Вдали от детей и мужа. Как живет в колонии Антонина Коновалова Аудио
Политзаключенная Антонина Коновалова находится в гомельской колонии, а ее муж — в волковысской. Их дети больше года не видели родителей. О колонии и пути туда, а также о жизни детей и внуков “Весне” рассказала мать Антонины Анна.
- Антонина Коновалова
Во время кампании по президентским выборам 2020 года Антонина Коновалова была доверенным лицом Светланы Тихановской. Антонину задержали 6 сентября 2020 года, чуть позже, 2 октября, и ее мужа — Сергея Ярошевича. Оба находились в СИЗО-1 (Минск), обоих судили вместе: по так называемому делу телеграм-канала «Армия с народом» 7 мая 2021 года мужу и жене дали по пять с половиной лет колонии. А дальше — перемещения под конвоем. У Антонины их было два.
Дорога в колонию
Судебное заседание по обжалованию приговора Антонины Коноваловой было запланировано на 30 июля 2021 года. Однако 26 июля Антонину из СИЗО-1 забрали на этап. Поэтому суд прошел без её участия.
«Когда был первый этап, все вещи, которые она собрала в колонию, остались в СИЗО, — рассказывает мама Антонины Анна. — Эти вещи не были сданы на склад, поскольку дочери пообещали: вещи с собой не берите, они поедут за вами. Но в результате все исчезло. Потом Тоня писала жалобу [на это]. И муж [отец Антонины—прим.] приходил один в СИЗО на Володарку, и ему сказали: на складе ее вещей нет, она ничего не сдавала — всё увезла с собой. То есть [нам пришлось] её заново собирали второй раз. Поэтому она приехала без вещей из Минска в Гомель, и без вещей она уехала в колонию».
Из Минска в Гомель Антонина ехала трое суток. Еще в СИЗО-1, как говорит Анна, Антонина заразилась COVID-19:
«И ее с ковидом отправили на этап. Их 15 человек загрузили в вагон, в помещение с металлическими отсеками [Анна называет их «зэковскими и столыпинскими» — прим.] Первые сутки их не водили даже в туалет. А там была жара — и этот вагон, как консервная банка, нагревался [в тот день, по метеопоказателям, температура доходила до 29 градусов — прим.]. Хоть расстояние от Минска до Гомеля можно преодолеть примерно за 5 часов — то есть они в основном стояли, а не ехали. Без воды, без еды, без сна. И они приехали в Гомель 29 июля. То есть с 26 по 29 Тоня ехала в Гомель».
Антонину отправили сперва в гомельское СИЗО-3, а оттуда 22 августа этапировали в исправительную колонию №4 города Гомеля.
«Как раз на день рождения своего сына», — отмечает Анна.
У Антонины Коноваловой и Сергея Ярошевича двое детей: Насте сейчас пять лет, а Ване семь лет исполнилось 22 августа. В тот день Настя поздравила своего брата с днем рождения во время акции солидарности в Варшаве — туда Анна вместе с внуками решили переехать после уголовного преследования Антонины.
Жизнь и работа в колонии
«Тюремная обувь там невозможная, как прессованный картон», — Анна пересказывает впечатления своей дочери. В таких башмаках ее ноги сильно мерзли (несмотря на лето) и отекали.
Привезенные с собой в колонию вещи у Антонины забрали, а взамен выдали «тюремную» одежду, среди которой:
«Розовое платье в белый цветочек или листочек. Юбка и пиджак болотного цвета. Потом добавили фуфайку. Кроме этого, она ходит с желтой биркой — как склонная к экстремизму», — говорит Анна.
Сперва Антонину поставили работать швеей.
«Но у нее плохое зрение, которое, видно, ещё пострадало с момента Окрестина, просто беда, — говорит Анна. — Папа Тони через ДИН [Департамент исполнения наказаний — прим.], через начальника колонии предоставлял все документы, что человек плохо видит. Как человек может быть швеей, если не попадает ниткой в иголку? Потом Тоню перевели из швейного цеха — теперь она гладит. Но там тоже не все в порядке. Они гладят с уксусом, идут пары. Собираем дальше документы, чтобы показать ее врачам, чтобы, возможно, какой-то собрать МРЭК [медико-реабилитационно экспертная комиссия — прим.], потому что все очень плачевно».
Отец Антонины остался в Беларуси, чтобы помогать дочери «на месте». Он смог получить длительное свидание — однако оно оказалось не таким длинным. Причина в том, что Антонина — «политическая», считает Анна:
«Положено [свидание] трое суток, но «политическим» только одни сутки. Положено 5 кг с собой забрать продуктов, но политическим не положено ничего. С желтыми бирками они не могут собираться вместе, не могут обняться, разговаривать друг с другом — все это строго запрещено. Нельзя делиться ни с кем — яблоком, конфетой, сигаретой. В библиотеке «политическим» не все книги выдают. Работают с ними идеологи, вызывают на беседы, склоняют к тому, что надо подписывать прошение».
Муж Сергей Ярошевич
Муж Антонины Сергей (тоже политзаключенный) находится в исправительной колонии № 11, в Волковыске. У него строгий режим (в то время как у жены — общий). Поэтому Сергей не смог добиться того, чтобы переписываться с женой: на это должно быть специальное разрешение, но его не дают.
Родителям Антонины переписываться с зятем удается, но передавать передачи — нет.
«Мы не считаемся родственниками, — заключает Анна. — Получается, что отец жены Сергея не может передавать ему передачи: для того, чтобы заключенному передавал тесть, нужно специальное разрешение — но его не дают».
Из близких кровных родственников у Сергея, как отмечает Анна, есть только его отец. Но тот поддерживает его мало.
Из коротких писем Сергея стало известно, что и его зрение в колонии падает. Сергей пишет, что у него «все хорошо», и спрашивает про детей.
«Дети — это больное место для обоих, особенно для Тони. Она очень переживает, что много пропустит и уже пропустила. Это самое [большое] наказание — не видеть детей», — с грустью говорит Анна.
Большая семья…
Анна вместе с внуками Настей и Ваней активно участвует в акциях солидарности с репрессированными беларусами в Варшаве. В руках она держит плакат с надписью: “11 лет на двоих [совокупный срок Антонины и Сергея — прим.] — как объяснить детям, почему сидят их родители?”
- Анна, мать Антонины Коноваловой
«Мы везде кричим, что дети растут без родителей. Мне с Ваней каждый раз тяжелее и тяжелее объясниться. С 31 августа пошел второй год, как дети не видели маму.
На данный момент они понимают ситуацию так, как можно понимать это детским умом. Они понимают, что мама и папа в тюрьме, что мама и папа герои, что мы идем к белорусам, потому что все должны знать, что таракан держит маму и папу...»
Анна вспоминает свой диалог с Ваней, когда Тоне и Сергею вынесли приговор. Хоть Ване непосредственно об этом не говорили — но мальчик, возможно, услышав разговор бабушки по телефону, сам задал этот вопрос:
«Бабуля, а пять лет — это сколько?»
«Ванюша, это много»
«А это сколько дней?»
«Ванюша, это очень много дней»
«Ну зачееем?!»
- Ваня, сын Антонины Коноваловой и Сергея Ярошевича
«Без мамы они скучают. Никто не заменит маму, — делится своими переживаниями Анна. — Например, вечером Ваня говорит: “Бабуля, погладь меня”. Я его поглажу — а он говорит: “Нет, ты погладь меня, как мама”. Тяжело, конечно...»
А еще в семье Коноваловых есть собака Кэнди, которая тоже скучает по детям. О своей встрече с Кэнди Анна рассказала в подкасте «Вясна прыйдзе» (выпуск о домашних животных, которые стали свидетелями репрессий):
«Когда я нашла щенка — я подошла ко всем своим: “Давайте возьмем щеночка”, и все мне сказали: “Да”. Мы поехали смотреть этого щеночка всей семьей: я с мужем, Тоня с мужем и двое детей. И хозяева говорят: “К нам никогда не приезжали столько человек [сразу], чтобы смотреть щеночка”»
