Минчанина, которого избили во время прошлогодних протестов во Фрунзенском РУВД, осудили по уголовной статье. Экс-политзаключенный рассказывает, что ему пришлось пережить

28-летний Денис Лозовский был задержан 10 августа прошлого года после митинга. Тогда ему пришлось пережить многое: избиения и жестокое обращение в спортзале Фрунзенского РУВД (кадры жестокого обращения силовиков с задержанными после выборов 9 августа в этом РУВД опубликовала BYPOL), «коридор» из силовиков перед ИВС в Жодино. Спустя год Дениса снова задержали за участие в прошлогодних протестах — под давлением его заставили записать «покаяльное видео», возбудили уголовное дело и на два с половиной месяца поместили под стражу. Второго ноября после суда политзаключенный вышел на свободу: Суд Московского района осудил его трем годам «химии». Денис рассказал «Весне» про свои два задержания и все, что ему пришлось пережить за два с половиной месяца за решеткой. 

«Очнулся в РУВД — под головой лужица крови»: год назад Фрунзенское РУВД

«Возвращался я домой с митинга 10 августа. Уже возле дома подъезжает автобус: вылетают люди в балаклавах и задерживают меня. Меня вырубили пару ударами. Я очнулся в РУВД на полу: лежу на животе, руки в наручниках за спиной, голова разбита, под головой небольшая лужица крови. Нам всем сказали поворачивать голову налево, чтобы между собой не разговаривали. При этом, голова у меня была разбита справа. Каждый раз, как я поворачивал голову, чтобы не лежать на гематоме, то подходил какой-нибудь милиционер и мог стать берцами на шею или просто потоптаться по нам.

Когда поменялась смена, то всех подняли, кто лежал на полу. Нас всех поставили к стене на колени, лбом в пол, руки за спиной в наручниках. Я сразу отказался становится на колени, сидел просто на полу. Но ко мне пару раз подошли, в том числе девушка Карина (но не помню точно, как ее звали), с вопросом, почему не становлюсь на колени. Я говорил, что не хочу. На эмоциях я начал кричать: «Да достань ствол и выстрели мне в голову!» Она посмотрела на меня, махнула рукой и пошла.

Потом пришел какой-то начальник в гражданском. Он ко мне тоже подошел и сказал: «Что ты не становишься?» Я ему ответил, что не хочу. Он мне начал наносить ногой удары в голову. Ударов 10-15 нанес. После этого я встал, как все: на колени, лбом в пол. Ходили дальше и пробивали всех дубинками. Заставляли всех хором говорить, что мы раскаиваемся, и в это время всех дубасили дубинками.

Еще заставляли кричать: «Наш президент — самый лучший президент в мире». А кто не говорил это, то били дубинкой.

Когда у меня зазвонил телефон в РУВД, то подбежала эта Карина и разбила его, начала показательно швырять его куда-то.

В общем, в РУВД избивали нас нормально так. Перевозили в Жодино нас на автозаке. Когда всех поместили туда, то ОМОН пересчитывал нас по головам дубинкой: «раз, два, три… семнадцать, восемнадцать». И потом так по-новой. Им было весело. Когда приехали в Жодино, то там был «коридор». Когда мы шли через него, то нас пробивали с двух сторон».

Тогда Следственный комитет отказал Денису в возбуждении уголовного дела по факту избиений.

Второе задержание через год. По дороге в ГУБОПиК били, спрашивая про политические взгляды

Второй раз Дениса задержали почти через год — 17 августа — около семи утра возле подъезда, когда он выходил на работу.

«Первым делом забрали телефон. На нём была моя фотография с митинга. После этого привезли в ГУБОПиК. По дороге туда били ладонями по голове и по шее, задавая вопросы, касающиеся моих политических взглядов. Я отвечал на них честно, говорил, что не поддерживаю диктатуру и что ранее хотел проголосовать за Валерия Цепкало, но сделать этого не смог, поэтому проголосовал за Тихановскую, и на митинг пошёл потому, что посчитал, что мой голос украли».

Под давлением снимали «покаяльное видео» 

В здании ГУПОБиКа у него спросили, он ли на фотографии с митинга. Денис опознал себя. После этого силовики поехали к нему на обыск:

«Перевернули всю квартиру, но у меня дома ничего не было типа флагов и другой символики. Потом приехали опять в ГУБОПиК и под давлением начали снимать видео с моим раскаянием. Вообще, меня сразу избили, потом сказали: «Не дай Бог тебе сказать что-нибудь не так" и начали снимать видео. С целью получения менее тяжкого вреда для своего здоровья я решил говорить то, что от меня хотели услышать. На видео пришлось сказать, что участвовал в массовых беспорядках, но при этом понимал, что ни в каких погромах и поджогах я не участвовал».

После признания вины отвезли в ИВС на Окрестина

После этого Дениса повезли в Следственный комитет:

«Следователь первым делом ещё раз показал мне мою фотографию и распечатку с геолокацией телефона за те дни, когда я был на митинге. Он задал вопрос, признаюсь ли я. Ответил, что признаюсь. От адвоката отказался, так как решил, что он мне уже особо не поможет, и рассказал всю правду, где и когда был на митинге, подписал свои показания и то, что признаю свою вину. После этого меня отвезли на ИВС на Окрестино. Так как люблю говорить правду, добавлю, что был очень напуган».

Десять дней на Окрестина: холод, клопы, температура у всей камеры

До предъявления обвинений Денис первые десять дней провёл в ИВС на Окрестина.

«Мои родные всё-таки наняли адвоката. Он пришёл один раз в ИВС и убедил меня, что он может быть полезен. Отказываться от него больше я не стал.

В ИВС было холодно, особенно под утро. Одет я был легко: в той же одежде, что и задерживали. Спальные принадлежности (матрас, подушку, одеяло) мне не выдавали, свет в камере был включен круглосуточно, что мешало спать, помимо этого кусали клопы.

Через пару дней заболели все люди, находящиеся в камере, нас было человек семь-восемь в шестиместной камере. У всех была высокая температура: градусов 38-39. Медицинскую помощь оказывали: приходил доктор и выдавал таблетки. Кормили три раза в день.

Спустя пару дней пришёл какой-то начальник в гражданской одежде и спросил нас, всё ли у нас хорошо и есть ли у нас какие-нибудь жалобы и предложения. Мы рассказали ему про клопов, он сказал, что здесь будет проведена дезинфекция, и нас перевели в другую камеру. Клопы нас больше не беспокоили.

Честно говоря, моё эмоциональное состояние в эти первые десять дней было не очень, не мог поверить, что всё это происходит со мной. В камере почти все люди были по статьям, связанных с политикой. Два человека были по другим статьям.

Когда остальные ребята (политзаключённые) стали приходить от адвокатов и сообщать, что чаще всего люди в нашей ситуации получают по три года колонии или «химии» с направлением, то я понял, что дела мои обстоят не очень. До этого мне вообще казалось, что может придётся пару месяцев под арестом провести и выплатить какой-нибудь сверхогромный штраф в 1000 или 2000 рублей».

Первые дни на «Володарке»

После десяти дней в ИВС Дениса перевезли в СИЗО-1 по улице Володарского, где его удерживали последующие два с половиной месяца до суда.

«Я сразу провёл дня три в одиночной камере. Потом попал в камеру, где сидели, по моему мнению, адекватные люди. Ребята сразу же поинтересовалась, всё ли у меня есть из необходимого: станки для бритья, одежда, мыло и т. д. На тот момент у меня уже всё было. Когда меня перевели в СИЗО-1, родные мне передали передачку. Отношения с сокамерниками были нормальные: общались друг с другом культурно, соблюдая этикет общения. Отношение со стороны начальства и охраны тоже было нормальное, обращались к заключённым на "вы", предвзятого отношения к политзаключённым не было. Первое время в камере был телевизор, но начальство решило его забрать на склад, так как уехал человек, который являлся его хозяином. В камере было около десяти человек, но кто-то заезжал, а кто-то уезжал».

Быт в СИЗО-1

«День проходил примерно так: с утра подъём, завтрак, уборка камеры (дежурили по очереди), поверка, прогулка до обеда, после прогулки свободное время, потом обед, после обеда свободное время, потом ужин, после ужина опять свободное время, потом вечерняя поверка, потом отбой. В свободное время играли в игры: шашки, шахматы, нарды. Занимались физическими упражнениями, например, отжимались. Также занимались собой: стриглись, брились, стирали одежду, общались друг с другом на нейтральные темы, читали книги. Я читал учебник по истории Беларуси. Я ещё очень часто судоку разгадывал, которые мне девушка выписала».

Про поддержку и надежды

«То, что я попаду в такие места и стану политзаключенным, никогда в жизни не предполагал. Вообще, я в своей жизни закон старался не нарушать, до всего этого я только пару раз скорость превысил на десять км/ч, поэтому никогда не думал, что попаду в тюрьму.

В СИЗО я получал передачи и письма от родных и близких. Больше всего мне писала моя девушка: письма от неё приходили даже чаще, чем раз в неделю.

Также получил письмо и открытку от незнакомого мне человека со словами поддержки и выражением солидарности, мне стало очень приятно, чувствовал, что в этом мире я не один.

То, что меня отпустят после суда, пускай и на короткий промежуток времени, я не ожидал, думал, что после "Володарки" сразу поеду дальше на химию или на лагерь. Был очень рад увидеть родных и близких».

«Просто внутри какая-то пустота». Про состояние и планы на будущее

Политзаключенный Денис Лозовский в первые минуты на свободе

До задержания Денис был самозанятым, он планировал открыть свое дело, но и в ближайшем будущем он сможет реализовать свои идеи:

«В скором времени поеду отбывать наказание в виде ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение. Моё состояние теперь норма: мне ни хорошо, ни плохо, эмоций нет никаких, и нет уже давно, страха нет тоже, просто внутри какая-то пустота».