Тимофей Дранчук: «В нашей стране экстремизм могут «пришить» любому человеку»

21 января в Беларуси вступил в силу Закон «О противодействии экстремизму», который содержит толкование понятий «экстремизм» и «экстремистская деятельность», определяет основные принципы и направления и вводит меры противодействия экстремизму.

Корреспондент Euramost.org беседует с активистом незарегистрированной организации «Партнерство», которого в прошлом году обвиняли чуть ли не в терроризме и подготовке государственного переворота, но затем дали срок за деятельность от имени незарегистрированной организации.

– Этот Закон можно сравнить с ситуацией, когда в августе 2006 года осудили членов «Партнерства», – говорит Тимофей Дранчук. – Примерно по такой же схеме этот Закон готовился и год тому назад, когда решили сделать уголовно наказуемой деятельность от имени незарегистрированных общественных организаций, и инициатором, насколько мне известно, и тогда, и сейчас выступал Комитет государственной безопасности. Ведь тогда главное обвинение в наш адрес звучало, что мы, мол, кроме всего прочего, хотели еще и сфальсифицировать президентские выборы. А это уже своего рода экстремизм. Обвиняли и меня, и других на основании нескольких якобы найденных у нас экземпляров итогов голосования, которые любой школьник мог бы сделать гораздо лучше.

– Принятие Закона – это очередная попытка запугать общественность?

– Не только общественность, но и тех, кто занимается общественной деятельностью, потому что, по сути, этот Закон может быть применен к любому, кто сегодня занимается какой-то оппозиционной деятельностью. В принципе, экстремизмом можно назвать даже элементарный призыв выйти на площадь, чтобы отстаивать свою свободу или свои права. И очень вероятно, что Закон был принят для того, чтобы привлечь к ответственности тех людей, которых «внесла в свои планы» власть. Мне трудно сказать, кто это может быть, но я допускаю такую возможность. Тем не менее, прошлогодние события и аресты показали, что таким образом народ невозможно запугать, хотя некоторые и на самом деле стали действовать более осторожно. Оппозиционная-то деятельность не прекратилась.

– Тимофей, если бы Закон «О противодействии экстремизму» существовал на момент вашего ареста, ваши действия могли бы приписать к нему?

– Теоретически, конечно, все возможно, но экстремизм предусматривает какие-то активные действия, чего у нас найти было практически невозможно. Но, повторюсь, исключать такого тоже нельзя, потому что осудили-то нас тоже ни за что. Так почему тогда не могли дать срок по другим статьям?

– На Белорусском телевидении звучали непрозрачные намеки на вашу чуть ли не экстремистскую деятельность...

– Я уже говорил, что в изоляторе очень трудно было морально. Когда не понимаешь, что будет дальше и что происходит сейчас. Когда знаешь, что твои родные беспокоятся, слушают по телевидению, что их сын собирался с оружием в руках устраивать чуть ли не государственный переворот, а обвиняют совершенно по другой статье. И адвокат не может ничего передать, потому что с него взяли подписку о неразглашении. Вот это было тяжело. Я, конечно, понимал, где живу, но романтизм присутствовал, который затем так же благополучно и рассеялся. А на БТ тогда выполнили заказ, сделали «кровавую картинку». И только законы нашей страны, которые применяются односторонне, не позволяют мне даже сейчас подать в суд иск на Белорусское телевидение. Хотя тогда это была попытка не только запугать людей, но это было и наше личное оскорбление, а также наших близких.

– Как вы считаете, Закон приняли лишь для того, чтобы придать уже давно творящемуся беспределу статус «узаконенного»? Ведь до его принятия власть, что называется, без суда и следствия могла «пришить» любому человеку любую статью...

– Дело в том, что раньше не совсем достигалась та цель, которая ставилась. До этого они могли наносить, что называется, «точечные» удары. А общую массу они таким образом не могли запугать. И поэтому были сделаны эти шаги в надежде на то, что общественная активность будет остановлена. Учитывая то, что в последнее время в народе идут разные брожения в связи с новыми ценами после нефтегазового кризиса, власть понимает, что только серьезным запугиванием она сможет обеспечить себе временную безопасность.

– То, что Закон в срочном порядке был принят накануне годовщины президентских выборов – это не случайность?

– Безусловно, они же прослеживают ситуацию и видят, что взрыв активности может произойти в любой момент. Если Россия доведет свое дело в отношении Беларуси до конца, то даже наш толерантный народ может выйти на улицу. Для этого и хотят поставить людей и ситуацию под контроль.

– Кроме того, сейчас любая организация может быть причислена к экстремистским и закрыта.

– Честно говоря, у нас не так много и осталось этих самых организаций. Все общественные объединения, которые хоть немного вели активный образ существования, они уже закрыты. И даже те, кто работал без официальной регистрации, фактически уже перестали существовать под своими именами. «Зубр», например, официально заявил, что перестает выступать под этим брэндом, «Малады фронт» действует без руководителей... Не исключаю также, что могут привлечь к ответственности и партии, к которым пока не могут подобрать законные «ключи» закрытия. В нашей стране возможно все.