"Сказали, если не дам пароли, то будут пытать, как Дедка". Политзаключенный Козлянко из СИЗО рассказал о пытках при задержании и условиях на "Володарке"

37-летнего политзаключенного активиста из Бреста Александра Козлянко жестко задержали утром 2 марта на глазах матери и отца, положив его на пол лицом вниз. Мужчину отвезли в Минск и поместили под стражу в СИЗО-1, где он и находится по сей день. Александру предъявили обвинение по ст. 342 и по ч. 2 ст. 285 Уголовного кодекса (создание преступной организации либо участие в ней). Известно, что в основу обвинения по ст. 342 УК лег эпизод с перекрытием дорог в Бресте аж в 2018 году: 5 мая того года анархисты блокировали три полосы трассы М1, протестуя против строительства завода АКБ. Политзаключенный Александр Козлянко рассказал из СИЗО-1 о своем задержании, пытках сотрудниками ГУБОПиКа, об условиях содержания и эпидемии на "Володарке". 

Александр Козлянко

«Потом я месяц большой палец левой руки не чувствовал»

"2 марта около 8 утра меня задержали дома брестский ОМОН и минский ГУБОПиК. Меня доставили в брестский отдел ГУБОПиКа, где приковали в дежурном помещении к решётке, задрав руки за спиной в стоячем положении. Чтобы стоять в более менее удобной позе приходилось подниматься на корточки. В таком положении простоял около часа и один раз почти потерял сознание. Затем подошел один из минского ГУБОПиКа и сказал, что если я не дам пароли от ноутбука и телеграмма, то меня будет пытать как Николая Дедка. Я подумал, что не готов к пыткам из-за этих паролей и согласился их дать (потом ещё дал пароль от кнопочного телефона).

В общей сложности в брестском ГУБОПиКе пробыл полтора часа. Затем меня завели в бус и посадили на пол, руки были в наручниках за спиной. В этот же бус завели и так же посадили Андрея Марача и трёх неизвестных мне людей. Нас пятерых повезли в Минск в Следственный Комитет (в общей сложности у меня руки за спиной в наручниках были часов 7, а потом я месяц большой палец левой руки не чувствовал).

Как только перед СК меня вывели с буса, глава следственной группы Цыбульский И.А. начал угрожать, что если я не пойду на сотрудничество со следствием то поеду в лагерь на семь лет. Я отказался сотрудничать. В туалете СК два ГУБОПиКа сняли меня на видео. Я отказался называть на видео свои данные и говорить о себе , из-за чего один из них ударил меня кулаком в грудь. Я для себя решил, что не буду на камеру ничего говорить даже если будут пытать. Мне немного поугрожали, но больше не били, хоть я так ничего и не сказал. После этого отвели в кабинет, где следователь СК составил на меня протокол по ст. 285 ч.2 и 342 ч.1. Он зафиксировал мои слова, что я считаю своё задержание незаконным, ни в какой группировке не состою, отказываюсь от дачи показаний, готов пройти на полиграфе, что не перекрывал трассу в 2018 году и ещё отказался от дежурного адвоката. Следователь мне откатал пальцы и выписал задержание на 10 суток по ст. 108 и 110 УПК. После этого [сотрудники] ГУБОПиКи забрали у меня постановление выписанное следователем из-за того, что я отказался подписывать какие-либо документы и повезли вместе с остальными брестскими парнями на Окрестино — это было уже 10 вечера".

«На меня так рапорт составили недавно, что я в 6:05 ещё не встал со шконки»

"Немного по СИЗО-1: затрону две темы, которые больше всего волнуют людей.

Первое — это письма. С середины апреля цензоры снова перестали пропускать письма. Я с 12 апреля по 9 мая получил всего 3 письма. У других людей  в камере ситуации не лучше. Раньше каждый день на камеру приходило писем шесть, не меньше. В этот приведённый мной период (12 апреля - 9 мая) доходило, что камера два дня подряд была без писем. С 10 мая ситуация стала чуть лучше, но именно чуть. Например мне пришло письмо от Светланы из Минска, которая говорила, что пока ответа от меня не получила, но всё равно пишет. Письмо было пронумеровано под номером пять. Решить данный вопрос не получается. Спрашиваем воспитателя. Она приходит и говорит, что только курьер, разговаривайте с опером. Опер приходит и говорит, что это не по его части. все вопросы к воспитателю. Скидывают ответственность друг на друга. А цензора не вызовешь. Он вольнонаёмный. Круг замкнулся. Спросить не с кого. Ситуация как и в других госорганах по всей стране.

Второе — вентиляция. Проблема возникает когда на улице стабильно держится температура +20-25 градусов, а если выше то совсем пипец. Помещение плох вентилируется. В том числе из-за «ресничек» на окне. Из-за них в камеру не попадает естественный солнечный свет от слова совсем. К вечеру в камере становится тяжело дышать, воздух спёртый, кислорода не хватает. Из-за этого тяжело заснуть и не все просыпаются в 6:00 по сигналу, потому что не выспались. На меня так рапорт составили недавно, что я в 6:05 ещё не встал со шконки. На обходе я поднял этот вопрос. Мне сказали, что постараются решить проблему. При чем здесь всегда так отвечают, когда не хотят решать проблему". 

«Медицинская часть вся забита тяжёлыми случаями короны» 

"С июня на Володарке бушует корона. На нашем этаже закрыты с середины июня на карантин камеры 67, 68. В 66, нашей из 11 человек болеет четыре. У них отсутствует вкус и обоняние (нас не закрыли на карантин, потому что болеет меньше половины). Точно закрыта на карантин камера 54 ещё. Один парень с нашей камеры просился в медчасть. Врач посмотрел, что у него 37 температура и сказал — нет, так как медицинская часть вся забита тяжёлыми случаями короны".

«Зубы метоллоискателем прозванивают»

"Теперь из-за случая со Стёпой Латыповым людей перед судами и после судов шмонают по четыре раза с ног до головы. Даже зубы метоллоискателем прозванивают, что никто во рту "мойку" (предполагается, что горло Латыпов порезал "мойкой"— лезвием безопасной бритвы) не пронёс.

 27 апреля меня поставили на профучет (склонный к экстремизму) на вопрос: "На каком основании?", ответили: "Из-за статьи, которую вменяют". То есть моя вина еще не доказана, а склонность к экстремизму все равно присутствует".