"Избитая спала на полу под батареей и грелась бутылкой с теплой водой": бывшая политзаключенная Настя Кухарева рассказала об условиях содержания, в которых она находилась до суда
Анастасия Кухарева на свободе
"Весна" поговорила с девушкой и узнала о том, как и в каких условиях ее задерживали и "выбивали" признания, а потом удерживали на Окрестина и в СИЗО №1.
Свое 25-летие Настя Кухарева могла встретить в неволе, но, к счастью, ей удалось выехать с территории Беларуси.
Это случилось сразу после того, как 6 мая судья Московского района Минска Ольга Малашенко признала девушку виновной в совершении преступления по ч. 1 ст. 342 УК "Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них", приговорив Настю Кухареву к трем годам "домашней химии" (ограничения свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа).
Напомним, девушку задержали 31 января 2022 года. ГУБОПиК схватил ее прямо на железнодорожном вокзале, когда та возвращалась с московских каникул в Минск. Сначала Настю избили, чтобы получить пароль от телефона, а затем очернили в "покаянном" видео.
Мама политзаключенной Анастасии Кухаревой: “Ради дочери не разрешаю себе плакать, даже зная, что над ней издевались”
Первые 10 дней после задержания Настю удерживали на Окрестина, а потом перевели в СИЗО №1 и предъявили обвинения, якобы за перекрытие дорог на одном из воскресных маршей, который проходил в сентябре 2020 года. Правозащитники признали Настю политзаключенной.
Даже находясь в другой стране, в безопасности, девушке по-прежнему тяжело вспоминать о произошедшем. Анастасия занимается с психотерапевтом, очень хочет восстановиться и снова стать той прежней Настей, которой она была до задержания. Но, как сама признается, получается это пока с трудом.
Задержание и допрос в ГУБОПиКе: "Взяли за волосы, ударили головой о стену и сказали, что таких, как я, надо убивать"
"Меня сняли прямо с поезда, — рассказывает девушка. — Вместо мамы, которая приехала меня встречать, встретили 6 сотрудников ГУБОПиКа. Одни из них был в балаклаве. Они спросили, я ли Анастасия Андреевна, и когда в полном непонимании я сказала, что это я, двое из них взяли меня под руки и повели непонятно куда. Я была в шоке, пыталась выяснить, почему меня задерживают… В ответ на это они показали мне фотографию с марша протеста, который проходил 27 сентября 2020 года. На той фотографии среди других участников была я. Все мои требования предъявить документы, на основании которых меня задерживают, они игнорировали. Надели на меня наручники, запихнули в машину и сказали, что теперь я уголовница. Все это время мне пыталась дозвониться мама, телефон разрывался. Но телефон был у них. В какой-то момент они подняли трубку и сказали маме, что я задержана, потому что нарушила закон".
- Настя на "покаяльном" видео и во время допроса
То, что с хрупкой девушкой происходило дальше, ей больно не то что рассказывать, а даже вспоминать.
"Меня привезли в ГУБОПиК, отвели в какую-то комнату и заперли двери на ключ… Было очень страшно, — с содроганием вспоминает Настя. — В комнате со мной остались два огромных амбала. Один из них схватил меня за волосы и начал бить головой о стену, потом кулаком по голове, лицу… У меня началась истерика. Несколько раз он ударил в область ниже груди…Сломал мои очки и ржал с этого. Он закончил меня бить, а я рыдала.
Он продолжил издеваться словесно. Говорил: "Ну что же ты плачешь, Настенька, все же хорошо. Может, чаю тебе или кофе? Вот теперь поедешь на зону, су..а е…аная, и будешь там революцию устраивать!".
Они говорили, что таких как я, надо убивать, что таких, как я, нельзя даже близко подпускать к детям (Настя — педагог русского языка и литературы, преподавала в школе — Прим.). Это было невыносимо".
После такого допроса и оформления протокола девушку заставили записать то самое "покаянное" видео на фоне двери.
"Меня снимали на зеленом фоне. И хоть я давно ничего не употребляю, меня заставили сказать, что я наркоманка. И сами ржали при этом: "О, громкое дельце будет — наркоманку-змагарыху посадили" , — вспоминает девушка.
Окрестина: "Будили ночью и называли паскудами"
На Окрестина Настю удерживили с 31 января до 11 февраля. Об условиях содержания в ЦИП и отношении его сотрудников к задержанным девушка рассказала в стихах:
Высокие стены, двухместная камера,
Нас было шестеро в комнате маленькой.
Там были клопы и другие создания —
Их называли мы "надзиратели".
Мы спали на досках, по двое на шконке,
Забрали одежду, не дали подушку,
О чем это я — матрасов не дали,
Мы спали как звери на лавках стеклянных.
Кто-то спал на полу, под батареей.
Кто-то из хлеба лепил изделия,
Кто-то бродил из угла в угол,
Такие вот были в пыточной будни.
Нам было так холодно ночью и днём,
Мы грелись бутылками с тёплой водой.
В обнимку по трое на шконке лежали,
Вот так мы отчаянно тепло сохраняли.
Среди ночи нас часто будили дежурные,
Стучали нам в двери, называли паскудами.
Вместо прокладок давали нам вату,
Чай был раз в день — мы пили из крана.
При шмоне все вещи на пол бросали,
Топтали ногами и хохотали.
Несмотря на все это, наш дух не сломали,
Всю нашу волю в кулак мы собрали.
Мы "Купалинку" шепотом пели,
Вот так страшные дни мы преодолели.
"Отстойник" в СИЗО №1: туалет-дырка в полу, ледяная вода, но есть матрасы
- Настя Кухарева до задержания
Со слов Насти, после Окрестина, СИЗО №1 на Володарского, в который ее этапировали, показался ей раем.
"Меня привезли ночью, но даже предложили сходить помыться. Потом отвели в камеру №5. На тюремном сленге — в "отстойник". В нем заключенные находятся какое-то время, пока их не переведут в обычную камеру.
В "отстойнике" очень низкие потолки, на полу пыль, плевки, стены в плесени, туалет — дырка в полу, одно окно, одна батарея, вода ледяная, но я была счастлива попасть туда, потому что мне дали матрас, подушку и плед, и я уснула как нормальный человек в ненормальных условиях. Собственно говоря, в этом "отстойнике" я жила 5 дней. Со мной было ещё 13 женщин: политическая была всего одна. С ней же мы были на Окрестина, а остальные были за грабеж с вооруженным нападением, мошенничество, покушение на убийство, воровство, несколько были за неуплату алиментов, налогов, наркотики...
Меня вовремя перевели, потому что в этот день девочкам в камеру засунули какую-то сумасшедшую, которая говорила: "Как только вы уснете — я вас всех убью". Она постоянно орала, била в двери, носилась.
В общем, мне рассказывали, что девочки не спали всю ночь и очень боялись, по крайней мере те, кто оказался в тюрьме первый раз".
Камера в СИЗО №1: "массаж для вещей", скудная отоварка и баня с кипятком
- Настя с мамой после суда
"Когда меня перевели в камеру, я увидела высокие потолки, одно окно и много женщин, которые выглядели очень хорошо. Меня встретили достаточно тепло, я плакала бесконечно, а девочки меня поддерживали, — вспоминает Настя. — Была, правда, одна девушка алиментщица, так вот она была совсем нездоровой: разговаривала матом, грубила всем и постоянно, орала среди ночи, а еще у нее был гепатит и ВИЧ. Я не застала этого, но девочки рассказывали: когда у нее были месячные – она не пользовалась прокладками, на скамейке постоянно оставались ее пятна крови. Ей дали месяц ареста. Она досидела с нами срок и ушла домой.
Подъем у нас был в 6 утра, а отбой в 22.00. Лежать днем было нельзя, как и находиться на верхних шконках, но мы все равно иногда умудрялись, я даже спала несколько раз.
В камере постоянно летала пыль. Но мне повезло — я оказалась в самой большой камере женского корпуса, нас было 10 человек, вода была ледяной, но на стенах не было плесени, мы стирали как могли: грели воду кипятильниками, а полоскали в холодной воде. Мы называли это "массаж вещей".
В камере была хорошая температура, курили по часам, потому что невозможно дышать пылью и дымом, а вентиляции нет никакой. Пару раз мы видели каких-то насекомых. Отоварка в СИЗО очень скудная, всего 56 пунктов, и из еды в основном вафли, печенье, кофе, чай, каши, супы, зефир, казинаки. Остальное это личная гигиена и бытовая химия, еще сигареты и конверты. Но половины из этого в отоварке не было.
Письма доходили очень плохо, нас было 10 человек в камере, а в день могло прийти 2-3 письма.
В баню ходили раз в неделю, вода была очень горячая, напор слабый, но мылись как могли. Еда, конечно, оставляет желать лучшего: мне очень нравились завтраки — я постоянно ела кашу там (кроме сечки), но на обед просто суп-вода без гущи, слипшиеся в одну массу макароны с парой кусочков мяса или сала, иногда какая-то каша пресная, водянистая картошка с капустой вареной, один раз в неделю давали котлету, но я не могла ее есть, она вечно была холодной.
На ужин вареная мелкая рыба, давали огромную тарелку и только хвосты торчали. Ну и да: снова наша любимая картошка и капуста в воде…
«Хочу кричать на весь свет историю своего ребенка»: мама Анастасии Кухаревой рассказала, о чем ей болит на воле, а дочери — за решеткой
Прогулки были такие: невероятно маленький дворик, высоченные стены и небо в решетку, но даже это было сказкой — лишь бы не сидеть в камере. Хотя бы этот час выйти и подышать воздухом.
Водили нас в позе "руки за спиной", ходили подвалами, где постоянно воняло. Пару раз мы видели крыс, а еще кучу грязи. И там, кстати, хранили наши вещи (либо когда люди на суд ехали и их там оставляли, либо то, что не передали из посылок).
Из хорошего: в СИЗО совсем другие сотрудники. Они не давят морально, есть вредные милиционеры, были строгие, парочку было вообще неадекватных (но, в основном, это женщины или мужчины с очень жестокими шутками, мол, мы на зоне будет им одежду шить и прочее), но в основном там работают все же "люди", чего не скажешь о сотрудниках из Окрестина".
Вот что Настя рассказывает о медикаментах и медицинской помощи в СИЗО:
"В самом начале, когда я попала в СИЗО у меня забрали мои антидепрессанты и сказали, что будут выдавать по таблетке, а потом их потеряли. Я подняла этот вопрос до начальника тюрьмы и таблетки нашлись, а после, каждый раз, когда он приходил на большую проверку, спрашивал: "Ну что, таблетки дают как положено?". Если было плохо, температура, например, то врача можно было ждать несколько дней. Мы называли медработников "ветеринарами", потому что они не делали абсолютно ничего и очень любили хлопать "кармушкой" перед носом. Но был один хороший фельдшер, он всегда спрашивал, как дела, давал нам фурацилин и отдавал мне мои таблетки.
Еще был психолог: я писала заявления ей каждый божий день, мое состояние было ужасным. В итоге за три месяца я попала к ней два раза. И то потому, что писала ей каждый день и звала ее через "дежурных". Я спрашивала у нее: "Как вы можете здесь работать?". Она отвечала: "Здесь тоже люди…". Думаю, она не понимала моего вопроса.
Ещё было потрясающее специальное питание для тех, кто находится на лечебной диете. Например, заключенные с гепатитом или анемией. Им 4 раза в неделю давали 1л молока, 2 раза в неделю утром кусок запеканки и 3 раза в неделю стакан сока. Ну и, якобы, им давали больше мяса в обед, но мы этого не замечали.
Со слов девушки, самое светлое событие в тюрьме — это письма и свидание с родными.
"Я не знаю, где моя мама находила силы, но во время свиданий она держалась, как солдат. Похудела до 35 килограммов, но продолжала мне улыбаться, хотя, я знаю, ей хотелось рыдать. Мой дедушка попал в кардиологию, бабушка практически перестала ходить. Но все они писали мне письма и верили в добрый исход.
Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить всех тех людей, которые поддерживали меня, моих родных и были неравнодушны к моей судьбе. Тем людям, чьи близкие сейчас за решеткой, я могу пожелать лишь силы и веры в лучшее. Вера творит чудеса".
- Сейчас Настя Кухарева в безопасности
Сейчас Анастасия находится в безопасной стране и пытается восстановиться после пережитого. Ей по-прежнему нужна моральная поддержка.
Если вы хотите поддержать девушку еще и материально, мы оставим здесь реквизиты банковского счета, на которые вы можете перевести любую сумму денег:
Переводы можно делать на литовскую карту:
IBAN LT183500010015146938
Номер счета: 4745030906082556
Срок действия: 05/26
Получатель: Oxana Katsemba (пусть вас не смущает другая фамилия, это фамилия мамы Насти).
На белорусскую карту:
Номер карты: 4255 1901 2341 9874
Срок действия: 07/24
Беларусьбанк
INSTAND CARD
