Политзаключенный Иван Крук дал интервью для Euramost.org

Из биографии: Иван Крук. Родился в 1944 году в местечке Кажан-Городок Лунинецкого района Брестской области в верующей православной семье. Окончил начальную школу, служил в армии в городе Гродно, параллельно получал среднее образование. После демобилизации пошел работать в органы милиции. В 1972-ом году окончил среднюю школу милиции г. Минска. Более 30 лет отдал оперативно-следственной работе, в 1987-ом году был направлен в известную оперативную группу по борьбе с коррупцией в Узбекистане. Одно время находился в Степанакерте во время армяно-азербайджанского конфликта. Во время горбачевской перестройки, перед выходом на пенсию примкнул к демократическому движению Беларуси. После выхода на пенсию был избран депутатом Астравецкого районного совета. Будучи депутатом занимался активной правозащитной деятельностью в регионе, участвовал в разных общественно-политических кампаниях. В мае 2006 года был осужден на 6 месяцев тюремного ареста по сфабрикованному уголовному делу за якобы оказание сопротивления сотрудникам милиции во время незаконного обыска по месту проживания. Тюремный арест отбывал в ИТК-13 г. Глыбокое (Витебская область).

– Иван Федорович, какие чувства испытываете по прошествии месяца после освобождения?

– Ощущение такое, что не зря отсидел эти 6 месяцев абсолютно несправедливого наказания. С выходом на свободу обрел больше силы воли. Так что настроение боевое, намерен и дальше добиваться справедливости путем направления жалоб и заявлений в различные инстанции, информирования общественности как в Беларуси, так и за рубежом. Главная цель – показать какими формами и методами правоохранительная система укрепляет политический режим. Встречая многих знакомых и малознакомых людей, чувствую большую моральную поддержку, люди благодарны, что я не сломался под таким давлением. Для них, обычных граждан, такой пример очень важен.

– На ваш взгляд, какова сущность сегодняшнего политического режима в Беларуси?

– Она весьма выразительно характеризуется на моем личном примере. Правоохранительная система и спецслужбы пошли на аморальные действия. Используя уголовное право с целью давления и компрометации за общественно-политическую и правозащитную деятельность, первоначально сфабриковали уголовное дело на моего несовершеннолетнего сына. Якобы он совершил открытое хищение денег из квартиры некой гражданки. Под этим предлогом (поиск ста тысяч рублей) и был осуществлен 26 января 2006 года в моей квартире тот злополучный обыск. Обыск непосредственно был направлен против меня – изымали листовки, иные печатные незапрещенные материалы информационно-политического характера. Ну а затем стали забирать компьютер, который даже теоретически не мог иметь отношения к делу, заведенному на сына. На самом деле целью такого преследования было запугать меня и изолировать от участия в кампании по выборам президента Республики Беларусь. Даже элементарные конституционные права граждан эта власть бесцеремонно топчет. Режиму выгодно иметь больше осужденных людей, так как их проще контролировать после выхода на свободу. Потому как эта категория лиц существенно ограничена в своей гражданской активности.

– Нет ли озлобленности?

– Я стараюсь выполнять заветы своего отца, который был очень честным, принципиальным, и что важно, верующим человеком. 35 лет он проработал в православной церкви. Он учил меня справедливости и библейским заповедям. У меня нет ненависти или злобы к лицам, которые преследовали меня и мою семью, сфабриковали два уголовные дела. Но люди, нарушившие все моральные принципы и поправшие нормы законности, должны понести ответственность. Об этом я говорил и на следствии и в последнем слове на суде. Кое-кто уже потерял свою должность. Так, прокурор Астравецкого района Валерий Прецкайло больше не работает. Рано или поздно, человеческое или Божеское возмездие наступает.

– Какие люди находились рядом с вами в заключении этих шесть арестантских месяцев и какова тюремная атмосфера?

– Тюремные порядки – довольно закрытая сфера. Колонии для заключенных переполнены, но по моим наблюдениям в них находится добрая половина невиновных людей или людей, которые за минимальные прегрешения получили жесткие неадекватные сроки. Непосредственно камеры не соответствуют санитарным нормам, в них содержится по 10-16 человек, даже положенные два квадратных метра на осужденного часто не выдерживаются. Создана система морального подавления человеческой личности – частые личные обыски в камерах, плохое некачественное питание, ограничения в прогулках (прогулочный дворик – своеобразная клетка размером примерно 9 на 19 метров, в котором одновременно находится до 50 человек в течение часа). Существует жесткие карательные меры – карцер за малейшее нарушение режима, что держит осужденных в напряжении. Ко мне, как к политзаключенному отношение сокамерников было доброжелательное, понимающее. Довелось постоянно быть в центре внимания – как со стороны осужденных, так и со стороны администрации. Приходилось оказывать осужденным своеобразную консультационно-правовую помощь. Следует подчеркнуть, что среди заключенных живет страх, они боятся защищать свои законные права.

– Ощущалась ли в заключении поддержка извне?

– Находясь в тюремных застенках, я получал множество писем со словами поддержки, в том числе из-за границы (Англии, Польши, Литвы, США, Бельгии, Чехии…) – всего было более ста писем и поздравительных открыток с Новым Годом и Рождеством. Это не давало падать духом и придавало силы воли. В ситуации моего несправедливого осуждения в угоду заинтересованных должностных лиц из властных кабинетов, в каждом письме меня морально, психологически поддерживали, за что я всем искренне благодарен. Важно, что в тяжелой ситуации растет солидарность. Эту поддержку также было важно видеть другим – как администрации колонии, так и осужденным.

– Ваши ближайшие жизненные планы?

– Уезжать из страны я не собираюсь, хотя такие предложения поступали. Намерен пройти все судебные инстанции в нашем государстве с целью восстановления справедливости, хочу показать, какими формами и методами правоохранительная система осуществляет произвол власти против инакомыслящих и граждански активных людей. Если это не удастся, буду обращаться в международные инстанции для изобличения режима и свидетельствования о том, как в Беларуси нарушаются права человека. Одним словом, сделать шаг к новому «Нюрнбергскому процессу» в Европе двадцать первого века. Считаю, что я имею на это моральное право.