Прослушка в камере ИВС и видео с брутальным задержанием. Что легло в доказательную базу вины Стерликова? Аудио
Минчанина Алексея Стерликова признали виновным в части 2 статьи 363 Уголовного кодекса РБ (Сопротивление сотруднику органов внутренних дел при выполнении им обязанностей по охране общественного порядка, сопряженное с угрозой применения насилия) и приговорили к 4 годам колонии общего режима. Компания, в которой работал Стерликов (поскольку ей принадлежал автомобиль, за рулем которого он был) должна выплатить потерпевшему инспектору ГАИ Максиму Завадскому моральный ущерб суммой в 10 000 белорусских рублей. Такой приговор вынес судья суда Заводского района города Минска Геннадий Янковский. «Весна» посетила все судебные заседания над Алексеем Стерликовым. На чем строилось доказательство его вины и что говорил Стерликов в последнем слове?
- Алексей Стерликов. Фото: tut.by
Стерликов ночью 23 сентября 2020 года (в этот день была инаугурация Лукашенко) пытался скрыться от силовиков, которые разбивали стекла его машины на проспекте Дзержинского. За ним погнались две машины ГАИ с бортовыми номерами 703 и 708 – поскольку Стерликов нарушил ПДД, выехав на встречную полосу. Задержали они его на улице Разинской. На первом судебном заседании, прошедшем 25 февраля, жена Стерликова Татьяна рассказала о том, что силовики разбили все стекла в машине. Обвиняют Стерликова в том, что при задержании он наехал на инспектора ГАИ Максима Завадского.
“Моя жизнь бесценна” и иск в 20 000 рублей. Начался суд над Стерликовым, где потерпевший — сотрудник ГАИ
Показания свидетелей — со стороны обвинения и со стороны защиты
Инспектор Евгений Ковальчук в ту ночь задерживал Стерликова. Еще на проспекте Дзержинского его экипаж ГАИ принял решение преследовать Стерликова, поскольку тот двигался на разбитом автомобиле по встречной полосе.
“А чем процессуально регламентировано было задержание Стерликова?” – спросил у Ковальчука адвокат Стерликова.
“Я должен на это отвечать? Были разбиты окна”
“Это не процессуальная цель”.
При задержании, как отметил Ковальчук, Стерликова не оскорбляли, не унижали, ударов не наносили. Позже в суде были рассмотрены видеоматериалы задержания—об этом ниже.
В тот день, 23 сентября, к Алексею и Татьяне Стерликовым в машину сели два человека — те согласились их подвезти к вокзалу. Один из них, Дмитрий Старостов, выступил свидетелем на суде. Он рассказал, что машина Стерликовых встала в затор на проспекте Дзержинского. Там стояли «какие-то непонятные белые микроавтобусы».
"На нас побежала куча людей в черном. Начали бить машину. В момент, когда разбивали машину, меня вытащили и избили", — рассказал свидетель.
Стерликовых же из машины вытащить не смогли — они были пристегнуты. Дмитрий же был очень сильно избит:
"Неделю шумело в голове. Ухо не слышало".
После этого Дмитрий угодил в автобус, а затем ему дали 13 суток ареста. В ИВС города Жодина, куда его направили, он обращался за медицинской помощью.
Как задерживали Стерликова? Материалы дела: записи с видеорегистраторов и аудио прослушки камеры
Среди письменных материалов дела были протоколы, описывающие видео из СМИ (TUT.BY и Onliner) — о моменте нападения силовиками на машину Стерликова, видео из регистраторов и нагрудных камер “Дозор”, описывающих момент задержания Стерликова, а также аудио-прослушка разговоров из камеры в ИВС на Окрестина, куда поместили Стерликова при задержании. Там Стерликов обсуждал свое задержание с сокамерниками. Гособвинительницей Ольгой Диндилевич среди прочего была зачитана формулировка: “на беларусском языке идет обсуждение информации политического характера”.
Защита Стерликова на судебном заседании отметила, что гособвинительница очень выборочно зачитала протоколы, описывающие видео. На следующий день видео и аудио, представленные среди вещественных доказательств на дисках, были просмотрены. Среди них — запись из нагрудной камеры инспектора Шароха, который тоже принимал участие в задержании Стерликова. На видео попал и момент удара Завадского машиной Стерликова. «Весна» приводит аудиозапись этого просмотренного в ходе судебного заседания видео (осторожно—присутствует нецензурная брань):
Viasna96 · Инспекторы ГАИ брутально задерживают Алексея Стерликова
Сам Алексей Стерликов подчеркнул, что на видео четко слышно, как он сам говорит: «Я не сопротивляюсь». Он также заявил, что инспектор Шароха ранее давал ложные показания, поскольку сказал, что задерживал его молча и не оскорбляя.
«В части оскобления — это нужно рассматривать в другом процессе, а здесь мы рассматриваем совсем другие события», — ответила на это гособвинительница и добавила, что Шароха, давая показания на суде, уже многого не помнил.
«Если мы возьмем аудиозапись судебного процесса, то [Шароха на суде] сказал, что не оскорбля меня, а при задержании меня никто не избивал», — отметил Алексей Стерликов. — «Я говорил: “я не сопротивляюсь, зачем вы меня бьете? ” Они били, а потом говорят: “не бьём, не бьём, на нас люди смотрят”»
« “Не бьём, не бьём, на нас люди смотрят” — это не значит, что к вам насилие применялось», — сказал судья Янковский .
Видеорегистратор самого Максима Завадского к материалам дела приобщен не был—он сказал, что когда выходил из машины непосредственно перед задержанием Стерликова, то снял его. Защита обратила внимание, что ранее на допросах Завадский говорил, что видеорегистратор был при нем, был включен и работал.
Кроме этого, в материалах дела имеется запись с видеорегистратора «Дозор» у одного из милиционеров, который доставил Стерликова в РУВД. Там он прошел тест на наличие алкоголя в крови. Во время этой процедуры, как видно на кадре, у Стерликова с левого виска стекает струя крови.
Аудио из камеры ИВС, где находился Стерликов, также были прослушаны. Там Стерликов рассказывал своим сокамерникам о том, что с ним происходило, когда на проспекте Дзержинского на него напали силовики:
«Я убегал от этих бандитов — в шоковом состоянии был… Заехал в какой-то двор — начинают бить и вытягивать меня».
Кроме того, есть аудиозапись, где Стерликова выводят из камеры, отводят в другое помещение и говорят: «Подписывай протокол о том, что ты ехал по тротуару и сбил сотрудника». Стерликов подписывать отказался.
Не все видео, приобщенные к материалам дела, смогли просмотреть в ходе судебного заседания.
«Все что загрузилось, мы просмотрели. А всё, что не загрузилось — ну, как говорится, будем совершенствоваться», — прокомментировал судья Геннадий Янковский.
Позиция защиты Стерликова
Стерликова обвиняют в сопротивлении сотруднику органов внутренних дел, сопряженное с угрозой применения насилия. Но под насилием понимается умышленное причинение телесных повреждений. Однако гособвинение не предоставило доказательств умысла у Стерликова. Телесные повреждения Завадскому были причинены дверью автомобиля Стерликова—однако открыта она была инспектором Касперовичем. Какой умысел на причинение дверью телесных повреждений? Если бы у Стерликова был умысел, то он бы сам эту дверь и открыл бы.
Последнее слово Стерликова
Алексей Стерликов был шокирован тем, что гособвинение запросило 4 года колонии. Он просил суд в связи с этим дать ему возможность подготовиться к последнему слову и перенести заседание на другой день — но судья Янковский этого не позволил.
«Весь прошлый год мы со своей супругой готовились к беременности. Пили витамины, проходили обследование… В тот сентябрьский день мы просто праздновали наш праздник, просто возвращались домой […] По злому стечению обстоятельств мы попали в самое пекло. На нас напали, нас никто не защитил, избивали. То, что произошло бы, если бы я не уехал из проспекта Дзержинского, вам рассказал свидетель [Дмитрий Старостов] — его достали из машины, избивили возле машины, лишили права двигаться, продолжили избивать, когда он лежал на земле. Если бы такое произошло с моей супругой — я бы вообще не знал, как называть себя мужем. Я принял инстинктивное решение спасать ее. […]
Пострадала моя супруга — когда я был в СИЗО полгода, она столкнулась с новой реальностью. Она потеряла сон, потеряла вес, потеряла аппетит, похудела. Все наши планы рухнули. Она вынуждена была обращаться к психологам.
Я на проспекте Дзержинского спасал свою супругу, спасал себя. Действовал исходя из того… да в принципе любой бы в этом зале действовал так же. Любой из вас это может сказать, глядя в зеркало, что поступили бы также.
Я сожалею, что произошло на Разинской. Но у меня не было умысла кого-то сбивать, на кого-то нападать. Я хотел спастись. К сожалению, в тот момент, кроме как на себя, я ни на кого рассчитывать не мог. Я как загнанная собака бежал из этого проспекта, прятался в темный угол, чтобы меня и мою жену никто не обидел.
Но избивать связанных людей — это непростительно […]. Завадского, который двигался в мою сторону, я не видел.
Я много раз себе проигрывал эту ситуацию — что бы я мог изменить? Но я не нашел ответа. Потому что я не видел того человека, который меня бил—он был в черном, в таком же черном, как на проспекте Дзержинского (при задержании Стерликова на улице Разинской сперва его начал избивать человек в черном — Прим.) Мне не сказали, что это инспектор ГАИ, мне никто не представился. На меня опять напали—через две минуты после того, как напали на проспекте Дзержинского.
Я заместитель руководителя в строительной организации, в моем подчинении около 100 человек. Я пытался жить нормальной жизнью, пока не посягнули на мою безопасность. Из того, что я мог — я сделал. Я защитил свою супругу. […]
Проведя почти полгода в СИЗО на Володарского, где на 30 квадратных метрах сидят 22 человека, оценить это наказание … я не понимаю, что это за наказание. Это больше асоциализирует человека, заставляет чувствовать себя униженным. На мой взгляд, я буду только лишь деградировать и ассоциироваться (если отправят в колонию — Прим)».
Стерликов просил применить к нему наказание, не сопряженное с лишением свободы. Поскольку, находясь на свободе, он бы приносил пользу своей семье, содержал бы своих детей (у Алексея—двое несовершеннолетних детей) , пользу обществу и государству в виде налогов и др.
