"Мама воспитала во мне человека" — дочь политзаключенной Натальи Подлевска

56-летнюю Наталью Подлевска задержали в ноябре прошлого года за комментарии в адрес Лукашенко, Касьянчик и других представителей власти. Больше полугода ее продержали под следствием в СИЗО, где у нее обострились хронические заболевания. На суде, который проходил два дня в закрытом режиме, женщина все время была в наручниках — ей разрешили снять их, только чтобы подписать документы.

Ее дочь Урсула рассказала «Весне» про характер и увлечения мамы, а также ее время в заключении.

Книги, творчество и путешествия

Наталья Валентиновна около десяти лет работала помощником воспитателя в детском саду, потом — поваром. Последние три года перед заключением она была сиделкой у пожилых людей, научилась делать реабилитационный массаж для них. И хотя она живет в Березино, ее часто приглашали работать в Минск.

«Маме нравится работать с людьми, — рассказывает ее дочь Урсула. — Мы с ней вдвоем люди помогающих профессий — я психотерапевт. Возможно, именно благодаря маме я стала на этот путь: у нее была сложная жизнь. В ее втором браке с заболеванием сердца родилась моя сестра, и нам пришлось из Польши переехать в Беларусь, где детям до 3 лет делали бесплатные операции. Ее муж не захотел помогать, поэтому мама вынуждена была справляться со всем сама. И в 2007 году она не выдержала: у нее диагностировали тревожно-депрессивное расстройство, к сожалению, ей даже пришлось лечь в клинику. Теперь людям психику лечу я.

Мама ­— это человек, который воспитал человека во мне. Например, она всегда давала мне свободу творить, возможно, потому что она сама художник в душе. В свое время она писала очень красивые портреты, я нашла их в старой коробке с фотографиями и очень восхитилась! Но мой дедушка запретил поступать ей в художественный колледж ­— так она получила среднее техническое образование. Сейчас я заметила, что мама рисует мне цветочки, предлагает изобразить еще что-то, а я говорю ей, что, когда она выйдет на свободу — мы купим ей мольберт, холсты и краски. Может быть, это будет ее новая профессия. Еще мы обязательно сходим к парикмахеру, сделаем ей маникюр и прогуляемся по вечернему городу».

Хотя у Натальи Валентиновны нет высшего образования, она очень много знающий человек. Ей удалось достичь этого благодаря любви к чтению и путешествиям. Она читает литературу разных жанров, любит философию и научно-популярную психологию. Уже в СИЗО Урсула передала маме цитаты из книги Виктора Франкла — Наталья Валентиновна благодарила дочь за них и сказала, что они действительно поддержали ее. Путешествовать женщине нравится по Европе, Вьетнаму, с детства Урсула помнит поездки по Украине, которую ее мама тоже очень любит.  

Кипр, бессонница и сала

«А сейчас в письмах она намекает, что хочет встретить старость на море у Кипра, — улыбается Урсула. — Почему, я так и не узнала: цензура перечеркнула часть письма. Вначале я еще могла рассмотреть эти зачеркнутые предложения на солнце, но в последнее время все закрашивают несколькими ручками. Раньше в основном зачеркивали слова о ее состоянии — когда она писала, что ей становится хуже, беспокоит бессонница. В целом же, если сначала мама держалась на позитиве, занималась спортом, то в последних письмах она рассказывает про противные мысли, пишет, что уже и не хочет возвращаться на свободу, потому что не знает, что здесь делать. Человек как будто потерял смысл жизни. Я пытаюсь помочь ей, рассказывая ей веселые истории из моего детства, прошу рассказать, какой я была маленькой».

Из-за психологического состояния Натальи ей должны были провести психиатрическую экспертизу, но по факту это оказалось 10-минутным разговором со специалистом, после которого ее признали вменяемой и способной нести наказание наравне с остальными. Урсула как психотерапевт не может понять, как можно было установить это, просто перекинувшись с человеком парой слов.

«Я передавала ей противотревожные препараты и антидепрессанты, — говорит Урсула. — Сначала в состоянии аффекта она даже отказывалась их принимать, а когда они закончились, ей приписали тюремное лекарство, после которого ей было плохо. Я знаю, что сокамерницы делились с ней «Фенибутом», но дошли ли ей лекарства против аллергии, от насморка, витамины, которые я передавала, — я не знаю».

Письма, которые Наталья Валентиновна шлет дочери

Не приходят Наталье и продукты, которые передает ей дочь, каждый раз в письме она просит то, что Урсула уже отправляла раньше.

«Мама стала просить сало, мясо — то, что имеет ярко выраженный вкус, — говорит дочь политзаключенной. — Это достаточно необычно для нее, потому что она всегда любила интересные вкусы и экспериментальные сочетания. Я всегда вспоминаю, как утром я просыпалась в школу под запах свежесваренного кофе из турки, куда мама всегда добавляла очень много специй. Она никогда не любила ничего банального: даже когда денег в семье было не особо много, а из продуктов дома лежали только капуста и картошка, мама могла выдумать сумасшедшие блюда. Сейчас это обернулось для меня минусом, потому что она привила мне такой вкус, что теперь я очень привередливый человек и всегда нахожусь в поисках интересных сочетаний из детства.

А еще она никогда не любила сладкое, но как только ей передали деньги на отоварку, она купила сгущенку и торт. И вот сейчас я не знаю, передают ли то, что я передаю для нее. Единственное, в чем я уверена, — маме отдали новые очки вместо сломанных: она была в них на суде».

Задержание, косметичка и суд

Суд над Натальей Валентиновной проходил в закрытом режиме, прокурор запросил для нее 2,5 года лишения свободы. Судья ограничился годом колонии и штрафом в 100 базовых величин (3 200 белорусских рублей).

«В первый день я сидела под дверью и слушала все, что там происходит, — вспоминает Урсула. — А когда заседание окончилось, дверь открылась и оттуда вышел адвокат — я успела просунуть голову в проем и улыбнуться маме. В ответ она попыталась мне помахать, но на ней были наручники ­— ей пришлось поднимать обе руки и махать ими двумя одновременно.

На второй день я только зашла в зал, увидела, что у мамы очень отросли волосы, подошла к ней, меня чуть ли не за шкирку взял какой-то милиционер и начал орать, чтобы я выходила из зала суда. И пока адвокат не показал судье прямо на экране телефона закон, согласно которому оглашение приговора всегда открыто, меня не оставили в покое. Когда зачитывали приговор, мама становилась все более поникшей с каждым словом. Ей расстегнули наручники только тогда, когда нужно было подписать какой-то документ. И только я хотела подойти к маме поближе — меня опять выгнал этот мент. Честно, я умею контролировать свои эмоции, но тогда я уже была на пике ярости, вышла из зала суда, громко хлопнула дверью. И яростно смотрела в глаза этому милиционеру, который с ухмылкой меня выпроваживал из зала».

Так Наталью Валентиновну нарисовала ее сокамерница

Это не первый раз, когда девушка столкнулась с репрессивной системой МВД. Когда Наталью Валентиновну задержали 3 ноября, дома была только ее младшая 19-летняя сестра. Она до сих пор переживает задержание мамы, после случившегося у нее обострилась тревожность, хроническое заболевание. Увидев состояние сестры, Урсула поняла, что нужно брать ситуацию в свои руки

«Я позвонила одной из своих клиенток, которая сама уже сталкивалась с такой ситуацией и на тот момент была на «домашней химии», — вспоминает Урсула. — Мне не отвечали во Фрунзенском РУВД, а когда туда дозвонилась сестра, они послушали мамину фамилию и посовещались, даже не прикрывая трубку. Было что-то вроде: «А, это та, которую привезли?» — и сразу после этого нам сказали, что таких у них нет. И только при третьем разговоре нам подтвердили, что она там. Сразу у мамы был государственный адвокат — это было что-то из ряда вон выходящее. Когда она вышла после допроса из Фрунзенского РУВД, смотрела на меня, пожимая плечами, и говорила: «Ну что, собирайте лук и чеснок». Она ничего не рассказала и только отдала мне маленькую мамину косметичку, в которой лежала ее резиночка, зубная щетка, пару конфеток и протокол задержания. И с этой маленькой косметичкой я села на скамейке в парке возле РУВД и просто начала рыдать, потому что это все, что осталось мне от мамы».

Адвокат, поддержка и духи

На следующий день Урсула наняла маме хорошего адвоката, хотя многие отговаривали ее и убеждали, что в политических делах — это только выброшенные на ветер деньги. Но девушка уверена, что адвокат — отличная связующая нить между людьми на свободе и в заключении.

«К тому же, только адвокат знает все юридические тонкости и может вам помочь, — рассказывает Урсула. — Например, когда мне дали разрешение на свидание с мамой, только благодаря защитнику я узнала, что на разрешении не хватает печати, и успела доставить ее. Сейчас мы пишем апелляцию на приговор — и только он видит моменты, за которые можно зацепиться».

Дочь политзаключенной рассказывает, что чувствует поддержку от знакомых и незнакомых людей, старается держать себя в тонусе, много спать, хорошо кушать и ходить на тренировки, потому что понимает: кроме нее, в семье никто не решит появившиеся вопросы.

«Мама пишет мне, что я валькирия — наверное, так и есть, — улыбается Урсула. — Она будет очень рада, если в письмах ей напишут, что узнали про нее от меня. Еще она просила брызгать письма парфюмом. Когда я писала письма от руки, всегда так делала: мама говорила, они нюхали их всей камерой».