Ханс-Георг Вик: «Основным тестом на договороспособность режима будет готовность освободить всех политзаключенных»

Озвучивший 24 января идею консолидации оппозиции с властью координатор «Хартии’97» Дмитрий Бондаренко - далеко не первый человек, которому в голову пришла мысль, что с режимом можно о чем-то договориться. Летом 1999 года под эгидой ОБСЕ был организован диалог между партиями и представителями администрации президента. О том, каково вести переговоры с белорусской властью и к чему это обычно приводит, «БелГазета» говорила с организатором диалога под эгидой ОБСЕ, первым главой КНГ ОБСЕ в Минске Хансом-Георгом ВИКОМ.

- Кто был инициатором диалога в 1999г.?

- Диалог между политической оппозицией и режимом Лукашенко стартовал летом 1999г. и был инициирован КНГ ОБСЕ и рабочей группой по Беларуси Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Важность диалога была подтверждена Стамбульской декларацией глав государств и правительств, входивших в состав ОБСЕ. Ее подписали лидеры 54 стран, включая Россию и Беларусь. Декларация была утверждена в ноябре 1999г. Диалог был прерван Лукашенко в январе 2000г.

- Как и почему возникла идея диалога?

- Путем проведенного с нарушениями в ноябре 1996г. референдума демократическая Конституция Беларуси, принятая в 1994г., была изменена. Международное сообщество, за исключением России и некоторых стран СНГ, очень негативно отреагировало на этот референдум. Оно потребовало восстановления демократических норм и проведения избирательных процедур по европейским стандартам. Этот процесс должен был быть организован путем переговоров между правительством и политической оппозицией, проведенных при содействии ОБСЕ. Именно это и началось летом 1999г.

- Почему, на ваш взгляд, белорусский президент согласился на организацию диалога?

- Президент Лукашенко хотел принять участие в конференции и саммите ОБСЕ, состоявшемся в Стамбуле в 1999г. Он стремился к тому, чтобы ЕС и США признали его. Нужно это ему было потому, что с июля 1999г. президент испытывал нехватку демократической легитимности и международного признания в качестве честно избранного правителя.

- Правда ли, что диалог начался потому, что тогдашний глава администрации президента Михаил Мясникович и вице-премьер - министр иностранных дел Урал Латыпов были сторонниками этого процесса?

- Я полагаю, да.

- Есть ли сторонники идеи диалога с оппозицией в нынешней администрации белорусского президента?

- Я полагаю, да.

- Вы считаете, что цели диалога под эгидой ОБСЕ были выполнены?

- Диалог не достиг ожидаемых целей, главной из которых было оформление в Беларуси новой демократической инфраструктуры. По сути дела, это начинание превратилось в тактический маневр, предпринятый Лукашенко. Согласившись с этим предложением летом 1999г., он просто использовал данную инициативу.

- А сейчас из-за российско-белорусского кризиса официальный Минск более заинтересован в диалоге?

- Возможно. Но истинные намерения белорусского правительства должны быть протестированы. Способ их проверки достаточно прост. Чтобы мы поверили в серьезность готовности говорить, необходимо предоставить демократические свободы для оппозиции, свободу слова независимым СМИ и немедленно освободить всех политзаключенных.

- Что вы думаете по поводу интервью, которые Александр Лукашенко дал газете Die Welt и агентству Reuters?

- Адресатами этих интервью был западный мир и Москва. Насколько серьезны те вещи, которые говорил президент, мы поймем из политического курса, который он будет проводить в течение следующих нескольких месяцев. Думаю, что президент пытается улучшить свое международное положение, чтобы получить более выгодные условия поставок энергоресурсов из России.

- Как вы прокомментируете письмо Александра Милинкевича на имя президента с предложением к властям консолидироваться с оппозицией? После неудавшегося диалога под эгидой ОБСЕ подобные предложения имеют смысл?

- Для разрешения ситуации с кризисом демократии в Беларуси, который является результатом антидемократических мер, предпринятых автократическим режимом, появление взаимопонимания между правительством и демоппозицией представляется крайне важным и неотложным шагом. Достичь этого взаимопонимания можно многими путями. Будет ли оно достигнуто любым из этих путей - вопрос открытый.

- Почему в 2000г. большинство оппозиционных партий отказались от участия в диалоге общественно-политических сил, а в 2007г. сами стали настаивать на реконсолидации и общении с властью?

- Не надо путать: в 2000г. оппозиционные партии отказались от участия в диалоге, организованном правительством. В нем участвовали лишь проправительственно настроенные НГО. В диалоге же, проходившем летом-осенью 1999г., диалоге, инициированном ОБСЕ, принимала участие вся оппозиция. Именно этот диалог был свернут Лукашенко в 2000г.

Потом президент организовал свой собственный диалог, проходивший уже не под наблюдением ОБСЕ, а под председательством президента. Из-за того, что условия этого диалога были неприемлемы, из-за того, что это был неравноправный разговор, только симуляция, устроенная правительством, оппозиция не захотела принимать в нем участие. Сегодня они говорят о том типе диалога, который проходил в стране в 1999г. Это различие очень важно. Для оппозиции неприемлем формат «общественных консультаций», который характеризовал «диалог-2000», организованный Лукашенко.

- Вам не кажется, что эта новая ситуация во взаимоотношениях Минска и Запада, эти попытки оппозиции организовать диалог, в результате могут привести к ситуации, когда все останется по-прежнему, только критика Лукашенко на Западе исчезнет? Произойдет то же, что произошло с Ливией (природа режима Каддафи не изменилась, но его больше никто не критикует)…

- Я не думаю, что мы можем сравнивать ливийскую ситуацию с белорусской. В случае с Ливией поводом к разговору, камнем преткновения была причастность ливийского правительства к совершенно конкретным терактам, равно как и участие страны в разработке оружия массового уничтожения. В случае с Беларусью поводом к диалогу являются демократические свободы, которые в нарушение европейских стандартов отвергнуты правительством.

- Насколько длительным будет наблюдающийся сейчас кризис в белорусско-российских отношениях? Россия окончательно определилась в своих намерениях построить нефтепроводы в обход Беларуси, чтобы снизить свою зависимость от нашей страны и теперь нам единственный путь - в Европу? Или дружба с Россией восстановится?

- Дружба с Россией восстановится, и с Европой тоже будет дружба. Но удельный вес этих двух векторов разный. В настоящее время для Беларуси более важна Россия, т.к. у Европы нет некоего мессиджа для вас. Что может демоппозиция сказать белорусским избирателям о европейской платформе, европейских ценностях? Европа хочет, чтобы мы организовали здесь демократию. Но что это значит для экономики, для жизни белорусов? Очевидно, что нужны реформы. Но население боится реформ. Нужно продумать систему аргументации, делающую Европу привлекательным для белорусов партнером.

- Каких результатов можно ожидать от нового диалога между правительством и оппозицией в Беларуси, если таковой все-таки будет организован?

- Надеюсь, по его итогам появится заслуживающая доверия демократическая платформа, удовлетворяющая не только тех, кто входит в структуры гражданского общества, но и людей, ответственных за деятельность госструктур. Эта платформа должна возникнуть под наблюдением и тех, и других и рассматриваться как работоспособная и теми, и другими.

Подобная платформа могла бы быть условием по-настоящему свободных и честных выборов, с итогами которых согласились бы не только местные независимые наблюдатели, но и представители ОБСЕ. Честность белорусского правительства будет продемонстрирована в процессе формирования региональных избирательных комиссий. Основным же тестом на договороспособность режима будет готовность правительства освободить всех политических заключенных одновременно, а также предоставить свободу независимым медиа.