Мама политзаключенного Дениса Сальмановича: «Сын держится, несмотря на то что ему грозит большой срок»

30-летнего политзаключенного Дениса Сальмановича задержали полгода назад. Его назвали «главным визуальным редактором» роликов «Кибер-партизан» и предъявили обвинение уже минимум по трем статьям Уголовного кодекса: ч. 2 ст. 290, ч. 2 ст. 289 и ч. 2 ст. 130. «Весна» поговорила с мамой политзаключенного Галиной Михайловной. Она рассказала об увлечениях сына, дне его задержания и условиях содержания на Окрестина и Володарке.

Болезнь, любовь к компьютерам и принципиальность

— Как и для любой матери, мой сын для меня — лучший. Ему легко давалась учеба в школе, пять классов он закончил с почетной грамотой. Но, к сожалению, Денис серьезно заболел, и следующие пять лет мы боролись за его жизнь. Он был на домашнем обучении, постоянно лежал в больницах. Ему нельзя было ни с кем общаться, чтобы не подхватить инфекционное заболевание.

Сыну тяжело давалась эта изоляция, и? чтобы ему было комфортнее находиться дома, мы купили ему компьютер. Так за годы болезни он упустил учебу, но очень подружился с техникой. Он научился разбираться в ней, собирать и разбирать, а также увлекся компьютерными играми. Через них он нашел себе друзей в разных странах: когда они узнали, что случилось с Денисом, сразу связались со мной, постоянно звонят и поддерживают меня.

В юности сын вместе с двоюродными братьями увлекся рэпом: они сочиняли тексты, зачитывали их и записывали на своей мини-студии. Когда Денис начал работать, собрал ее для этого: купил микрофоны, наушники, другое оборудование.

Денис в свободное время любил погонять на велосипеде, мы часто выезжали на природу с палатками. Сын любит животных. Наш кот прожил с нами 13 лет, Денис не чаял в нем души. Когда друга семьи не стало, он очень переживал, уговаривал меня снова взять котенка. Но сын работал по 12 часов в день, а я все время была на даче, поэтому мы так и не решились.

И в работе, и в жизни мой сын очень принципиальный: не промолчит, если поступают нечестно, несправедливо. На работе он всегда был на хорошем счету, но были случаи, когда из-за своей принципиальности приходилось менять работу — таких не очень любят.

COVID-19 при задержании

— Всю технику, которой он дорожил, у него забрали в день задержания: компьютер, оборудование рэп-студии, принтер, планшет и телефон сестры. Все его труды, все, во что он вкладывал, забрали при обыске. Хотя я не знаю, какую информацию могут хранить мышки или наушники.

В день задержания они были дома с младшей сестрой Юлей, на тот момент она была несовершеннолетней. Они ворвались в дом утром, начали оскорблять дочку разными словами, спросонья она ничего не поняла. Она слышала, как эти нелюди ворвались в комнату к Денису, а он тогда болел коронавирусом. Юля видела, как сына вывели из комнаты в трусах, и он стоял с температурой босиком на холодной плитке на балконе, пока они устраивали погром в доме.

После обысков у мамы осталось не много фотографий Дениса

Дочка рассказывала, что некоторые из них были как звери, она очень их боялась. Но один из них все время перекрывал путь, чтобы никто ее не трогал, и даже предлагал оставить ее дома, не забирать в отделение. Но Юлю забрали вместе с Денисом. Хотя она держится, я понимаю, насколько сильный стресс она испытала. Юля сильная по характеру и не подала вид, что испугалась.

Все это время я пыталась дозвониться до сына, чтобы узнать, как его самочувствие, но ни он, ни дочь не брали трубку. Мои дети знают, что один неотвеченный звонок — и я начинаю переживать, поэтому они всегда стараются сразу отвечать или перезвонить. И когда я уже набрала СМС сыну, спросила, как его самочувствие, сотрудники ГУБОПиКа с его телефона написали: «Я не могу разговаривать, мне не хватает воздуха, я задыхаюсь». Как могут люди матери написать такое? От подруги дочери я узнала, что Юля не пришла на занятие и не отвечает на звонки. Юля очень ответственная девочка, она никогда бы не пропустила занятия просто так. Я позвонила соседям, от них я узнала что рано утром рядом с нашим домом стоял черный бус.

Мы с супругом приехали в дом, где все было рассыпано и развалено, и уже тогда мы начали искать детей в Заводском РУВД. Когда там узнали, что дочка несовершеннолетняя, они действительно хотели помочь, но никто не давал никакой информации. И только в полдесятого вечера позвонила Юля, которую продержали целый день и выпустили. Она рассказала, что увидела Дениса только один раз: они привели его отдать ей пустой кошелек. Я поняла, зачем, только когда увидела «покаяльное» видео с ним: его заставили дать признательные показания, вот тогда я и поняла для чего им нужна было держать там мою дочь. У моего сына с дочерью двенадцать лет разница, он очень любит свою сестренку.

Когда мы приехали на дачу, оказалось, что и там тоже был обыск: калитка взломана, замки сбиты, везде погром. Соседка рассказала, что они бегали вокруг теплиц и туалета с автоматами, а Денис лежал на холодной земле, пока они все обыскивали.

Бетонный пол, подвальное помещение и тараканы

— После задержания мы искали сына еще два дня. На третьи сутки на Окрестина нам рассказали, что сын там, и даже взяли лекарства от ковида. Но позже мы узнали, что они ничего ему не передали. Я узнала, что у них забрали обувь и теплую одежду, и так практически босиком они стояли на бетонном полу. На железных нарах лежать было невыносимо. А они все были больные, с температурой. И вот они ложились все на этот бетонный пол, а в центр клали того, кому было хуже всего, чтобы согреть его. Когда они просили лекарство, пару раз им могли бросить цитрамон.

Первую передачу мы смогли отвезти ему, когда он уже был на Володарского. Условия там лучше, чем на Окрестина. Денис сидит в подвальном помещении с маленьким окошком, на 25 квадратных метров приходится 24 человека — половина из них политические. Там не хватает воздуха. Я знаю, что они поддерживают друг друга, делятся передачами, одеждой, лекарствами. Сейчас, собирая передачку, мы уже рассчитываем, что она для всех. Наши ребята сидят в таких нечеловеческих условиях — за что?

С письмами сейчас тоже проблемы. Ему не доходят письма друзей, а мы получили вчера первое письмо за месяц. Сыну письма тоже доходят плохо. А ведь я представляю, какая это моральная поддержка для них! Если кто-то видел картину в детском садике, как детки подбегают к Деду Морозу получить подарок — такое же настроение у ребят в камере, когда приносят письма. Все ждут, когда откроются двери и им придет письмо, а потом они читают вслух те, что доходят, чтобы поддержать и ребят, которым ничего не дошло. Поэтому нужно писать! Пусть дойдет хоть одно из десяти!

Поздравление женщинам с 8 марта, которое Денис прислал из СИЗО

Письмо Дениса, которое недавно получила его семья

Денис всегда заботился обо мне, переживал. Когда еще до его задержания в июле мне начали звонить из Заводского РУВД и приглашать для разговора, он настаивал, чтобы я уезжала. Но до последнего я не верила, что в моем возрасте мне придется столкнуться со всем этим. Когда сына задержали, я приняла решение уехать, понимала, что скрываться я долго не смогу и на свободе я могу хоть как-то помочь.

Денис очень переживает за сестру сейчас и даже пытается добиться того, чтобы следователь вернул ей технику. Однажды он даже написал мне, что рад, что они хотя бы послушали и вернули Юле телефон — хотя ей никто ничего не отдавал! Вот так его обманывают даже там. Но этому не приходится удивляться: у нас не осталось никаких документов или протоколов об изъятых вещах после обысков, они просто пришли и обокрали нас. Я просила адвоката получить какие-то документы, но пока ничего. Больше не пытаюсь узнать какую-то информацию у адвоката, потому что он под подпиской и не может ничего рассказывать.  

Я знаю, что моего сына хотят обвинить по ч. 2 ст. 290, ч. 2 ст. 289 и ч. 2 ст. 130 Уголовного кодекса. Но еще на Окрестина сын, зная, какой срок ему грозит, поддерживал парней, которые действительно были испуганы. Сын держится, несмотря на то что ему грозит большой срок. Хотя он немного скептик, поэтому настроен на худшее, чтобы потом не было разочарования. Не так давно ребята узнали правду об Украине. Я постоянно напоминаю сыну в письмах, что все их поддерживают, никто про них не забыл, чтобы не вешали нос.

Ребята рассказывают, что каждый день приводят новых «бчб-шников», как они называют политических. Они думают, что люди на свободе не знают, что людей задерживают каждый день, и все СИЗО переполнено политическими. Поэтому если кто-то думает, что все затихло, — это не так. Они продолжают преследовать наших детей, родных, близких, друзей.

Так и хочется им сказать:

О, БОЙТЕСЬ МАТЕРИНСКИХ СЛЁЗ:

ОНИ СИЛЬНЕЕ ВСЕХ ПРОКЛЯТИЙ.

ЗА НИХ НАКАЖЕТ САМ ГОСПОДЬ,

И ОТВЕРНЕТСЯ БОГОМАТЕРЬ!