Истории из жизни политзаключенного молодечненца Александра Казакевича

Если спросить у Елены, мамы политзаключенного молодечненца Александра Казакевича, как лучше называть ее сына, она улыбнется: "Для брата он Шурик, для друзей — Роб, а дедушка вообще говорил, что нет такого белорусского имени — Саша, поэтому называл его Алесиком. Но Сашка и есть Сашка". Поэтому сегодня она расскажет истории из жизни сына, которые помогут понять, что за человек сейчас находится в заключении за свою позицию.

Шурик

Однажды на молодеченском рынке, куда Саша-подросток пришел с мамой, работник начал реветь на бабушку, которая продавала продукты c собственного хозяйства. 

— Она стояла — старенькая, крохотная, в этом платочке с натруженными ручками — вся прозрачная, — вспоминает мама политзаключенного. — Пытается посчитать копеечки, а этот мужчина на нее: "Собралась и пошла отсюда!" И тут мой Сашка, у которого очень рано начал ломаться голос, как крикнет: "А НУ!" — и человек, услышав эту детину, испуганно отступился от бабушки. Да, Саша очень хороший, но скрывает это за маской серьезности. Но это все равно становится очевидным! Его очень любят дети и животные — вот кого не обманешь! И очень смешно, когда маленькие дети залезают ему на шею и плетут косы из его длинных волос, а он терпит.

Маленький Саша с братом

Но вот чего он не может вытерпеть — так это несправедливости, случай с бабушкой — не единственный, когда Саша заступился за слабого: для него это правило. Так же было и на протестах в его родном Молодечно в 2020 году. Мама вспоминает, что Саша очень не хотел, чтобы она шла, но когда они все же оказались на Площади и всех стали ловить, он крикнул, чтобы женщина убегала.

— Сначала я побежала, — вспоминает Елена. ­— А потом подумала: куда я могу бежать, когда у меня там дети? И стала как вкопанная. Тогда на меня из темноты стали налетать эти люди в черном ­— один, второй. Но не трогали. А третий — стукнул меня щитом по груди. И я услышала, как Саша кричит: «Мама!» и летит ко мне — перехватил и отодвинул в сторону. Потом мы нашли младшего сына, и Саша назвал нам адрес квартиры, где надо засесть и не высовывать носа. Через некоторое время его знакомый забрал нас оттуда. Помню, Саша позвонил и сказал: «Через минуту вскакивайте в машину у подъезда». И мы вскочили, поехали, и только как водитель включил фары, увидели, как много этой «черной грязи» было кругом. Так-то у него все было четко продуманно.

Я очень люблю своих детей и благодарю Бога, что они именно такие, какие есть, и многому меня научили.

Алесик

“Мама, я вообще не знаю: зачем мы сюда приехали, я не понимаю, что они говорят”, — так говорил маленький Саша маме, когда они приезжали к родственникам в деревню, где разговаривали больше на трасянке. Но когда пришло время, единственная белорусскоязычная школа в Молодечно, куда Елена отдала учиться сыновей, принесла свои плоды: они начали интересоваться белорусской культурой и историей, захотели говорить на родном языке. В семье вошли в привычку дни, когда все общение происходило исключительно на белорусском языке.

Алесь с братом во время семейного праздника

­— Теперь мне сложно практиковать язык без окружения, ­— вздыхает Елена. — Например, почему сын хорошо знает английский? Потому что начал увлекаться творчеством Metalliсa — и ему было интересно знать, о чем они поют: сидел с ухом под динамиком и пытался переводить песни. Поэтому английский язык у него тоже шел «на ура».

Именно на белорусском, английском и русском Саша пел в музыкальных группах.

Роб

Когда Саша год позанимался с репетитором игре на гитаре, то пришел домой и сказал: “Все, она меня больше ничему не научит”. Потом он начал просматривать видеозанятия известных рок-музыкантов, учиться играть у них. На даче он пытался организовать из соседского мальчугана и брата группу ­— старался, чтобы каждый исполнял свою партию безупречно, потому что у него самого идеальный слух. Когда немного подрос, начал чем может помогать местным рок-группам: например, расклеивать их объявления. И однажды его заметили и взяли играть в местную команду.

Саша выступает на концерте

— Все почему-то считают, что “все эти рокеры — наркоманы и алкоголики”, — смеется Елена. — Но я всегда вспоминаю историю, как как-то Саши очень долго не было дома после репетиции. Я звоню, а он говорит: “Мама, я не могу прийти, тут кто-то выбросил собачку, мы не знаем, куда ее деть”. Ну я и сказала, чтобы нес домой. Через некоторое время слышу звонок в дверь, открываю — а там ребята. Впереди мой маленький, а сзади все эти волосатые, в татуировках и с цепями держат на руках маленького черного щенка. Это была девочка, мы пристроили ее в хорошие руки и она принесла в мир много новых щенков. Так парни спасли не одну жизнь. Теперь эти и другие Сашкины друзья тоже мне очень помогают, помнят про сына и что-то делают для него.

Творчество политзаключенных: какую музыку можно услышать через решетку?

Теперь, когда музыканты, исполнители, композиторы вынуждены быть в заключении, их голосами могут стать люди на свободе.

Александр Дмитриевич Казакевич

Утром 12 апреля 2022 года Саша прислал друзьям видеосообщение, в котором успел предупредить, что за ним пришли. Его уже задерживали осенью: тогда кнутом и пряником уговаривали подписать признание о том, что он сжег "Табакерку" в городе, но мужчина не поддался, и через трое суток его отпустили. Потом, кстати, оказалось, что ничего и не сгорело. На этот раз Сашу держат в заключении уже больше двух месяцев.

— Когда они проводили обыск, то словно нарочно просто разбрасывали все, как малые дети, — вспоминает Елена. — Но потом я из-за этого столько ненужных вещей выбросила! Но как висит у меня "Погоня" — так и будет висеть, потому что это мой дом. Говорят, мой дом — моя крепость. Думаю, на самом деле крепость не дом, а каждый человек, если он ощущает себя этой крепостью.

Дом Казакевичей после обыска

Елена работает в России уже около 10 лет и приезжает в Беларусь, чтобы отвезти сыну передачу. В связи с тем, что она живет в другой стране, с еще большим опозданием идет корреспонденция. Большинство заказных писем возвращается.

— Это большая боль для меня, — вздыхает Елена. — Ведь в каждое письмо я вкладываю душу, а они возвращаются — это словно тебе плюют в нее. В одно из писем, которое я направила через электронный сервис, я добавила фотографию огня в нашей печке — а Саша очень любит смотреть на огонь — и подписала ее: "Сынок, это огонь нашей печки, если тебе будет холодно — смотри на него, пусть он тебя греет, пусть тебе будет хорошо на душе". Когда была в Беларуси, отправила несколько писем подряд, чтобы у Саши не терялось ощущение, что мы вместе, что я держу его за руку, смотрю ему в глаза и буду делать все, что могу и не могу, чтобы скорее забрать его оттуда.

Заказные письма, которые вернули матери Александра

Первые письма сына были для Елены большой болью: Саша не писал ничего плохого, но между строк сердце матери чувствовало растерянность сына. В теперешних листах он более уверенный. Также из писем Елена узнала, что Саше побрили голову, в том числе и бороду. Мужчина растил волосы со школы и очень остро воспринимал любимые попытки матери хотя бы немного подровнять их. Теперь Елена даже не представляет, как выглядит ее сын.

— Адвокат говорит, что Саша стал совсем другим, — говорит она. — У сына неприятное заболевание — синдром Туретта. Например, после задержания Сашу трясло первые дни, но теперь защитник уже говорит, что он в норме и улыбается приветствиям. Посторонние воспринимают таких людей по-разному, и я волновалась из-за этого. Но кажется, там сейчас очень хорошие люди.

Письмо Саши к маме, в котором он благодарит за молитву и рассказывает о своей жизни в заключении

— Я и сама ощущаю поддержку и благодарна каждому человеку, с которым столкнулась сейчас. В очереди в Жодино я познакомилась с женщиной, которая привезла передачу сыну, который проходит по делу Зельцера. Мы поговорили всего минут семь, но потом стали общаться через мессенджер. И однажды она завезла Саше небольшое лакомство, пока я не знала, когда завершатся следственные действия и его привезут назад в Жодино и я смогу передать сама. Здесь, в Москве, я раз в месяц хожу на белорусскоязычную службу в часовню. Там тоже знают, где мой сын, мы молимся и за него лично. В Беларуси всегда стараются помочь продавщицы в магазинах, сотрудницы Белпочты. Поэтому я очень верю в наших людей, в то, что скоро у нас все получится. Думаю, сейчас все происходит, чтобы мы нашли, поняли, кто мы, чтобы проснулись те, кто не хочет или боится. Я верю, что скоро заберу Сашу, мы обнимемся и я буду его закармливать, а он ­­— ругаться, что ему надо худеть. Сынок, я обязательно тебя дождусь!

Конечно, сегодня я смеюсь, что-то рассказываю. А могу проснуться — и у меня тоска на душе. Думаю: вот я спала, накрытая одеялом, а было ли где спать моему ребенку? И оно тогда как возьмет за сердце — и слезы текут. Но все равно мы пройдем этот путь вместе. И я так же всем друзьям детей говорю: "Ребята, мы соберемся все за большим-большим столом. Мы будем смелые, будем говорить те слова, которые нам хочется говорить, а не те, какие нам говорят говорить". Это все будет, я верю.