Заключение группы экспертов и юристов ПЦ «Весна» по уголовному делу Яна Рымарева по ст. 369 УК

20 ноября 2020 г. суд Жлобинского района Гомельской области признал виновным Яна Рымарева в совершении преступления, предусмотренного ст. 369 УК Республики Беларусь, а именно: «в публичном оскорблении посредством использования чата мессенджера «Telegram» «Жлобин Для Жизни ЧАТ» представителя власти – заместителя начальника ОВД Жлобинского райисполкома – начальника милиции общественной безопасности подполковника милиции Дядюна Дмитрия Владимировича». Приговором суда Рымареву назначено наказание в виде ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа сроком на два года. 

Жлобин: за оскорбление сотрудника милиции в чате - два года "химии"

Суд Жлобинского района 20 ноября вынес приговор Яну Рымареву по уголовному делу за оскорбление представителя власти (ст. 369 УК РБ).

Контекст, связанный с проведением выборов Президента, поствыборными протестами и массовыми репрессиями; соблюдение и поощрение прав и свобод человека

С мая по август текущего года в Беларуси проходила избирательная кампании по выборам Президента Республики Беларусь. Весь период проведения кампании сопровождался колоссальным нагнетанием атмосферы страха и запугивания, массовыми репрессиями в отношении претендентов на президентский пост, их соратников и членов семей, функционеров избирательных штабов, участников пикетов и наблюдателей – такого масштаба задержаний, штрафов и арестов в Беларуси никогда не происходило.

9 августа 2020 г. в Беларуси прошли выборы Президента. Итоги президентских выборов были признаны не заслуживающими доверия у национальных наблюдателей и международного сообщества, избирательный процесс не соответствовал стандартам свободных, демократических и конкурентных выборов. Результаты выборов президента не признали США, Великобритания, Канада и страны Европейского союза. Национальная сеть наблюдения за выборами «Правозащитники за свободные выборы» в итоговом аналитическом отчёте подчеркнула, что избирательная кампания с самого её начала проходила в атмосфере страха и запугивания участников избирательного процесса.

В период с 9 по 14 августа по всей стране был отключён интернет, в этот же период по всей стране началась волна массовых репрессий:

• участники мирных акций протеста против фальсификаций выборов подвергались задержаниям; избиениям и чрезмерно необоснованному и непропорциональному применению насилия, спецсредств и оружия со стороны Министерства внутренних дел;
• в ходе мирных протестов в Минске в упор был расстрелян Александр Тарайковский; в Гомеле от неоказания медицинской помощи после задержания скончался Александр Вихор; в Бресте, предварительно, сотрудники силовых органов причинили огнестрельное ранение в голову Геннадию Шутову, который спустя неделю скончался в госпитале. Гражданское общество возложило ответственность за смерть троих участников митингов на Министерство внутренних дел;
• задержанных и водворённых в изоляторы сотрудники органов внутренних дел подвергали пыткам, жестокому обращению, унижающему человеческое достоинство;
• задержанных лишали своевременной и качественной медицинской помощи, в которой они нуждались в связи с причинёнными повреждениями при задержании, а также в связи с нечеловеческими условиями содержания;
• судьями районных судов были проведены сотни «конвейерных» административных дел на территории изоляторов и в зданиях территориальных органов внутренних дел в условиях, когда задержанные были лишены всех процессуальных гарантий, при этом по их внешнему виду было очевидно, что они подвергались пыткам и бесчеловечному обращению, унижающему человеческое достоинство, на протяжении нескольких суток до судебного разбирательства.

При таких условиях, события, произошедшие в Беларуси с 9 по 14 августа, послужили основанием для признания правозащитным сообществом действий властей преступлениями против безопасности человечества.

В сложившихся на тот момент обстоятельствах единственным каналом получения и обмена информацией являлся мессенджер «Telegram». В условиях жёсткой политической цензуры в виде отключения и блокировки передачи данных со стороны государства основатель данной платформы публично заявил, что компания включила «инструменты антицензуры» для того, чтобы «Telegram» оставался доступным для пользователей внутри Беларуси, несмотря на сложившийся информационный вакуум.

Десятки международных и правозащитных организаций выступили со срочным обращением к Спецдокладчикам Совета по правам человека ООН по свободе слова, свободе собраний и правам человека в Беларуси в связи с государственным шатдауном интернета по всей стране с 9 по 12 августа. Национальный центр обмена трафиком и государственный оператор связи «Белтелеком» возложили ответственность за проблемы с интернетом на DDoS-атаки из-за рубежа.

Соблюдение презумпции невиновности

21 сентября 2020 г. в официальном Telegram-канале пресс-секретаря МВД Ольги Чемодановой опубликовано сообщение «В отношении двоих мужчин из Жлобина, оскорбивших в соцсети милиционера, возбудили уголовные дела». В публикации не размещена фамилия фигуранта уголовного дела, вместе с тем, в видеоролике опубликовано видео с Я.С. Рымаревым, на котором закадровый голос спрашивает у фигуранта уголовного дела «сожалеет ли он о сделанной надписи; раскаивается ли в содеянном; готов ли он принести извинения».

Анализ заголовка данной публикации позволяет прийти к однозначному выводу о том, что её содержание формирует в общественном сознании устойчивое восприятие поступка Я.С. Рымарева как уголовно наказуемого деяния, в котором он признаёт вину и раскаивается. Такой подход противоречит положениям п.30 Замечания общего порядка №32 (2007), который предусматривает: «Презумпция невиновности, имеющая основополагающее значение для защиты прав человека, возлагает обязанность доказывания на обвинение, гарантирует, что никакая вина не может быть презюмирована до тех пор, пока виновность не была доказана вне всяких разумных сомнений, обеспечивает, чтобы сомнения толковались в пользу обвиняемого и требует, чтобы с лицами, которым предъявляются обвинения в совершении уголовного деяния, обращались в соответствии с этим принципом. Все государственные органы власти обязаны воздерживаться от предрешения исхода судебного разбирательства, например, воздерживаясь от публичных заявлений, в которых утверждается о виновности обвиняемого».

Соблюдение процедуры судебного заседания:

• Судья: Качалова Наталья Сергеевна
• Прокурор: Семён Федорченко
• Обвиняемый: Рымарев Ян Сергеевич
• Потерпевший: Дядюн Дмитрий Владимирович

Отводы суду, прокурору, секретарю, другим участникам процесса: участники процесса не заявляли суду отводы. 

Заявления о применении пыток и/или жестокого, бесчеловечного, унижающего обращения: не поступало. Вместе с тем, на этапе предварительного расследования, как утверждает Я.С. Рымарев, сотрудники ГУСБ МВД по Гомельской области и РОВД Жлобинского райисполкома потребовали выдать им мобильный телефон для осмотра под давлением и угрозами о том, что в случае отказа его выдать телефон будет конфискован, а сам фигурант будет отправлен на 72 часа в СИЗО г. Гомеля. Таким образом, процедура изъятия телефона для осмотра не соответствовала требованиям УПК. Следовательно, доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, являются не допустимыми и не могут иметь юридической силы.

Обеспечение эффективной защитой

Обвиняемый Я.С. Рымарев не был представлен защитником в судебном заседании. С самого начала предварительного расследования следователь Жлобинского РОСК Орлова И.П. склоняла Я.С. Рымарева к тому, чтобы отказаться от услуг адвоката, не распространяться о том, что в отношении него расследуется уголовное дело, и это, по утверждению следователя, поможет «отделаться» фигуранту «лёгким испугом в виде, максимум, штрафа».

Равенство прав сторон в процессе

Уголовное дело Я.С. Рымарева рассматривалось судом после ряда громких заявлений Генпрокурора о необходимости применения самых строгих по размеру и самых суровых видов наказания за преступления, связанные с нарушением общественного порядка, совершенные после 9 августа 2020 г.

15 октября 2020 г. Генпрокурор Андрей Швед на вопрос об уголовных делах, связанных с поствыборными протестами после 9 августа заявил: «Прокуроры ориентированы на то, чтобы максимально повысить оперативность задержания таких людей, в каждом случае немедленно возбуждать уголовные дела и решать вопрос о заключении нарушителя под стражу. Эти лица должны понимать, что будет необратимость закона: если первый раз не задержали, то это не значит, что в последующем ты не будешь привлечен к ответственности. Гособвинители по этим и другим делам о нарушении общественного порядка будут просить суд назначать максимальные меры наказания».

Затем, 28 октября 2020 г. Генпрокурор, приводя статистику уголовных дел, расследуемых по факту применения насилия в отношении сотрудников органов внутренних дел сообщил: «Сегодня речь идет о 657 уголовных делах. Признаны обвиняемыми около 200 человек, около 70 дел направлены в суды, девять рассмотрены, по большинству из них лица осуждены к лишению свободы, и дальше такая практика будет продолжаться».

Таким образом, в выступлении Генпрокурора усматриваются тенденции к покровительству вынесения судами максимальных по размеру и суровым видам наказания приговоров по уголовным делам, связанных с посягательством на общественный порядок, деятельность сотрудников органов внутренних дел по обеспечению общественного порядка, совершенных после 9 августа 2020 г. Подобные высказывания высшего должностного лица, ответственного за защиту прав и свобод граждан, девальвируют стандарт доказывания виновности в совершении преступления, нарушают презумпцию невиновности и фактически подстрекают органы правопорядка к отказу от основных принципов уголовной ответственности: принципа индивидуализации уголовной ответственности; законности; равенства граждан перед законом; неотвратимости ответственности; личной виновной ответственности; справедливости и гуманизма.

Исследование доказательств

В судебном заседании исследованы следующие материалы уголовного дела:

• показания обвиняемого;
• показания потерпевшего;
• показания свидетеля Кузьмина О.В. (старший оперуполномоченный по ОВД ГУСБ МВД по Гомельской области);
• письменные материалы дела: протокол осмотра предметов от 23 августа 2020 г.; протокол осмотра места происшествия от 15 сентября 2020 г.; выписка из приказа вриод начальника УВД Гомельского облисполкома, согласно которой Дядюн Д.В. назначен на должность начальника милиции общественной безопасности ОВД Жлобинского райисполкома; справка-объективка Дядюна Д.В.;
• Заключение судебной лингвистической экспертизы от 14 октября 2020 г., согласно которому негативная оценка Дядюна Д.В. выражена лексемами, зафиксированными в толковых словарях русского литературного языка и словарях субстандартной лексики с пометами «грубое», «неодобрительное», «презрительное», «обсценное», «грубо-просторечное», «бранное», «разговорное».

Установленные приговором обстоятельства

Обвиняемому вменено в вину то, что «Рымарев Я.С. в 12 часов 23 минуты в период с 10 августа 2020 года по 22 августа 2020 года (точная дата не установлена), находясь по месту жительства по адресу: г. Жлобин, мкр.17, д.*******, с целью публичного унижения чести и достоинства личности представителя власти в связи с выполнением им служебных обязанностей, используя принадлежащий ему мобильный телефон «Huawei», в открытом доступе в глобальной компьютерной сети Интернет в чате мессенджера «Telegram» «Жлобин Для Жизни ЧАТ», будучи зарегистрированным под никнеймом «Ban rymmyr», умышленно публично оскорбил представителя власти – заместителя начальника отдела внутренних дел Жлобинского райисполкома – начальника милиции общественной безопасности подполковника милиции Дядюна Дмитрия Владимировича, опубликовав сообщение с текстом, в том числе с использованием нецензурной лексики, содержащим оскорбление в отношении последнего, в качестве комментария к видеоазписи с изображением Дядюна Д.В., находившегося в форменном обмундировании сотрудника милиции при выполнении им своих служебных обязанностей». 

Давая оценку приговору, эксперты и юристы ПЦ «Весна» отмечают следующие обстоятельства:

• суд в ходе рассмотрения уголовного дела не произвёл тщательной оценки соблюдения положений УПК о правилах и процедуре проведения выемки мобильного телефона Я.С. Рымарева. Доказательства, полученные с нарушением правил, предусмотренных УПК, влекут их признание не допустимыми и, следовательно, не имеющими юридической силы;
• признание вины обвиняемым было получено в период продолжения повсеместного применения сотрудниками органов внутренних дел пыток, жестокого и бесчеловечного обращения, унижающего человеческое достоинство, в местах содержания под стражей, часто переполненными задержанными в несколько раз положенной нормы, что формируют непредсказуемость юридических последствий действий и позиции обвиняемого в подобных условиях, а также угрозу заражения COVID-19 при попадании в места несвободы;
• период расследования уголовного дела совпадает с моментом, когда стало понятно, что органы прокуратуры своим бездействием способствовали уничтожению доказательств совершения пыток в отношении задержанных участников мирных акций протеста против фальсификаций итогов президентских выборов. Подобная позиция надзорного органа формирует устойчивое представление о правоохранительных органах как о неэффективном способе защиты прав и процессуальных гарантий участников уголовного процесса. В подобных условиях признание вины и чистосердечное раскаивание обвиняемого нельзя воспринять как однозначное доказательство вины в совершении преступления.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ

Анализ судебного приговора в итоге дает возможности сделать выводы, имеющие значение для дальнейших оценок дела и положения обвиняемого.

Эксперты и юристы ПЦ «Весна» усматривают политические мотивы в действиях властей в отношении обвиняемых:

Под политическими мотивами понимаются реальные основания. Важно проанализировать не только публично обозначенные основания решений органов власти, но и выявить их истинные мотивы неприемлемых в демократическом обществе действий или бездействия правоохранительных и судебных органов, иных субъектов властных полномочий, направленных на достижение хотя бы одной из следующих целей:

1. упрочение либо удержание власти субъектами властных полномочий;
2. недобровольное прекращение или изменение характера чьей-либо публичной деятельности.

Обе цели усматриваются в действиях властей, представленных в данном деле МВД, Следственным комитетом, прокуратурой и судом, в отношении обвиняемого: уголовное преследование Яна Рымарева начато в период максимального усиления репрессий в отношении гражданского общества перед лицом грядущей опасности утраты авторитарной власти президентом государства и утраты влияния выстроенной им системы «исполнительной вертикали власти». Судебное рассмотрение дела прошло в середине ноября 2020 года – после ряда политических событий, которые в корне изменили отношения властей и общества, не воспринимающего более полномочий действующей власти, сохранившей свое положение в результате повсеместных грубых фальсификаций и злоупотреблений в ходе президентских выборов 9 августа, и избравшей единственным инструментом влияния на ситуацию применение брутального физического насилия, выходящего за рамки всех, в том числе национальных, правовых норм, наравне с откровенно сегрегационной практикой реагирования органами правопорядка и судами на нарушение национального закона разными субъектами. В этой обстановке перед государственными институтами, сохранившими лояльность властям, стоит задача тотального подавления гражданских и политических прав, запугивания демонстративно жестокими санкциями различного характера, в том числе – уголовными, всех участников и наблюдателей этих процессов, и принуждения к отказу от осуществления своих прав и свобод.

Вторая цель проявляет себя и в чрезмерно суровом наказании, целью которого является оказание охлаждающего, сковывающего эффекта на других граждан, формирование непредсказуемости последствий для граждан, желающих выразить мнение относительно происходящих событий.

Перед экспертами и юристами ПЦ «Весна» стояла задача установить, был ли обвиняемый ограничен в свободе в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах.

Статья 33 Конституции Беларуси гарантирует свободу мнений, убеждений и их свободное выражение. Статья 19 Международного пакта о гражданских и политических правах закрепляет, что каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору. Допустимые ограничения свободы выражения мнений предусмотрены в п.3 ст.19 Пакта.

Комитет по правам человека ООН рекомендовал Республике Беларусь принять все необходимые меры, чтобы гарантировать каждому полную реализацию права на свободу выражения мнений, в том числе отменить или пересмотреть законы, которые не соответствуют принципам правовой неопределённости, необходимости и соразмерности, чтобы привести их в соответствие со своими обязательствами по Пакту, учитывая при этом замечание общего порядка Комитета № 34 (2011) о свободе мнений и их выражения, а также отменить все другие неоправданные ограничения на осуществление свободы выражения мнений и обеспечить, чтобы потребность в наложении любых ограничений и соразмерность мер реагирования определялись в соответствии со строгими требованиями п.3 ст.19 Пакта (п. 50).

В сферу применения п.2 ст.19 Пакта включена даже такая форма выражения мнений, которая может рассматриваться как глубоко оскорбительная, но при этом ее использование может подпадать под ограничения в соответствии с положениями п.3 ст.19 (п.11).

Ограничения могут устанавливаться исключительно при соблюдении особых условий, предусмотренных в п.3 ст.19: ограничения "должны быть установлены законом"; они могут устанавливаться лишь на основаниях, предусмотренных в подпунктах a) и b) пункта 3, и должны строго отвечать требованию необходимости и соразмерности (п.22). При соблюдении принципа соразмерности необходимо также учитывать конкретную форму выражения мнения и средства его распространения (п.34).

В своем Замечании общего порядка № 27 Комитет отметил, что «ограничительные меры должны соответствовать принципу соразмерности; они должны являться уместными для выполнения своей защитной функции; они должны представлять собой наименее ограничительное средство из числа тех, с помощью которых может быть достигнут желаемый результат; и они должны являться соразмерными защищаемому интересу. Принцип соразмерности должен соблюдаться не только в законодательстве, в котором предусматриваются ограничения, но и административными и судебными властями в процессе применения законодательства» (п.14).

Когда государство−участник ссылается на законные основания при установлении ограничения на свободу выражения мнений, оно должно четко и подробно продемонстрировать конкретный характер угрозы, а также то, что принятие конкретных мер отвечает критериям необходимости и соразмерности, в частности путем установления прямой и непосредственной связи между формой выражения и угрозой (п.35).

Комитет выражает обеспокоенность в связи с законами о таких действиях, как неуважение к суду, неуважение к представителям власти, неуважение к флагу и символике, клевета на главу государства, защита чести государственных должностных лиц; он также заявляет, что законом не должны устанавливаться более жесткие меры наказания исключительно в связи с положением личности индивида, чья репутация была якобы подвергнута сомнению (п.38).

Международное сообщество при поддержке правозащитной организации "Article 19" в 1995 году приняла Йоханнесбургские принципы. Они предназначены для усиления статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которой каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений. Никто не может быть наказан за критику или оскорбление нации, государства или его символов, правительства, государственных ведомств или государственных и общественных деятелей, а также зарубежной нации, государства или его символов, правительства, государственных ведомств или государственных и общественных деятелей, если только эта критика или оскорбление не направлены на подстрекательство к насильственным действиям или же могут повлечь такие действия (принцип 7b).

Подход, закреплённый в Йоханнесбургских принципах, нашёл своё развитие в Докладе Спецдокладчика по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное выражение Франка Ла Рю. В частности, Спецдокладчик подчёркивает необходимость декриминализации диффамации и то, что защита национальной безопасности или борьба с терроризмом не могут служить основаниями для ограничения права на свободное выражение мнений, за исключением случаев, когда правительство может доказать, что:

• а) выражение мнений имеет целью подстрекательство к насильственным действиям;
• b) оно может привести к таким насильственным действиям;
• с) имеется прямая и непосредственная связь между выражением мнений и вероятностью или возникновением таких насильственных действий (п.36). Спецдокладчик призвал государства декриминилазировать диффамацию (п.73).

Статьёй 8 Конституции предусмотрено, что Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства. Конституционный суд Республики Беларусь в своих заключениях и решениях неоднократно упоминает Европейскую конвенцию о правах человека и Европейский суд по правам человека как «ориентиры» для Республики Беларусь. В этой связи представляется важным обратить внимание правоприменителя на подход, изложенный в постановлениях ЕСПЧ, относительно реакции государств на критику должностных лиц в демократическом обществе.

Европейский суд по правам человека в деле «Савва Терентьев против Российской Федерации», где российский суд вынес приговор в виде одного года лишения свободы условно за комментарий в «LiveJournal» с призывом «сжечь ментов в топке на центральных площадях российских городов» отметил, что «свобода выражения мнений является одной из основных основ демократического общества и одним из основных условий его прогресса и самореализации каждого человека. С учетом пункта 2 статьи 10 ЕКПЧ она применима не только к «информации» или «идеям», которые положительно воспринимаются или считаются безобидными или безразличными, но и к тем, кто оскорбляет, шокирует или беспокоит. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых нет “демократического общества”» (§61) (подобный подход приведен в деле Морис против Франции. 29369/10, § 124, ЕСПЧ 2015; и Pentikäinen против Финляндии 11882/10, § 87, ЕСПЧ 2015).

В этом же деле ЕСПЧ подчеркнул: «…не каждое замечание, которое может быть воспринято как оскорбительное или оскорбительное конкретными лицами или их группами, оправдывает уголовное осуждение в виде тюремного заключения. Хотя такие настроения понятны, они сами по себе не могут устанавливать пределы свободы выражения мнений. Только путем тщательного изучения контекста, в котором фигурируют оскорбительные, оскорбительные или агрессивные слова, можно провести значимое различие между шокирующими и оскорбительными формулировками, защищаемыми статьей 10 Конвенции, и теми, которые лишают его права на терпимость в демократическом обществе» (§69).

Суд в данном деле также отметил, что госслужащие при исполнении своих обязанностей подвергаются большей критике, чем обычные граждане. Особенно в случаях необоснованного или незаконного поведения при исполнении своих официальных полномочий. При этом ЕСПЧ указал, что сотрудники правоохранительных органов должны иметь высокую степень толерантности к оскорблениям, если таковые не провоцируют противоправные действия в их адрес и не подвергают их реальной опасности физического насилия (§75).

В деле «Савенко (Лимонов) против России» ЕСПЧ напомнил, что «пределы приемлемой критики шире в отношении политика или должностного лица как такового, в отличие от частного лица» (§25). В этом же деле ЕСПЧ подчеркнул, что стандарт свободы выражения мнения, установленный ст.10 Конвенции, устанавливает, что «видные политические деятели, должны быть готовы принять резко выраженную критику и не могут требовать такого же уровня защиты, как частное лицо, не известное общественности, особенно когда заявление не касалось их личной жизни» (§30).

В деле «Вайнай против Венгрии» ЕСПЧ указал: «…только при тщательном изучении контекста, в котором использованы оскорбительные слова, можно установить значимое различие между языком, который шокирует и оскорбляет – защита которого предусмотрена статьей 10 ЕКПЧ – и языком, который потерял право на толерантное отношение в демократическом обществе» (§53).

В постановлении ЕСПЧ «КомерсантЪ и другие против России» суд подчеркнул, что «установление ответственности по делу о диффамации может оказать сдерживающее воздействие на осуществление права на свободу выражения мнения и желание публиковать критические материалы по вопросам, представляющим общественный интерес, даже в тех случаях, когда заявителя не обязывали компенсировать причиненный моральный вред» (§19).

Таким образом, криминализация оскорбления представителя власти в Уголовном кодексе обоснованно подвергается критике. Международные правовые институты призывают государства исключить из законодательства диффамационные составы, наказание за диффамацию в виде лишения свободы однозначно расценивается как недопустимое, если эти деяния не подстрекают к насильственным действиям и не могут повлечь насилия.

Белорусское уголовное законодательство устанавливает более жесткое наказание за оскорбление должностного лица. Это значит, что обычный человек меньше защищен, чем лицо, занимающее служебное положение. Наличие таких норм в законодательстве страны приводит к их злоупотреблению государственными органами. По мнению правозащитников, такие вопросы вообще следует решать в порядке гражданского судопроизводства. Деяние, которое вменялось в вину Я.Рымареву, затрагивает права и законные интересы потерпевшего Дядюна Д.В., его честь и достоинство.

Право на достоинство служит одним из непосредственных проявлений конституционного положения ст. 2 о человеке как высшей ценности и цели общества и государства. Государство обеспечивает достоинство личности (ч.1 ст.25 Конституции). Достоинство – это признание ценности человека им самим и всеми другими субъектами, включая государственные органы, индивидов, общественные объединения.

Статьёй 28 Конституции предусмотрено, что каждый имеет право на защиту от посягательства на его честь и достоинство. В ст.17 Международного пакта о гражданских и политических правах сказано о праве каждого на «защиту закона» от посягательств на честь и репутацию. Статья 17 обеспечивает защиту личного достоинства и репутации, и государства обязаны обеспечивать принятие в этих целях надлежащего законодательства. Каждому должна быть также обеспечена эффективная защита от любых имевших место незаконных посягательств и эффективные средства правовой защиты от тех, кто совершает такие посягательства.  В своих докладах государства‑участники должны указывать степень обеспечиваемой законом защиты личного достоинства и репутации и порядок предоставления такой защиты в их правовых системах (п.11).

Защита чести и достоинства личности осуществляется Гражданским кодексом от 7 декабря 1998 г. С целью защиты чести и достоинства ч.2 ст.60 Конституции гарантирует индивидам возможность взыскать в судебном порядке как имущественный ущерб, так и материальное возмещение морального вреда.

Частью 3 ст.1 УК предусмотрено, что «Уголовный кодекс Республики Беларусь основывается на Конституции Республики Беларусь и общепризнанных принципах и нормах международного права». Приведённая выше аргументация со ссылками на принципы и нормы международного права позволяет сделать вывод о том, что обвиняемый не совершил уголовно наказуемого деяния, что по правилам п.2 ч.1 ст.357 УПК является основанием для постановления оправдательного приговора.

В приговоре не приведен текст оскорбительного комментария обвиняемого в адрес потерпевшего Дядюна Д.В., имеется лишь описание комментария с филологических и лингвистических позиций, что не позволяет произвести объективную оценку выводов заключения экспертизы. В приговоре имеется отсылка к заключению судебной лингвистической экспертизы, в которой высказывание обвиняемого в адрес потерпевшего оценивается как негативное, с пометами «грубое», неодобрительное», «презрительное», «обсценное», «бранное». Суд не произвёл оценки заключения экспертизы и не указал, что именно унизило честь и достоинство личности потерпевшего.

Из текста приговора: «При назначении наказания Рымареву Я.С. суд учитывал характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, мотивы и цели содеянного, личность виновного, характер нанесенного вреда, обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность обвиняемого.

Обстоятельствами, смягчающими ответственность Рымарева Я.С., суд признает его чистосердечное раскаяние в совершенном преступлении, наличие на иждивении у виновного малолетнего ребенка.

Обстоятельств, отягчающих ответственность обвиняемого, суд не усматривает.

Также суд учитывал, что что обвиняемый Рымарев Я.С. вину свою осознал, ранее не судим, проживает с семьёй, имеет постоянное место работы, где характеризуется положительно, вместе с тем, распространил оскорбительную информацию широкому кругу лиц в условиях происходящих общественно-политических событий в Республике Беларусь, чем причинил ущерб авторитету государственной власти и нормальной деятельности органов власти, унизил честь и достоинство личности сотрудника милиции за исполнение им служебных обязанностей по охране общественного порядка и общественной безопасности, защиты прав и свобод других лиц, то, с учетом всех изложенных обстоятельств, а также обстоятельств совершенного преступления, суд считает необходимым назначить ему наказание в пределах санкции ст.369 УК Республики Беларусь в виде ограничения свободы, т.к. по мнению суда данная мера уголовно-правового воздействия соответствует тяжести содеянного и установленным в суде данным о личности обвиняемого, будет достаточной для его исправления, а также будет способствовать предупреждению совершения им новых преступлений».

Эксперты и юристы ПЦ «Весна» полагают, что суд в рамках национального уголовного и уголовно-процессуального законодательства не обосновал необходимость применения самого сурового из возможных видов наказания, предусмотренных санкцией ст.369 УК, в виде ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа сроком на два года в отношении Рымарева Я.С.

Согласно ч.1 ст.62 УК Республики Беларусь «при назначении наказания суд исходит из принципа индивидуализации наказания, то есть учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, мотивы и цели содеянного, личность виновного, характер нанесенного вреда и размер причиненного ущерба, дохода, полученного преступным путем, обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, мнение потерпевшего по делам частного обвинения, мотивируя избранную меру наказания в приговоре». Исходя из приговора, суд при назначении самого сурового наказания не произвёл тщательной оценки отсутствию как такового вреда и ущерба действиями, совершенными обвиняемым Рымаревым Я.С. Более того, оценить размер ущерба, причинённому «авторитету государственной власти и нормальной деятельности органов власти» в принципе не представляется возможным, поскольку согласно приведённому выше обоснованию критика государства, его органов и должностных лиц, не подстрекающая к насильственным действиям, подлежит декриминализации.

Законодатель в ч.1 ст.62 УК прямо указывает на обязательность мотивировки в приговоре избранной меры наказания. Мотивировка (обоснование) избранной меры наказания является практическим выражением основных начал назначения наказания, и прежде всего, принципа его индивидуализации. Часть 2 ст.360 УПК обязывает суд в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора указывать мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению наказания.

Суд не мотивировал отказ в применении статьи 79 УК, которая предусматривает осуждение без наказания – минимально возможную форму реализации уголовной ответственности, воздействие которой сводится к возложению на осужденного обязанностей по соблюдению правил профилактического надзора.

Основание для избрания судом указанной формы уголовной ответственности для лица, совершившего преступление, сформулировано в законе предельно ясно как в материальном, так и процедурном отношении, и выражается в установлении и констатации судом следующих обстоятельств:

• преступление совершено лицом впервые;
• преступление относится к категории не представляющего большой общественной опасности;
• характеристика личности виновного как с учётом совершенного преступления, так и на основе оценки предшествующего поведения позволяет утверждать, что преступное поведение для данного лица является скорее особого рода случайностью, чем проявлением психологии вседозволенности;
• после совершения преступления, вплоть до окончания судебного следствия, оставаясь на свободе, лицо длительным безупречным поведением проявляло стремление к законопослушному поведению.

Суд при назначении наказания не мотивировал отказ в применении правил ст.86 УК, согласно ч.1 которой необходимо наличие следующих условий:

• лицо впервые совершило преступление;
• преступление не представляет большой общественной опасности;
• посчитать эквивалент ущерба авторитета государственной власти не представляется возможным. Взыскание ущерба, причинённого личности представителя власти, по нашему мнению, должно происходить в рамках гражданского судопроизводства;
• лицо достигло шестнадцатилетнего возраста;
• есть убеждённость в том, что лицо, совершившее такое преступление, может быть исправлено без привлечения к уголовной ответственности путём применения к нему мер административного взыскания.

Право освобождения от уголовной ответственности с привлечением к административной ответственности предоставлено суду в силу п.1 ч.1 ст.30 УПК. Суд также не обосновал отказ в применении иных видов наказания, предусмотренных санкцией ст.369 УК. Продемонстрированный судом подход вступает в противоречие с принципом гуманизма, сформулированном в общем виде в ч.7 ст.3 УК: «лицу, совершившему преступление, должны быть назначены наказание или иная мера уголовной ответственности, необходимые и достаточные для его исправления». Суть этого правила заключается в том, что суд при назначении наказания должен руководствоваться принципом экономии репрессии, т.е. наказание не должно быть чрезмерно суровым.

Суд установил и отразил в приговоре, что обвиняемый имеет постоянное место работы и доход, что даёт суду возможность применения наказания в виде штрафа или исправительных работ с удержанием из заработка. При таких обстоятельствах отсутствие обоснования неприменения к обвиняемому наказаний, предусмотренных санкцией ст.369 УК в виде штрафа и исправительных работ, свидетельствует о том, что суд не мотивировал применение к Рымареву Я.С. наказания в виде ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа.

Без оценки суда и без отражения в приговоре осталось назначение наказания в виде ограничения свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа. Постановление Пленума Верховного суда Республики Беларусь от 20 декабря 2007 г. №18 «О практике назначения судами наказания в виде ограничения свободы» в ч.1 п.4 предусматривает, что «ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа может назначаться, когда исправление виновного может быть достигнуто без его удаления с места постоянного жительства: в семье, трудовом коллективе, в учебном заведении. При этом следует учитывать предшествовавшее осуждению отношение обвиняемого к труду и поведение в быту, наличие иждивенцев, нуждающихся в заботе и помощи с его стороны, иные заслуживающие внимания обстоятельства».

Судом в приговоре отражены существенные обстоятельства, характеризующие обвиняемого Я.С. Рымарева, которые позволяют назначить наказание без направления в исправительное учреждение открытого типа:

• проживает с семьёй;
• имеет одного несовершеннолетнего ребёнка, нуждающегося в заботе и помощи со стороны обвиняемого;
• имеет постоянное место работы, где характеризуется положительно;
• ранее не судим;
• признание и осознание своей вины.

Таким образом, суд формально подошёл к вопросу о назначении наказания Рымареву Я.С., без тщательной оценки обстоятельств, предусмотренных ч.1 п.4 Постановления Пленума от 20 декабря 2007 г. №18, которые имеются у обвиняемого и которые позволяют назначить обвиняемому наказание в виде ограничения свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа.

Таким образом, ограничение свободы к обвиняемому применено в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах:

• право считаться невиновным, пока виновность не будет доказана согласно закону;
• право на свободу выражения мнения в контексте допустимых ограничений по п.3 ст.19 Пакта

В соответствии с Руководством по определению понятия «политический заключённый» (пункт 3.1.а.) политическим заключенным является лицо, лишенное свободы, если имеет место в случае, когда лишение свободы было применено исключительно из-за его политических убеждений, а также в связи с ненасильственным осуществлением свободы мысли, прав и свобод, гарантированных Международным Пактом о гражданских и политических правах или Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Ключевым критерием понятия «лишение свободы» служит невозможность покинуть определенное место по своей воле. Это может происходить из-за охраны или под страхом последующего более сурового наказания. Речь идет об определенном закрытом месте или месте, куда запрещен или ограничен доступ любых лиц, включая представителей общественности.

При указанных обстоятельствах полагаем, что в случае отказа удовлетворить апелляционную жалобу Яна Рымарева Гомельским областным судом и направления его для отбывания наказания в виде ограничения свободы в исправительное учреждение открытого типа сроком на два года, правозащитное сообщество Беларуси имеет основания для признания Рымарева политическим заключенным и потребовать его освобождения.