"Я помогаю людям, не имею право им отказывать". Что говорил на процессе осужденный к 10 годам колонии адвокат Данилевич
В Минском городском суде 10 апреля огласили приговор политзаключённому адвокату Александру Данилевичу — 10 лет колонии в условиях усиленного режима. Такой приговор вынесла судья Татьяна Фальковская по запросу прокурорки Татьяны Цибули. Адвоката обвинили в "пособничестве в призывах к санкциям" спортсменам Александре Герасимене и Александру Опейкину, заочно осуждённых на 12 лет колонии (ч. 6 ст. 16 и ч. 3 ст. 361 Уголовного кодекса), и "содействии экстремистской деятельности" (ч. 1 ст. 361-4 УК). Так квалифицировали его адвокатские советы, подготовку стачкомам обращений, а также интервью ресурсу, которое не признано экстремистским. Александр вину не признал и настаивал, что исполнял свои профессиональные обязанности. "Вясна" рассказывает, что говорил адвокат на процессе.
Напомним, адвокат был задержан 20 мая 2022 года в рамках уголовного дела. Некоторое время суть дела не была известна, однако позже выяснилось, что Данилевича обвиняют в "призывах к санкциям" и дачу интервью.
Александр Данилевич — многодетный отец. Незадолго до задержания он подписал антивоенное обращение адвокатов и юристов касательно действий в Украине. Сразу после подписания письма против войны у Данилевича начались проблемы в адвокатуре — завели дисциплинарное производство. Также его уволили из БГУ, где он более 20 лет преподавал на факультете международных отношений. Адвокатской практикой Александр занимался с 2012 года, специализировался на вопросах решения споров в сфере международного бизнеса, международного семейного права и правового регулирования спорта.
"Как квалификация его действий может зависеть от действий этого клиента?"
Прокурорка Цибуля ходатайствовала о закрытии судебного процесса. Адвокаты попросили приобщить к материалам уголовного дела Республиканский список экстремистских материалов, Перечень организаций, формирований, индивидуальных предпринимателей, причастных к экстремистской деятельности, с которых следует, что сайт Tribuna.by не был признан экстремистским формированием, а информационная продукция на указанном сайте была признана экстремистскими материалами. Однако суд не удовлетворил это ходатайство.
Александр Данилевич не признал вину и на суде давал показания:
"Я не согласен с тем, что те действия, которые мной совершались в рамках моей адвокатской деятельности, они имеют угрозу национальной безопасности. То, что написано в обвинении, я считаю необоснованным. Там не указаны ни конкретные сроки в действиях, тем более не указаны факты направления мною каких-либо материалов посредством сети интернет, на что указывает ч. 3 ст. 361 УК. Это существенный момент. Конкретно не указаны, если говорить об эпизоде с "Yara", какие документы я редактировал. Там шесть документов, и некоторые даже не могли быть редактированы".
Также политзаключённый адвокат обратил внимание суда на ошибку в обвинении в связи с эпизодом с "подготовкой призывов принять санкционные меры против этапа кубка мира по фристайлу", запланированного на 18 января 2021 года.
"Высокий суд, в деле вообще нет ни одного материала в отношении такого вида спорта как фристайл. Я думаю, что это просто ошибка. Это не соответствует действительности. Даже делу это не соответствует, нет ничего в деле по этому вопросу".
Кроме этого, Данилевич во время процесса неоднократно обращал внимание суда на то, что в его действиях отсутствует состав преступления по ч. 3 ст. 361 Уголовного кодекса:
"Получается, что, как в моей ситуации, адвокат, осуществляющий свою профессиональную деятельность, берет документ, который принес клиент и который должен быть адресован в институт или организации. Это может быть заявление в прокуратуру, заявление в международные организации, суды и т.д. Оно может содержать, например, клевету, дискредитирующие факты и т.д. В этой ситуации адвокат, конечно же, обязан обратить внимание на эти факты и предупредить об ответственности своего клиента. В такой ситуации, как у меня. После этого клиент благодарит адвоката за оказанную помощь и уходит. У него есть три варианта действий: он может взять наклеить, скажем так, это обращение на стену, бумагу – это будет ч. 1 ст. 361 УК. Он может направить его в международную организацию заказным письмом – это будет ч. 2 ст. 361 УК. Если там действительно содержится клевета, про которую адвокат ему говорил, то вы рискуете, эти данные могут быть не проверены. Есть ч. 3 [ст. 361 УК] ещё – это отправление по интернету. У меня возникает вопрос: какая квалификация, если бы адвокат помогал составлять этот документ? Как квалификация его действий может зависеть от действий этого клиента, который может либо наклеить на стену, может направить в международную организацию либо отправить через интернет. Это к тому, что мне вменяется ч. 3 ст. 361 УК. В документах нет ничего подтверждающего, что я отправлял в эти организации, советовал отправлять данные, которые несут угрозу национальной безопасности. Я бы на это хотел обратить внимание высокого суда. Кроме того, что я в принципе не признаю факт о том, что я готовил эти документы – я их не готовил. И материалами дела это также подтверждается".
"Интервью достаточно безобидное"
Александр Данилевич неоднократно высказывался, что ему не ясна суть обвинений по ч. 3 ст. 361 УК. Также обвиняемый адвокат настаивал на том, что дача интервью не является содействием экстремистской деятельности:
"Далее о том, что касается интервью. Я хотел бы подчеркнуть, что, действительно, сайт Tribuna.com не признавался экстремистской организацией, признавались экстремистскими те материалы, которые на нем размещались. Я в принципе понимал, что это так, и понимал это, давая согласие на публикацию, я понимал, что это будет в первую очередь не на сайт Tribuna.com, а на сайте "Спорт и Мир", и понимал, что моё интервью никак не может быть оценено как содействие экстремистской деятельности. Потому что должны быть последствия какие-то. А какие последствия после опубликования моего интервью? Я не вижу их. Какие-то последствия, которые можно считать экстремистскими? Кого-то я обижал в этом интервью? Нет. Призывал к совершению насильственных действий? Нет. Оскорблял? Тоже нет. Поэтому, собственно говоря, я и согласился на то, что надо опубликовать информацию, которой я хотел поделиться с этим порталом.
Мне хотелось дать интервью. Мне было приятно, что ко мне обращаются с просьбой дать интервью. К тому же, интервью, на мой взгляд, достаточно безобидное. Я в большей степени говорил о самом себе и о той ситуации, которая сложилась в связи с тем, что я подписал обращение за мир. А за это меня ещё, ну скажем так, пытались наказать. То есть, я как-то чувствовал обиду. В интервью я говорил, что необходимо соблюдать закон в Беларуси. "Но закон нарушать вы не должны", – там есть такие слова. Поэтому я исходил, в общем-то, из того, что у меня не было цели "Трибуны" конкретно. Просто обратилась журналистка и предложила разместить интервью, мне это импонировало, конечно же".
Речь об интервью Telegram-каналу "О, спорт! Ты – мир!", которое перепечатала Tribuna.com. Но в суде утверждалось, что Данилевич дал интервью именно Tribuna.com.
Читать интервью, за которое осудили адвоката:
Этот юрист был главой регби в Беларуси и защищал гребцов, когда их не пустили на ОИ. После выборов помогал атлетам, а сейчас «виновен» в том, что не хочет войны в Украине
Позже руководитель "Трибуны" Максим Березинский прокомментировал у себя в фейсбуке приговор Александру Данилевичу, где настаивал на абсурдности обвинений, связанных с интервью медиа-ресурсу:
"Один из пунктов обвинения – якобы содействие экстремистской деятельности путем интервью Tribuna.com. Ресурс давно признан режимом Лукашенко экстремистским, на этом основании строится все обвинение.
Со своей стороны заметим, что Tribuna.com не делала это интервью с Александром Данилевичем. Речь идет о цитировании интервью, которое появилось в сети интернет. С таким же успехом уголовное дело можно возбудить против министра спорта режима Лукашенко Сергея Ковальчука или экс-руководителя АБФФ Базанова, цитаты которых также неоднократно появлялись на Tribuna.com. Если позориться до конца, то и абсурду нет границ".
"Я до сих пор являюсь действующим адвокатом", — Александр Данилевич в последнем слове
Александр Данилевич на суде выступил с последним словом, которое длилось 45 минут. В нём он, в основном, анализировал предъявленные ему обвинения с точки зрения доказанности его вины. Приводим выдержки из последнего слова адвоката на суде.
"Присутствующие в разных этапах исследования материалов по делу, являемся обладателями Международной и Национальной высшей премии “Фемида”. На сегодняшний день это высшая юридическая премия, которая дается юристам за передовые заслуги перед обществом в сфере права. Эту премию я получил её за свою деятельность в сфере международного коммерческого арбитража. Наверняка присуствующие помнят, как выглядит Фемида правосудия. Фемида — как правило, это красивая женщина, девушка, с завязанными глазами, в одной руке она держит весы, а в другой — карающий меч правосудия. Иногда еще в ее ногах есть змея, которую Фемида попирает, поскольку тем самым попирает искушение совершить преступление и нарушить закон. Это такое изображение либо та статуя Фемиды, которую привыкли видеть и, в частности, в беларусской печати на страницах журналов. Но есть еще и другие изображения Фемиды. В частности, на фронтоне Верховного суда Российской Федерации — это бывший Верховный Суд СССР — Фемида изображена без повязки на глазах. И в одной руке она держит меч, а вторую руку она кладет на книгу, которая олицетворяет собой Закон. То есть Фемида может быть и с открытыми глазами. И я вспомнил эти два вида Фемиды, которые в общем-то существуют, на мой взгляд, обоснованно, в зависимости от того, как смотреть на функцию правосудия, и решил, что надо эту метафору использовать в моем выступлении. Поэтому я бы просил высокий суд посмотреть на данное дело, на его материалы, на показания и на меня с точки зрения Фемиды с закрытыми глазами и с точки зрения Фемиды без повязки на глазах, которая видит, кого она судит и за что она судит. Это соотносится с тем пониманием, на мой взгляд, состава преступления.
В целом, можно сформулировать в двух частях — это объективная сторона и субъективная сторона преступления. Мое дело, безусловно, не исключение. В нем есть субъективная сторона, есть объективная сторона. И также в связи с этим я бы просил высокий суд посмотреть на меня как на человека и как на адвоката. Потому что моя профессиональная деятельность — адвокатская, она определяет мои действия и определяла, точнее, мои действия, которые были предметом изучения данного разбирательства. И во многом определяет, о чем говорили мои защитники, то, почему я поступал и как я поступал в том или ином эпизоде, который мне вменяется стороной обвинения как эпизод преступный. Я бы хотел начать с объективной стороны. Её, на мой взгляд, гораздо правильнее оценивать, скажем так, с завязанными глазами, не взирая на человека. Речь в данном случае должна идти о фактах и об отсутствии фактов, о которых также говорили мои защитники, но подробнее. Я выстрою свое выступление исходя из хронологии тех эпизодов, которые рассматривались в данном деле".
"Что касается заявления в Международный олимпийский комитет и фактов, связанных с этим. Я не вижу доказательств того, что я составлял документ. Не доказано также, что я правил этот документ. Я сегодня услышал из уст уважаемого государственного обвинителя, что документ, который был у меня, скажем так, ушел в качестве заявления в Международный олимпийский комитет. Если внимательно посмотреть на те версии документа, которые были первоначально, которые принесли мне в офис, и того документа, который был под арестом, опубликован в сети интернет – если не ошибаюсь, на сайте "Трибуна" тексты не идентичны, они отличаются. Также обращу внимание высокого суда на то, что документ, изначально который мне был представлен, он был на английском языке. Вопрос: зачем мне было составлять документ на английском языке? Я знаю английский язык, я это подтверждаю. Но зачем мне было составлять на английском языке? Я все документы составляю на русском или беларусском языках, при этом я могу делать перевод.
Далее, в материалах есть уникальная фраза, что я имел отношение к отправке заявления в Международный Олимпийский комитет, в том числе посредством отправления в сети интернет. Вообще мы не знаем, кто и каким образом этот документ отправлялся в Международный Олимпийский комитет. Было ли это заказное уведомление? Может быть, это было отправлено по интернету. Да, впоследствии это было опубликовано. Я знал это, знакомился с материалами дела, это было опубликовано на сайте, в рамках интервью на сайте "Трибуна". Но какое я отношение имею к отправке этого документа?"
"Далее, что касается эпизода "Yara". Нет в деле доказательств того, что я составлял эти документы. Никак не доказывается, что я эти документы редактировал. Нету файлов с правками, равно как и нету подтверждения, фиксации того, что эти документы или хотя бы минимум три, как указывает сторона обвинения, были направлены. Потому что их нет, нет исправленных документов и этих фактов отправки. <…>"
"Далее по хронологии идет в списке Международная федерация лыжного спорта. Я полностью поддерживал своих защитников и говорил сам в начале следствия, в судебном следствии, что этот документ вообще не содержит никаких призывов. Там нет никакой просительной ультимативной части, которая свойствена каким-то призывам. Здесь даже можно в принципе не рассуждать о природе этих документов. Это заявление заинтересованного лица в юрисдикционный орган спортивной организации с целью возбуждения дисциплинарного производства – это может быть этическая комиссия, исполком, который проводит, возбуждает производство, извещает стороны, проводит слушанье, вызывает свидетелей — то есть те формальные, не формальные, минимум судебные разбирательства, которые мы видим у нас, например, в суде, они практически полностью существуют и меняются, используются в рамках деятельности спортивно-дисциплинарных органов".
В последнем слове Александр Данилевич подтверждает, что действительно имел связи с Беларусским Фондом спортивной солидарности.
"Если посмотреть на то, что сделал Фонд и в чем обвиняют меня – ну это просто малая толика того, что там делал Фонд. <…> У меня действительно были контакты с Беларусским Фондом спортивной солидарности. Они попросили заключить договор. Я не имею право отказывать, я подписал договор. У меня действительно были договоры с Герасименей и Опейкиным, я оказывал юридическую помощь, я хотел идти защитником, по их просьбе, в уголовном деле. Мне было отказано. Я обжаловал. Но время обыска папка была изъята. Это делали в Следственном комитете – отказывали мне в просьбах.
Но моя роль ограничивалась исключительно помощью в Беларуси. Те счета, которые рассматривали, там указаны конкретные действия, которые я предпринимал для моих клиентов – беларусских спортсменов. И очень много из них, точнее все те, которые были указаны по информации Беларусского Фонда по их просьбе, это были, скажем так, от них клиенты. У них возникали проблемы, они были рады, что могут обратиться к спортивному адвокату, который понимает и для них будет делать. Потому что не так уж много специалистов спортивного права в стране. Я даже могу их пересчитать на пальцах одной руки. Среди них я. Без ложной скромности могу сказать, что что-то знаю. Поэтому люди ко мне обращались. И я представлял в судах, это были трудовые споры и споры административного характера. Та самая Романовская, чемпионка, я представлял ее интересы. Мне написали, могу ли взяться за эту девушку. Я уже представлял интересы на административном суде. На мой взгляд, достаточно успешно, потому что не было ограничения свободы, она получила штраф.
Вот такой работой я занимался. Вот поэтому со мной связывались спортсмены. То есть участие в этих серьезных проектах, в таком объеме – это просто даже не профессионально. Я бы даже не надеялся. <…>"
"Оказал поддержку экстремистам и приверженцам правового нигилизма"
"Что касается эпизода “Трибуна” – интервью “Трибуне”. Я не отрицаю факта, что, действительно, дал это интервью. И не сдержал желания выговориться, высказаться в тот момент моей жизни, когда я чувствовал несправедливость по отношению к себе. Когда я высказался против войны в Украине, поддержал наших коллег украинских: адвокатов, юристов. После этого я получил такую негативную реакцию по месту моей работы в адвокатуре и в Беларусском государственном университете, где я работал фактически до момента ареста. Было обидно. Это христианская позиция, человеческая.
Опять же, этот ресурс [Tribuna.com] не носит экстремистского характера. Если внимательно посмотреть на то, что написано в ч. 4 ст. 361 УК – "содействие экстремистской деятельности". У меня только риторический вопрос – как это интервью может содействовать экстремистской деятельности? Оно повысило рейтинг этого портала? Нанесло ущерб интересам граждан, страны? Да, я знал о том, что материалы, которые там находятся, признаны экстремистскими. Но при этом организация “Трибуна”, те, кто занимался этим сайтом, группа лиц, наверняка – они не были признаны экстремистской организацией. Они сказали, что всех там печатали, всех, даже тех, кто находится в Республике Беларусь. Я сказал, хорошо, раз всех там печатали, давайте так и сделаем. Это была оценка мной объективной стороны тех действий, которые мне вменяют в качестве состава преступления".
"Что касается субъективной стороны. Как раз-таки это возможность посмотреть на мои действия как на действия адвоката. Я до сих пор являюсь действующим адвокатом, у меня есть лицензия. Не бывший – лицензия у меня есть. Но не могу, естественно, оказывать помощь в силу того, что нахожусь под арестом. Моя позиция в этом деле как адвоката прекрасно показывает на то, почему эти документы прошли через мои руки и через мой офис. Я немножко затронул эту тему в рамках судебного следствия. Я говорил о том, что это офис для работы – это не кафе и не спортивный клуб. Если бы там появились такие документы, мог возникнуть вопрос: а что нам делать, почему тренер фитнес-центра или официант кафе на столе у себя, там в кармане держит какие-то призывы? Не призывы – в данном случае призывов не было, подчеркиваю, были обращения в юрисдикционные органы с просьбой разрешить ситуацию спорного конфликта. Это, наверное, было бы очень подозрительно. Я это прекрасно понимаю. В данной ситуации как адвокат я видел эти документы, я смотрел их, я высказывал свою позицию, позицию адвоката по этим документам. <…> Я сказал, что я помочь не смогу, я посмотрел, благо, английским я владею, высказал свою точку зрения, что резко написано и вы рискуете. Хотя уголовно я ничего в этом не видел и сейчас не вижу. Там стояли подписи спортсменов как раз международного уровня. Это уровень Олимпийского комитета. Они могут подавать заявления в спортивный арбитражный суд и Олимпийский комитет, исполком вправе рассматривать заявления, возбуждать процедуру, вызывать Стороны, слушать и так далее. <…>
Если говорить о субъективной стороне моих действий с точки зрения меня как человека, повторюсь, я давал интервью потому, что у меня было горячее желание выговориться. Я чувствовал, что несправедливо со мной обходятся, нельзя так к людям с позиции человеческой и гражданской. Ну вот на днях смотрел этот фрагмент, как Лукашенко выступил с вопросом в отношении мира в Украине и в связи с позицией Беларуси в Международном олимпийском движении в отношении спортсменов. Я помню, что Александр Лукашенко сказал: "Мы все против войны, мы за мир: все за мир, наша страна за мир, Олимпийский комитет и все спортсмены хотят подписать, что за мир. Пожалуйста. Ну они тренировались, они хотят участвовать. Пускай едут и участвуют. Пускай едут и подписывают". Это позиция в принципе является лейтмотивом беларусской внешней политики на сегодняшний день. Но, к сожалению, моя позиция не нашла поддержки в моей профессиональной среде: в университете и в адвокатуре. Поэтому я хотел высказаться на эту тему, что в общем-то и сделал и, в принципе, я не жалею о том, что я дал интервью. Жалею только, может быть, что это выглядит, с точки зрения переписки, как будто я обход законодательства искал, лазейку и прочее. С учетом совокупности всех обстоятельств, я принял решение дать интервью. Я понимал, что содействия экстремистской деятельности здесь никакого нет.
Возвращаясь к самом началу обвинения. Об этом сегодня уже говорили – мотив. В обвинении говорится о том, что я якобы был не доволен результатами выборов. Вообще как адвокат я дистанцировался от политики. Потому что у меня бывают клиенты, скажем так, разных политических взглядов. Меня, по большому счету, это не интересует, где они работают. Они готовы платить мне гонарар. Если это не противоречит интересам клиентов, адвокатской этике, я не имею право отказать им в оказании юридической помощи. Точно также обращаются некоторые сотрудники милиции, рабочий стачкома, спортсмен, который не согласен с позицией Национального Олимпийского комитета. Мне это не важно и не должно быть важно. Я работаю с каждым из них, если это соответствует моей специализации. В данном случае соответствовало моей специализации. Ко мне действительно обратилось много спортсменов. Мы видели обзор рабочей папки, там было много спортсменов, потому что меня знают, потому что меня рекомендуют. Они обращаются ко мне заключить договор. Но сегодня говорилось о том, что я имел договор с такими спортсменами, как Левченко, Казеко. Я горжусь, что у меня были такие клиенты. Это, с точки зрения спорта, я сам спортсмен, юрист, это замечательные знаменитые спортсмены. Казеко – это уникальный тренер. Между прочим, он является полным кавалером Ордена Славы Республики Беларусь. Ну не в этом помещении конкретно, в другом зале суда. А что в этом такое? Левченко ко мне обращалась. Я, правда, не участвовал в административном деле по её ситуации, представлял другой адвокат. Ну и что? Что касается других спортсменов — так же, то, какова их политическая деятельность, – это для меня не важно. Я помогаю людям, не имею право им отказывать".
"Поэтому у меня просьба к высокому суду взглянуть на дело мое с позиции этих двух Фемид, скажем так. Прошу высокий суд посмотреть на это дело на субъективную и объективную сторону. На факты — с закрытыми глазами, характер моей личности, моей деятельности, те факты, которые звучали в производстве — с открытыми глазами.
Высокий суд, я уже почти год нахожусь в изоляторе. Так получилось, что задержали меня за день до дня рождения моей дочки. Мне сложно говорить, пробивает слезу, и это, конечно, очень тяжело. Поэтому прошу учесть все обстоятельства моего дела и не лишать меня свободы. У меня малолетние дети, моя жена в декретном отпуске сейчас, получает пособие, воспитывает малышей, не работает. Ну, может быть, будет работать, придется. Кто будет их воспитывать?"
Ассоциация адвокатов: "Александр Данилевич осужден незаконно, несправедливо"
Беларусская ассоциация адвокатов прав человека выступила с заявлением по поводу жесткого приговора адвокату Александру Данилевичу. Ассоциация требует немедленного освобождения Александра Данилевича и прекращения в отношении его уголовного преследования:
"Мы, Беларусская ассоциация адвокатов прав человека, считаем, что наш коллега Александр Данилевич осужден незаконно, несправедливо. Его приговор противоречит как национальному законодательству, так и международным обязательствам Республики Беларусь.
Требуем немедленного освобождения Александра Данилевича и прекращения в отношении него уголовного преследования.
Мы призываем международные ассоциации адвокатов, иные неправительственные организации разных стран мира, международные институции продолжать проявлять солидарность с беларусскими адвокатами, подвергающимися преследованию за добросовестное выполнение своих профессиональных обязанностей, реагировать на ситуацию с непрекращающимися нарушениями прав человека в стране".
Поддержите политзаключённого: СИЗО-1, 220030, г. Минск, ул. Володарского, 2 Александр Станиславович Данилевич
