«Предъявленное обвинение сложно разобрать даже юристу». В суде по «делу студентов» продолжились прения сторон
Иллюстрационный коллаж
12 июля в суде Советского района г. Минска продолжаются прения сторон в процессе по «делу студентов».
Напомним, на прошлом заседании сторона гособвинения запросила для 11 обвиняемых по делу 2 года и 6 месяцев лишения свободы, а для Глеба Фицнера, который признал свою вину, — 2 года лишения свободы. Также выступили адвокаты Ильи Трахтенберга, Ольги Филатченковой, Анастасии Булыбенко, Егора Канецкого, Каси Будько, Марии Каленик, Яны Оробейко, которые просили оправдать своих подзащитных. Адвокат Глеба Фицнера просил суд сократить для него наказание до одного года лишения свободы, который с учётом пересчёта срока содержания в СИЗО истекает сегодня.
«От дальнейшей судьбы этих молодых людей зависит и наша с вами». В суде по «делу студентов» начались прения сторон
9 июля в суде Советского района г. Минска начались прения сторон по «делу студентов».
Текстовую онлайн-трансляцию из зала суда ведут «Вольный профсоюз БГУ» и «Студэнцкая Думка».
Защита Татьяны Екельчик: «Для действий, предъявленных в обвинении, нужно быть личностью другого масштаба»
Процесс 12 июля начался с выступления защитника Татьяны Екельчик. Адвокат говорит, что подзащитная обвиняется в организации акций с сентября по ноябрь 2020 года, но в обвинении нет никакой конкретики, а «вопросы по существу Екельчик даже не задавались». По словам защиты, у обвиняемой не узнали ни время, ни место, ни способ совершенных деяний, тезисы обвинения не удалось подтвердить фактическими действиями, все строится на предположениях.
Екельчик до судебных заседаний была знакома только с Ильей Трахтенбергом, поэтому «сговору и умыслу негде было возникнуть». Адвокат утверждает, что в деле нет данных о том, с кем, когда, каким образом произошёл предварительный сговор. Сам план и роли участников также никак не описаны.
Никаких призывов со стороны Татьяны также не было. В обвинении не указано, как именно и кто отреагировал на её сообщения в чатах и переписках, следовательно, она не могла вызвать массовые «волнения» среди студентов. Никаких сообщений в чат мехмата незадолго до задержания обвиняемая не писала, хотя это тоже ей вменяется.
Отягчающим обстоятельством обвинение считает совершение преступления по политическим и идеологическим мотивам, но такие мотивы не конкретизированы в деле. Защита акцентирует внимание на том, что обсуждаемые Татьяной Екельчик прошедшие выборы и другие вопросы никак не связаны с внутренней политикой государства, а Конституцией признается отсутствие единой для всех идеологии, более того, поощряется многообразие взглядов.
«Тогда почему обвиняемой вменяется разжигание идеологической вражды? — задается вопросом адвокат. — Для действий, предъявленных в обвинении, нужно быть личностью совершенно другого масштаба, например, министром».
Действия студентов ни на одном мероприятии общественный порядок не нарушали. На мехмате в основном студенты собирались на четвертом этаже и молчали, проходу не мешали. Сотрудники милиции в вузе не появлялись, свои требования к студентам не выставляли. Администрация вуза, даже если предположить, что у них были просьбы к студентам разойтись, не являются представителями власти.
Защита утверждает, что ни один свидетель и работник БГУ не дал показаний о том, что Екельчик организовывала акции. Свидетель Николай Слабейко сказал, что Татьяна была только активной участницей. Декан механико-математического факультета Сергей Босяков говорил, что они с Ильей Трахтенбергом среди остальных участников акций не выделялись. Замдекана Валерий Курсов дал показания на суде, что нарушений порядка и срывов занятий не было, милицию не вызывали.
«Подводя итоги, обвинения, вменяемые Екельчик, не соответствуют требованиям процессуального закона и ничем не подтверждены фактически», — заявляет адвокат Екельчик и просит оправдать девушку.
Защита Аланы Гебремариам: «Ей свойственна эмпатия, она стремилась помогать людям»
Адвокат Аланы Гебремариам начинает свою речь со слов:
«Предъявленное обвинение сложно разобрать даже юристу, не то, что обвиняемым».
И далее зачитывает нормы из Уголовно-процессуально кодекса, утверждает, что есть противоречия в обвинении. Напоминает, что администрация вуза не является представителем власти.
По версии следствия, каждый из 12 обвиняемых выработал абсолютно одинаковый план, но при этом с большего они не были между собой знакомы:
«Полагаю, если бы такой грандиозный план был составлен ими всеми, об этом точно было бы известно».
Адвокат утверждает, что нет факта общения между обвиняемыми, соответственно невозможно говорить о каком-то сговоре.
Никаких конкретных действий Аланы по организации массовых мероприятий в деле не указано, считает защита. Материалы дела не содержат доказательств того, что Гебремариам склоняла людей к участию в акциях. К одной из конференций в зуме она подключилась в конце и говорила только про обучение в университетах за границей. Она всегда старалась помогать по мере её возможностей, которые ограничивались её опытом. Поэтому она рассказывала про заграничные вузы. Нет никаких доказательств, что она оказывала кому-либо материальную помощь. Также не приведено ни одного примера, когда Алана доводила до остальных обвиняемых информацию об организации акций.
Есть явка с повинной и её печатная копия, которая частично не соответствует оригиналу. Отсутствуют даты преступления, что не соответствует должному составлению обвинения.
Адвокат говорит, что очень жаль, что такие молодые люди, которые могли бы стать хорошими специалистами, находятся под стражей. Идеологической и политической вражды не могло быть в их желании жить без насилия и в соблюдении законов.
«Алана всегда была активным, талантливым человеком, ей свойственна эмпатия, она стремилась помогать людям», — говорит адвокат и просит оправдать Алану за отсутствием состава преступления.
Защита Ксении Сыромолот: «Обвинения расплывчаты и голословны»
Защитник Ксении Сыромолот говорит, что девушка не хочет признавать вину в том, чего не совершала, а также подчеркивает, что обвинение составлено так, что в нем сложно разобраться.
«В обвинении должно быть указано, каким образом была осуществлена организация акций. Но обвинения расплывчаты и голословны», — заявляет адвокат.
Доказательств предварительного сговора также не было приведено. Даже при признании Глебом Фицнером полной вины, с его стороны не было данных о предварительном сговоре и участии в нем остальных обвиняемых, в частности Ксении Сыромолот.
Никто из обвиняемых ни в чем за пределами своих факультетов не участвовал. В материалах дела упоминаются переписки Ксении с другими фигурантами, в частности — с Егором Канецким. Однако в той переписке ребята обсуждали создание профсоюза, но это не вменяется им в вину. Ксения занималась мониторингом задержаний, что не запрещено законом.
По словам адвоката, в зум-конференциях Ксения принимала пассивное участие, а её сообщения в чатах не имеют побуждающего к действию эффекта. Никаких публичных призывов к участию в массовых акциях не было. Также нет доказательств того, что девушка администрировала телеграм-каналы.
Обвинение представлено в организации 29 протестных акций, но про 23 из них ничего не известно. Адвокат отмечает, что в материалах дела Сыромолот зафиксирована на фотографии на акции 6 октября прошлого года: студенты на ступеньках пили чай и подписывали открытки политзаключённым. Однако, участие в этой акции отсутствует в обвинении. Адвокат делает вывод, что её можно считать правомерной.
Защита отмечает, что учебный процесс не нарушался, вуз не приостанавливал свою деятельность. Студенты принимали участие в акциях только во внеучебное время, на переменах, за исключением 26 октября. При этом, на шум обращали внимание только охранники, а не преподаватели, проводившие занятия.
Несостоятельным является обвинение и в создании и распространении печатной продукции Ксенией, потому что таковой не имеется. За действия, которые вменяют обвиняемым, предусмотрена административная ответственность.
Защита приходит к выводу, что объективных доказательств участия или организации акций Ксений Сыромолот нет, и просит вынести оправдательный приговор.
Защита Виктории Гранковской: «Искренне удивлена позицией гособвинителя»
Адвокат Виктории Гранковской полностью поддерживает мнение коллег: обвинение имеет обобщенный характер и не нашло подтверждений виновности политзаключенных. Вину Виктория не признала, ее показания согласуются с показаниями других обвиняемых.
Защита указывает, что Георгий Вершина, первый проректор БНТУ, в своих показаниях заявил, что не видел Гранковскую на забастовке 26 октября, в суде опознать ее не смог.
Адвокат акцентирует внимание на том, что работа транспорта сорвана не была, работа университета не нарушалась, не было блокирования проходов на территории БНТУ, акции проходили во внеучебное время, срыва занятий не было, а участие Гранковской достоверно не установлено ни в одной из акций.
Также защитник отметил, что Гранковская не могла организовать акцию 26 октября и участвовать в ней, так как на факультете была архитектурная неделя и свободное посещение занятий, а саму Викторию вызвали на совет профилактики в связи с административным правонарушением в начале учебного года.
По словам адвоката, каждый из свидетелей от БНТУ так и не смог пояснить, в чём заключались действия, грубо нарушающие общественный порядок, а сама формулировка является оценочной. Защита приводит определение понятия «действий, грубо нарушающих общественный порядок» и делает вывод, что акции на территории БНТУ не подходят под это определение. Адвокат просит отнестись к показаниям свидетелей критически.
Из предложенных обвинением данных получается, что не было действий, вынудивших администрацию вуза обратиться к сотрудникам милиции. Как и предыдущие адвокаты, защитник Гранковской подчёркивает, что администрация вуза не является представителем власти. Указывает на строгие нормы толкования, в связи с чем, на основе наличия предположений, нет подтверждения вины Виктории в инкриминируемых статьях.
«Искренне удивлена позицией гособвинителя о мере наказания», — говорит адвокат.
Обвинение доказывает вину Виктории на основе петиций, найденных у нее, и сообщений из переписки с Асей Булыбенко, где последняя дважды называет Гранковскую организатором. При этом Виктория указывала на противоположную цель петиций относительно предполагаемой стороной обвинения, а Ася Булыбенко в суде просила считать ее письменные показания недействительными.
Защита отмечает, что право на сохранение тайны личных сообщений и другой информации в телефоне в ходе следствия соблюдено не было: сообщения, приобщенные к делу, были личными, и политзаключенная не давала согласия на их изучение. Исходя из этого, осмотр её телефона не имеет юридической силы.
Адвокат просит признать Викторию Гранковскую невиновной и полностью оправдать.
После этого политзаключенные выступили с последним словом
«Поэтому и по сотне других причин моим последним словом будет – свобода».
Студенток и студентов столичных вузов Ксению Сыромолот, Егора Канецкого, Илью Трахтенберга, Татьяну Екельчик, Касю Будько, Яну Оробейко, Викторию Гранковскую, Анастасию Булыбенко, Марию Коленик, Глеба Фицнера, выпускницу БГМУ Алану Гебремариам и преподавательницу БГУИР Ольгу Филатченкову обвиняют по ч. 2 ст. 17 («преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору») и ч. 1 ст. 342 Уголовного кодекса («активное участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок»).
Из всех фигурантов дела свою вину признает только Глеб Фицнер, остальные настаивают на своей невиновности.
Дело рассматривает судья Марина Федорова. Сторону государственного обвинения представляют Анастасия Малико и Роман Чеботарев.
