Валентина, в Год свиньи мне приказали идти на ферму кастрировать кабанов. Впервые отказался от работы, хотя за отказ меня могут привлечь к уголовной ответственности и ужесточить наказание. Но сказал: не пойду! Правда, соломки себе подстелил: нужен-де инструктаж и зачет, спецодежда... Обошлось!"

Рождество опальный политик встретил на ферме с вилами в руках - обнаружилась срочная работа очистить ферму от навоза.

Правда, он говорит, что директор местного совхоза работал рядом: "Здешние люди и начальники-хозяйственники все отлично понимают, хотя со всеми провели беседы, и люди боятся лишний раз говорить со мной, чтобы не быть замеченными в опасном контакте".

За соблюдением режима следит спецкомендатура Управления по исполнению наказаний, но Статкевич уверен, что его пристально опекает КГБ.

По его словам, в смежной комнате установили направленный микрофон, и его беседы с гостями в "процедурной" записываются и анализируются.

Случайно или нет, но часть магнитофонной записи нашего разговора оказалась испорченной методичным высокочастотным сигналом, "зарисовавшим" слова назойливой шипящей амплитудой.

За месяц до прошлогодних президентских выборов Статкевича поместили в отдельное помещение спецкомендатуры.

"Несмотря на внешнюю охрану и решетки на окнах со мной сидели то майор, то капитан или оба сразу и смотрели на меня круглосуточно", - вспоминает политик.

"Удивительный парень"



Через год ситуация повторилась уже с другим диссидентом.

Павла Северинца, одного из создателей оппозиционного движения "Молодой фронт", срочно увезли с лесоповала и пять с половиной часов держали в спецкомендатуре без объяснения причин.

В это время за триста километров, в Минске, оппозиционная молодежь планировала в это время акции протеста, приуроченные к годовщине вступления Лукашенко на третий президентский срок.

Северинец уже более двух лет работает печником, стропальщиком, сучкорубом в самом удаленном леспромхозе Беларуси.

Отсюда до России через глухой лес - не более пяти километров, мобильной связи нет, интернет отбывающему наказание не положен.

Соратники по оппозиционной молодежной организации и прочие свободолюбивые граждане, тем не менее, в этих местах - частые гости.

"Пользуются тем, что у сотрудников спецкомендатуры нет лишнего бензина доехать сюда", - смеется Северинец.

Но польских телерепортеров, однако, милиционеры оперативно заставили ретироваться из поселения.

В местах вынужденного пребывания Северинец организовал Товарищество белорусского языка, подписку на независимые издания, нашел единомышленников среди местного населения и региональных депутатов.

Параллельно он пишет роман и подготовил к изданию "Письма из леса" и книгу "Национальная идея" в переводе на русский язык.

Местных, впрочем, оппозиционер покорил не "политднем" (наоборот, единые политинформации по распоряжению властей обязательны во всех регионах Беларуси), а вниманием к людским проблемам и набожностью.

"Удивительный парень, - говорит рабочая погрузочной бригады Юлия Станиславовна. - Наши сначала считали его чудаком: посты соблюдает, терпелив беспредельно.

Привезенные ему с "большой земли" фрукты и сладости периодически отдает в школу и детский сад. А что критикует - так ведь правду говорит, за такую правду и при Сталине сажали".

Для посещения костела Северинцу необходимо просить разрешения в спецкомендатуре и ехать сорок километров в Полоцк. Выходные дни возможны также по решению стерегущего начальства, но использовать их для поездки к родителям в Витебск позволяют нечасто. Посещение столицы запрещено категорически.

Участь родственников



Изоляция после судебного приговора грозит не только оппонентам действующей власти, но и членам их семей.

"С соседями мы стараемся о судьбе Димы не говорить, - признается Ольга Васильевна Дашкевич, мать осужденного за деятельность от имени незарегистрированной организации лидера "Молодого Фронта" Дмитрия Дашкевича. - Кто знает обо всем, боится лишний раз спросить. Городок наш Старые Дороги небольшой, все у начальства на виду".

"После того, как сыну назначили полтора года колонии за "политику", нам позвонила поддержать-посочувствовать соседка по даче и один совершенно незнакомый человек, учитель-пенсионер. Сказал: "Вы должны гордиться своим сыном". Мы и гордимся. Молча", - добавляет отец Вячеслав Владимирович.

В то же время супруга приговоренного к пятилетнему тюремному сроку экс-кандидата в президенты профессора Козулина Ирина утверждает, что не чувствует себя в касте отверженных и обрела очень много новых знакомых.

По ее словам, все они достойные, благородные и красивые люди.

А статус жены заключенного - это объективная реальность, от которой никуда не деться, считает она.

Пытаясь привлечь внимание общественности к нарушениям прав и свобод в Белоруссии, профессор Александр Козулин 53 дня держал в тюрьме голодовку протеста.

"За время голодовки я видела его дважды, внепланово - администрация надеялась, что я уговорю мужа прекратить протест", - рассказывает Ирина. - Одно из коротких свиданий было в день его рождения. Мужа трудно было узнать - скелет, обтянутый кожей".

Просто хулиганы?

"Оппозиция в Беларуси вовсе не запрещена", - заявил президент Лукашенко в январском интервью газете WELT.de.

"У нас нет в местах заключения граждан, осужденных по каким-либо статьям с политической подоплекой. Осужденные граждане отбывают наказание за совершенные хулиганские действия, либо групповые нарушения общественного порядка", - утверждает министр внутренних дел Беларуси Владимир Наумов.

Однако по сведениям белорусских правозащитников, в местах лишения и ограничения свободы сейчас находятся семь оппонентов действующей власти.

А за последние пять лет более 20 человек отбывали долгосрочное наказание по политическим мотивам.

Татьяна Нечапайка, ”ВВС”