Политзаключенный Денис Греханов: Это был показательный процесс, чтобы запугать других людей
Восьмого декабря суд Фрунзенского района Минска осудил пять политических заключенных за обновление надписи "Не забудем!" 9 сентября на Пушкинской возле народного мемориала, посвященного убитому протестующему Александру Тарайковскому. Их действия были квалифицированы как хулиганство, совершенное группой лиц (ч. 2 ст. 339 УК), обвинения в умышленном уничтожении имущества (ч. 2 ст. 218 УК) были сняты в суде. Два человека осуждены на два года колонии каждый, двое были наказаны 1,5 годами ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа, и одна – 1,5 годами "домашней химии". Среди тех, кого осудили на 18 месяцев "химии" – 42-летний бармен Денис Греханов. Его освободили после оглашения приговора. "Весна" встретилась с ним и расспросила, как он провел полтора месяца под стражей и что думает по поводу уголовного дела против него.
- Денис Греханов. Фото: spring96.org
«Это больше злит людей, чем запугивает»
Судебный процесс над Денисом Грехановым, Игорем Самусенко и Владиславом Гулисом занял четыре дня. Приговор был вынесен через несколько часов после объявления решения Марии Бобович и Максиму Павлющику по делу за вторую надпись на Пушкинской в ночь 9 сентября. Во время суда Денис неоднократно говорил, что вину признает частично: он соглашался с тем, что написал на тротуаре “Не забудем!”, однако не признавал, что своими действиями грубо нарушил общественный порядок и что надпись "Не забудем!" является циничной. Денис Греханов рассказал про свое отношение к этому процессу:
«Суд – полный абсурд и маразм. По-другому это нельзя никак расценивать. Это был показательный процесс, чтобы запугать других людей. Явно, все происходило не без указания «сверху». Но, мне кажется, что это больше злит людей, чем запугивает. У каждого такого осужденного есть родственники, друзья, которые, возможно, были как-то нейтральны ко всему происходящему, но после такого они вряд ли уже будут в нейтральной позиции. Наоборот, такие ситуации сплочают людей. Появляется консолидация в обществе, какой не было раньше – я не мог подумать, что такое может быть. Даже у моей мамы, которая раньше смотрела БТ-шные новости и не понимала, чем я недоволен, сейчас совершенно другие мысли.
То, что Владислава Гулиса и Максима Павлющика осудили на реальные сроки за надпись на асфальте – тоже бред. Воспользовались тем, что они были судимы ранее.
Второй суд за надпись "Не забудем" на Пушкинской. Сумму ущерба снизили почти в 40 раз
«Столкнулся с репрессиями в 21-ом веке»
Хотя я не понимаю, что власти хотели показать этим процессом. Можно понять, когда БТ приходит на процесс, где судят за то, что ударил сотрудника ОМОНа, например. А тут что? Даже те же «ябатьки» могут подумать, что за маразм – суд за надпись на тротуаре. Написал любимой девушке под окном «Маша, с Днем Рождения» – всё, в тюрьму? Люди все равно продолжают писать разные надписи, политических дел все больше. Сейчас у себя на районе пока шел к метро видел много надписей «1937-2020».
Я столкнулся с репрессиями в 21-ом веке. Я вроде и понимал, что у нас проиходит в стране, но пока сам не попался, не ощутил этого. Я не ожидал, что могу попасть под уголовное преследование. К задержаниям на митингах, к «суткам» и штрафам — я был готов. Единственное, чего я боялся, это сильных избиений, чтобы почки не отбили, например.
Моя гражданская позиция после 1,5 месяца стражи никак не изменилась. Иногда хочется рвать и метать. Одназначно, что все менять нужно. Хочется быть увереным, что этот процесс уже необратим. Столько людей разозлили сразу после выборов. Такое не прощается».
«Я даже подумать не мог, что за надпись «Не забудем!» могут быть такие последствия»
- В центре — политзаключенный Денис Граханов, слева — Игорь Самусенко, справа — Владислав Гулис. Фото: spring96.org
Дениса Греханова удерживали под стражей полтора месяца. Первоначально за нанесение надписи «Не забудем!» на Пушкинской в отношении Дениса было возбуждено уголовное дело по ст. 341 УК (осквернение зданий и порча имущества). Денис месяц находился на свободе под подпиской о невыезде, однако 22 октября он был задержан и взят под стражу: обвинение в отношении него было переквалифицировано на ч. 2 ст. 339 и ч. 2 ст. 218 УК. Денис рассказал подробнее, как это происходило:
«В сентябре, когда меня задержали первый раз, шла речь про ч. 1 ст. 218 Уголовного кодекса. Там максимальное наказание до 2 лет «химии». Потом возбудили уголовное дело по статье 341 УК, которая предусматривает наказание в виде ареста. Когда меня продержали трое суток в изоляторе на Окрестина, а потом выпустили по подписке о невыезде – я подумал, что не так все и страшно. Но когда задержали 22 октября, я уже понял, что все серьезно.
22 октября я утром собирался на работу, как обычно. Тут мне позвонили в дверь. Открываю – там сотрудник из уголовного розыска. Мне сказали, что нужно проехать с ними в РУВД подписать какие-то следственные бумаги. Я как был в байке с рабочим логотипом, так и поехал без задней мысли. Я даже телефон дома не оставил. Ведь я даже подумать не мог, что за надпись «Не забудем!» могут быть такие последствия. Ну, штраф, ущерб какой-то возместить, но, чтобы реальная уголовная статья…
«Они уже хотели закрывать это дело, но «сверху» сказали: «Надо!»
В машине уже сидел Игорь Самусенко [фигурант этого дела, которого также осудили на 1,5 года химии] – его тоже забрали из дома. В пути я уже понял, что что-то тут не то: мне могли бы просто позвонить или вызвать какой-нибудь повесткой. А раз уже везут, значит, наверное, всё уже.
Когда меня привезли во Фрунзенское РУВД якобы подписать бумаги, я читаю, а там уже ч. 2 ст. 218 и ч. 2 ст. 339 Уголовного кодекса. Я был в шоке просто, особенно, когда понял, что наказание по ч. 2 ст. 218 УК начинается с трех лет лишения свободы. Я даже потом, когда в тюрьме рассказывал, за что меня судят, там за голову хватались.
В этот день от следователя проскочила фраза, что они уже хотели закрывать дело, но «сверху» сказали: «Надо!»
Когда подписал все бумаги, сказали снимать шнурки. Меня сразу отвезли на Окрестина, а потом уже в СИЗО в Жодино».
Месяц Денис содержался под стражей в жодинском следственном изоляторе. За неделю до суда, в ночь с 25 на 26 ноября Дениса Греханова этапировали в СИЗО-1 в Минске. Денис рассказал, что во время следствия он не сталкивался с каким-либо давлением:
«Во время следствии меня вызвали только на 2-3 допроса и всё. Адвокат заявлял много разных ходатайств, но их следствие отклоняло. Я всегда придерживался одних показаний: сам факт написания надписи «Не забудем!» я признавал, но остальное, что мне понаписывали «осквернение, неуважение к обществу» и что я всему городу в душу плюнул — конечно нет.
Все допросы проходили нормально, следователи вежливо и аккуратно себя вели. Только в сентябре, когда меня допрашивал оперуполномоченный, вот он «жестил», матами разговаривал. Называл «змагаром». Почему-то они думают, что это очень обидное слово и мы должны обижаться.
Следователи вроде как сами понимают, что «чернуху» творят, они все понимают, что в случае смены власти будут отвечать за все эти дела. Но почему-то все держатся за свои стульчики».
«Ну ты ж понимаешь, что против батьки нельзя»
По словам Дениса Греханова условия содержания в жодинском изоляторе и на «Володарке» были относительно нормальные. Он рассказал, как проходили его будни:
«Мы вставали в 6 утра под чудный беларуский гимн на «суицидном» радио. На часа полтора оставляли «веселые» песни, наподобие «Батька останется с нами», «Слушай батьку».
Через минут сорок после подъема приносили завтрак: кашку с чайком. Могли предложить прогулку, но там такая прогулка: бетонные стенны и вверху решетка. Иногда выходили, чтобы воздухом подышать и небо увидеть. Днем полежать особо не давали. Книжку под «ночником» тоже читать нельзя. Мне было сложно к этому привыкнуть с моим поздним режимом.
В Жодино часто практикуется перекидывание людей из камеры в камеру. Не знаю, какие они при этом преследуют цели. По сравнению с жодинским изолятором на «Володарке» персонал более вежливый. А в Жодино только спустя пару недель пребывания там они [надзиратели] перестали разговаривать на повышенных тонах. А на «Володарке» персонал обращался на «Вы»: с ними можно было и поговорить, и пошутить. По ним было видно, что они тоже в шоке от того, за что я там находился. Ухмылялись, улыбались, говорили: «Ну ты ж понимаешь, что против батьки нельзя». Я говорил, что не понимаю, потому что Конституция у нас для всех одна.
Больше всего в изоляторах я встречался с людьми, которые проходят по статье 328 Уголовного кодекса. Сложно сказать: или меня так хотели оградить от политических, или фигурантов дел по статье 328 действительно очень много. Но политических действительно старались рассаживать. При этом на «Володарке» я сидел с мужчиной по имени Андрей, которого недавно осудили на пять лет за нападение на сотрудника в штатском где-то на проспекте [проспекте Независимости в Минске]. Также сидел с парнем, которого обвиняют в порче железнодорожных путей. Еще одного бывшего сокамерника обвиняют в перекрытии дороги троллейбусу на Рокоссовского».
«От такого в головах «ябатек» что-то перевернутся может»
- Денис Греханов. Фото: spring96.org
По ч. 2 ст. 218 и ч. 2 ст. 339 Уголовного кодекса Денису Греханову грозило до десяти лет лишения свободы. Он рассказал, как относился к этому в изоляторе и как оценивал шансы выйти на свободу.
«В Жодино настроение менялось по десять раз. Книгу начинаю читать, а она не лезет в голову. Постоянно были мысли: «За что? Почему я здесь?» Я понимал, что у нас репрессии, тоталитарный режим, но все равно в голове не укладывалось, что за безобидную надпись — даже не оскорбление милиционеров, Лукашенко — могут дать реальный срок. Но, как оказалось, могут.
У тех ребят, которые сидели за реальный совершенный проступок, было осознание, почему они там находятся. У меня за эти 1,5 месяца так и не пришло это осознание. Мозгами понимал, почему это происходит, но все равно дважды два не складывалось у меня.
Я понимал, что давать реальный срок за такое — полный абсурд. Даже в головах «ябатек» от такого что-то перевернутся может. Поэтому я не особо верил, что попаду в тюрьму из-за нанесения надписи. Но при этом я понимал, что здравого смысла от них и приказов ожидать не стоит. Когда «Горремавтодор» снизил ущерб, то я уже настраивался на арест и штраф. На «Володарке» доходили слухи с параллельного дела, когда обвиняемым запросили 1,5 года «химии» и 2 года колонии. С одной стороны, вроде и полегчало. Но с другой стороны, «химия» с направлением — тоже такое себе. Сейчас закинут в какой-нибудь Брагин. И это опять же будет показательно».
«Писали слова поддержки — иногда до слез пробивало»
Белорусское правозащитное сообщество Дениса Греханова признало политическим заключенным 29 октября. По мнению правозащитников, написание на асфальте надписи «Не забудем!» не является проявлением хулиганства. Данная форма выражения мнения попадает под защиту Международного пакта о гражданских и политических правах и не имеет ничего общего с предъявленными обвинениями. То, что Денис признан политическим заключенным, он узнал в письме от подруги.
«Я сразу не понимал, как мне это может помочь в такой ситуации, но чем больше резонанс делу, тем лучше. Когда я был на подписке по статье 341 УК я подумал, что поднимать эту тему в СМИ, обращаться к правозащитникам не стоит, — не хотел беспокоить. Но важно говорить об этом».
Денис рассказывает, что очень чувствовал поддержку от людей через письма:
«Было даже больше писем от незнакомых людей. Писали слова поддержки — иногда до слез пробивало».
Денис Греханов планирует подавать апелляционную жалобу на приговор Фрунзенского суда Минска.
«Пока ее рассмотрят — пройдет около двух месяцев. Может за это время и власть поменяется».
Теперь Денис сейчас продолжает работать барменом там, где и работал до ареста.
