Мать политзаключенного Алексея Головко: «Никаких сомнений, что это сфабрикованное политическое дело, у меня нет»
Алексей Головко
«Весна» поговорила с матерью политзаключенного Алексея Головко — фигуранта нашумевшего дела «Революционного действия»
11 января Следственное управление УСК по городу Минску сообщило о завершении расследования уголовного дела «Революционного действия», фигурантами которого являются Алексей Головко, координаторка Волонтерской службы «Весны» Марфа Рабкова, волонтер «Весны» Андрей Чепюк и еще семь арестованных анархистов. Их обвиняют в организации, руководстве или участии в анархистских группах: «Революционное действие», «Народная самооборона», «Революцiйна дiя» — и будут судить за события периода 2016-2020 годов. УСК по городу Минску сообщает, что обвиняемые и их защитники ознакомились с материалами уголовного дела, объем которого составляет более 160 томов. Дело передано прокурору для направления в суд.
Дело в отношении Марфы Рабковой, Андрея Чепюка и еще 8 политзаключенных передано в прокуратуру
«Сына выставляют злостным преступником»
Алексея Головко задержали 5 марта 2021 года. Официальная причина задержания — протесты в Бресте в 2017-2018 годах против декрета о тунеядцах и строительства аккумуляторного завода. Также, по версии МВД, Алексей имеет отношение к «созданию и участию в преступной организации». Парню предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса (Организация либо активное участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок) и по ч. 1 ст. 285 Уголовного кодекса (Создание преступной организации либо участие в ней). В конце ноября 2021 года появилась информация о том, что Алексею инкриминировали еще две статьи УК: ч. 1 ст. 361 (Создание экстремистского формирования) и ст. 341 (осквернение сооружений и порча имущества).
Под стражей 20-летний парень находится уже 10 месяцев. После задержания у Алексея был всего один допрос, после этого следственных действий с его участием не проводили. Ему лишь продлевали сроки содержания под стражей. Последний раз — на четыре месяца. До января 2022 года. Все эти 10 месяцев хоть что-то об Алексее родным удается узнать из его писем или от адвоката. Держатся на воспоминаниях о жизни до задержания Леши и верят в лучшее будущее.
«Вместе с Лешей и его отчимом мы жили в Бресте, — говорит о жизни «до» Елена Головко. — Теперь я в Бресте, а Леша на Володарке. И из него делают злостного преступника, которым он не является. В реальной жизни, а не в той параллельной реальности, в которой мы сейчас живем, Леша добрый и открытый человек. Не конфликтный, но со стержнем. Если у него есть свое мнение на что-либо, он будет стоять на своем. При этом никогда не горячится. Всегда готов прийти на помощь, душа компании, люди к нему тянутся постоянно, а он отзывается».
Как рассказала Елена, Леша хоть и очень скромный, но многогранный:
«Ходил в музыкальную школу по классу «аккордеон», играл на барабанах в музыкальной группе «ПараФраз», при этом у него была и технарская хватка. Обожал возиться со своей машиной. После 9 классов поступил в политехнических колледж. В армию после него не попал по состоянию здоровья. Устроился, как он сам говорил, «работягой» на местный завод, а заочно вместе с друзьями поступил в БрГТУ».
По словам женщины, и работа сына, и профессия, которую он выбрал в колледже и университете, были связаны с металлорежущими станками. Вот, правда, свою первую зарплату на заводе потратить парень так и не успел. А в университете успел сдать только первую сессию…
«Несколько дней мне никто не говорил, где находится Леша»
Елена хорошо помнит день задержания своего сына:
«Это случилось 5 марта. Леши дома не было. Незадолго до этого он вышел из дома — собирался поехать к бабушке. И тут к нам домой с обыском приходит ГУБОПиК. Сказали, что обыск связан с подозрениями в совершении преступления моим сыном, назвали 285-ю статью. В ней говорится о преступлениях, связанных с деятельностью по созданию преступной организации, руководством преступной организацией и структурных подразделений, входящих в преступную организацию».
По словам женщины, во время обыска вверх дном, как это часто бывает, их квартиру не переворачивали. Искали баллончики с краской, изъяли жесткий диск компьютера.
«Помню, как один из сотрудников ГУБОПиКа меня спросил: «А вы в курсе, где ваш сын находится?».
Тогда женщина еще не знала, что Алексея задержали прямо возле дома, в тот момент, когда он вышел из подъезда и пошел в сторону машины.
«Когда обыск закончился, я начала звонить Леше. Но трубку никто не брал. А потом пропал даже сигнал, — вспоминает Елена. — Я тут же позвонила адвокату, с которым у нас был заключен договор. В октябре 2020 Лешу уже задерживали. Пытались обвинить в участии в неразрешенных массовых мероприятиям. Но тогда его отпустили. На фото, которое у них было в качестве доказательства, оказался не Леша. Они обознались. Но договор с адвокатом разрывать не стали… Как оказалось, не напрасно».
В тот день, 5 марта 2021 года, Елена обзвонила почти все учреждения в Бресте, в которые могли увезти Лешу.
«Нашла его в Брестском СИЗО. Был уже вечер, на следующий день к нему пошел адвокат, но Леши там уже не оказалось. Его увезли в Минск».
Как вспоминает Елена, следующие несколько дней для нее стали настоящим адом.
«Это были длинные праздничные. Куда бы я не звонила, к телефону даже никто не подходил. В эти же дни у меня умерла бабушка. Шли похороны, а я отчаянно пыталась куда-то дозвониться, чтобы узнать, где мой сын и что с ним».
9 марта Елена поехала в Минск, чтобы найти Лешу.
«Нашла на Окрестина. Там меня отправили к следователю. Но я не знала даже его фамилии. С трудом узнала ее в УСК по городу Минску. Удалось с ним поговорить. Он перечислил статьи, по которым подозревают Лешу», — вспоминает женщина. — «Когда я поняла, что Лешу задержали именно за события 2017 и 2018 года, никаких сомнений в том, что это сфабрикованное политическое дело, у меня уже не было. В нынешние времена у беззакония появилась возможность давать анархистам большие сроки (от 5 до 18 лет), в то время как еще несколько лет назад чаще давали штрафы и сажали на сутки», — говорит Елена.
«В первом письме сын попрощался со мной на 7 лет. Такой срок ему пообещали»
Несколько месяцев после задержания Алексея родные все еще надеялись, что это все закончится и парня вот-вот отпустят.
«Было впечатление, что парней задержали по каким-то спискам перед Днем Воли, а потом думали, что с ними делать. Уже позже стало понятно: если не выпускают, то что-то придумают. Я ребят считаю заложниками или пленниками, но никак не преступниками», — говорит Елена.
Алексей Головко отказался от дачи показаний. Все это время, что он сидит на Володарке, по словам родных, никаких следственных действий не происходило.
«Первое письмо от Леши пришло, наверное, спустя почти две недели после задержания. Написал, как только его перевели в СИЗО на Володарку. Там же, в первом письме, сын попрощался со мной на 7 лет. Такой срок ему там пообещали. Получается, ему пообещали 7 лет тюрьмы еще до того, как официально присвоили статус обвиняемого. Я понимала, что все серьезно. Леше приходило письмо от Воскресенского с предложением написать прошение о помиловании. Но отвечать на него он не стал. Просить помилования за то, что человек не делал. Серьезно?» — задает риторический вопрос Елена, поддерживая решение сына.
Через некоторое время Елене позвонили из университета и сказали, что Алексей должен деньги за обучение.
«Это какой-то театр абсурда, — вспоминает женщина. — Я сказала им, что платить ничего не буду. До этого в университет я отправляла заявление Леши об академическом отпуске. Но его отказались принимать. Сказали, что необходимо его личное присутствие, мол, а вдруг это Леша не сам заявление написал. Когда я предложила им сверить его подписи на документах для подтверждения личности, они отказались это делать и предложили мне оформить доверенность. Но сделать это оказалось практически нереально. Мы махнули на это рукой. После этого Лешу быстренько отчислили».
«За 10 месяцев сменил 4 камеры»
Письма от Алексея приходят Елене не очень часто. Многие из них просто заворачивают. Да и сам он не особо любит откровенничать.
«Первые письма от него были депрессивными. Да и мои, если честно, тоже, — вспоминает Елена. — Потом поругалась на него, мол, хватит уныния. Стал писать что-то повеселее или максимально нейтральное. Говорит о том, что каждый день в тюрьме похож на день сурка, о том, что очень не хватает его любимой музыки, о том, что очень скучает по нашему коту, что мыться и бриться теперь приходится только раз в неделю».
Елена рассказала, что за 10 месяцев, которые Алексей сидит на Володарке, он сменил уже 4 камеры.
«Пишет, что каждый день похож на предыдущий. Новости узнает, в основном, из телевизора, читает газету «Белорусы и рынок».
Долгое время новости о том, в каком состоянии находится сын, Елена узнавала только от адвоката и из скупых на подробности писем.
«Адвокат говорил, что Леша спокоен как удав. Даже шутит, когда читает материалы своего дела. Он понимает, что срок будет большой, и готовится к этому. Раздал друзьям даже все свои пожитки», — говорит женщина.
Рассуждая о том, где в такой ситуации брать силы, Елена признается:
«Вы знаете, я все это время чувствовала и продолжаю чувствовать поддержку. Я знаю, что друзья Леше постоянно пишут, я общаюсь с родными других политзаключенных, а в моем окружении не осталось никого, кто бы осуждал меня или моего сына. Иногда помощь и поддержка и вовсе приходит от незнакомых людей. К примеру, когда я первые разы приезжала в Минск, тогда еще толком не понимала, как добраться до Володарки. Вызывала такси. Когда таксисты узнавали, что я еду к сыну или от него, с меня отказывались брать деньги. Как-то собирала Леше фруктовую передачу на Комаровке. Когда женщины-продавцы узнали, что я собираю передачу для политического, со слезами на глазах бесплатно положили в сумки 5 кг фруктов.
Когда меня спрашивают, как мне удается держаться так бодро, отвечаю: «Я не могу изменить события, но я могу выбрать, как на них реагировать. Я вижу, какие приговоры сегодня выносят задержанным белорусам, поэтому на честность, человечность и милосердие к моему сыну я не рассчитываю. Иллюзий по этому поводу у меня не осталось. Я готова к любому приговору. Но верю, что бесконечно этот кошмар длиться не будет. Рано или поздно все изменится.
Пока же я пишу Леше по 2-3 письма в неделю, стараюсь отправлять передачи. Просит самое элементарное — чай, кофе, сигареты. Раньше он был вегетарианцем, передаю ему вегетарианскую колбасу. Но на самом деле он как был, так и остается абсолютно не привередливым».
«Своей позиции по поводу происходящего не изменил»
Долгое время Елене не давали свидания с сыном. Следователи говорили, что для них нет оснований. Первое свидание разрешили в ноября 2021 года, а 22 декабря Елена увидела сына второй раз за 10 месяцев.
«Выглядит бодро. Понимает, что будут большие сроки и колония, — рассказывает о своих впечатлениях о встрече с Лешей Елена. — Конечно, тяжело в тюремных условиях, но как-то приспосабливается. Не заметила, чтобы он сильно изменился. На вопрос о том, как относится к нынешним событиям, ответил: «А что, раньше было по-другому?».
Рассказал, что своей позиции по поводу происходящего не изменил. Что два раза наказали за сон. Спал после подъема. Умение спать в любом состоянии и любой ситуации играет не в его пользу в данном случае. На здоровье особо не жалуется, но был простуженным, зато полечил зубы. Я удивилась».
Говорить об уголовном деле в отношение Леши Елена может разве что эпитетами.
«Это фантастическое произведение современных белорусских творцов, — говорит женщина. — Нового по нему ничего нет. Знаю, что есть много фотографий, какие-то видео. Наверное, даже если бы доступ к этому делу был, большого смысла вдаваться в его подробности не было бы.
Его общий посыл такой: представлял опасность для человечества и мира, и лишь филигранный профессионализм специально обученных людей, наконец, смог пресечь многолетнюю криминальную деятельность преступной группировки. Ну, и раз уж кто-то там решил сделать Лешу руководителем, то решили обвинить его и в действиях остальных. Уверена, что суд будет закрытым».
По дороге домой после свидания с сыном женщина на своей странице в соцсетях Елена написала:
«Возвращалась домой. 4 часа в плацкартном вагоне. Рядом три часа подряд случайные попутчики о чем-то говорили, хочешь не хочешь, но что-то услышишь. Говорила девушка — выпускница последнего курса юрфака. Ее слова резанули ухо: «Пойду работать «следаком», зря что ли столько училась?». Я в это время читала только что купленную книгу Герты Мюллер «Сегодня я не хотела бы с собой встречаться» о жизни рядового человека в условиях диктатуры Чаушеску в атмосфере страха. Возникло ощущение существования нескольких параллельных реальностей».
Адвокат и семья Алексея Головко готовятся к тому, что суд по его делу состоится в январе-феврале 2022 года. Единственное, чем, по мнению родных и близких, сейчас можно поддержать Алексея – писать ему письма.
