viasna on patreon

О жизни в исправительных колониях: рассказ бывшего заключенного. Часть 3

2017 2017-12-20T16:46:43+0300 2017-12-20T16:52:53+0300 ru https://spring96.org/files/images/sources/kraty-6.jpg

Сегодня на каждые 100 тысяч жителей Беларуси приходится примерно 314 заключенных. Почти 30 тысяч человек находится по ту сторону решетки. Небольшой районный центр, как Новогрудок или Береза. И это только те, кто в настоящий момент отбывает наказание в исправительных и воспитательных колониях, находится в СИЗО и тюрьмах, в колониях-поселениях и лечебных исправительных учреждениях. "Правозащитники против пыток" задумались, что же в действительности происходит за воротами исправительных структур и попросили Вячеслава (имя изменено), не понаслышке знакомого с буднями исправительных колоний, рассказать о том, как ему там жилось.

Первая часть интервью

Вторая часть интервью

О других заключенных

К темнокожим в целом нормально относились. Правда, я за все время только одного видел. Он дрова тогда колол. Я только удивился.

Люди с психическими заболеваниями отбывают наказание вместе с остальными. У нас был один такой человек в отряде. Он в колонии постоянно ходил в очках от солнца. Его уже даже милиция не трогала. Мог разогнаться и удариться головой о стену. Давали ему что-то там весной и осенью во время обострений, но плохо помогало.

Был случай, когда пришел в лагерь новый заключенный. Побыл на карантине, сидим общаемся, а человек в очках поворачивается к нему и говорит: “Я тебя убью сегодня”. Ходили в санчасть, чтобы ему таблетку дали. Не убил никого, но было страшно.

К людям, которые отбывают наказание за наркотики, администрация относится жестче и режим у них тяжелый. Сидят отдельно от остальных. У нас для них было отведено два барака. Не выпускают никуда. Если мы могли куда-то сходить, к тем же ребятам в гости, то у них такой возможности не было. Как правило, это молодые ребята до 25 лет, а сроки у них лет по 10-12. Хотя среди других заключенных, они едва ли не элита. Деньги обычно есть. Мать или молодая жена последнее отдаст, чтобы ему нормально сиделось.

Люди разные сидят. Кто-то с 1998 года. Сел чуть ли не в Советском Союзе, а теперь телефоны, гаджеты. А у него уже ни здоровья не осталось, ни крепкой психики. Был человек, который из 14 лет отсидел 7, а потом пошел на Промзону и повесился. Кто знает, что было у него в голове?

А вообще, каждого человека можно съесть. И съедали. Свои же, не администрация. Все проблемы создают заключенные сами себе.

О работниках колонии

В каждом отряде есть отрядник и оперативный сотрудник. Оперативный сотрудник может быть один на два отряда. Это офицеры. Когда я был последний раз в ИК-11, оперативному сотруднику было 22 года, лейтенант. Для меня и еще примерно для половины отряда он считался нормальным, для остальных был плохим. Всем хорошим не будешь. В это время тот, кто был для меня плохим, считался нормальным для других заключенных.

Физическую силу сейчас не применяют. Называют на Вы. Уже научились.

По большей части кулак в зоне не гуляет. Вопросы решаются через определенных людей. Их называют блатными. Но тут и от милиции многое зависит. «Блатные» помогают поддерживать порядок и предотвращать рукоприкладство, поэтому обычно милиция в них заинтересована. Иначе будет так: сегодня я дам кому-то в глаз, а его жена позвонит в какой-нибудь департамент и завтра в колонию приедет проверка. Этого не хотят.

О зависимостях

Обычно в лагеря приезжают уже “чистые”. Я сам не раз из наркотической зависимости в тюрьме выходил “насухую”.  Там это легче. С алкоголиками немного по-другому: им могут где-нибудь боярышника налить. Хотя если захотеть, то все можно найти. Было время, когда я и в СИЗО один пил водку.

Помню, году в 2013-2014 милиция нашла в холодильнике на зоне водку в стекле. Значит, милиционер и принес. Сейчас по-другому стало. Уже даже горсть семечек черных, которых нет в ларьке, тебе никто так просто не пронесет.

Но это все равно осталось. Ты знать не будешь, но оно есть. Надо искать выходы, но не факт что найдешь. Вот если у меня есть каналы (дорога), я могу пронести водку. Предположим, через водителей, которые провозят металлолом, но я знаю, что если расскажу об этом хоть кому-нибудь, пусть даже за 100 или 200 долларов, то ничего не будет. Думаю, что я бы смог пронести. Обычно носят работники колонии из гражданских. И администрация, как правило, в курсе.

Про переводы и проигравшихся

Переводят в другую колонию, если есть угроза жизни заключенного, если проигрался, подельники не должны сидеть вместе. Хотя каждый перевод для администрации – это тоже плохо. Для него нужны основания. Того, кто проигрался, перевод не спасет и деньги все равно придется отдавать. Тюремное радио очень быстро работает. По большому счету, будешь мыть тарелки и деньги можешь не отдавать.

Проигравшийся становится фуфлыжником. Если он мне проигрался, то я могу его даже продать. Вот должен он мне 300 долларов. Говорю кому-нибудь: “Вася, вот человек за 300 долларов”. Вася даст мне 300 долларов, а фуфлыжник будет Васе стирать и мыть тарелки. И он будет это делать. Может пойти в милицию, но тогда станет стукачом.

Отработать долг можно. В крайнем случае, ему могут поставить запрет на игру. Но это последняя стадия. Комнату будет мыть бесплатно. Может отдать посылку за долг, но фуфлыжником уже навсегда останется. Мыть больше ничего не будет, но если я сяду с ним играть, то не заберу деньги, если выиграю, потому что знал, что он фуфлыжник и сел с ним играть.

Об иерархии и авторитетах

Есть черные и красные зоны. Но тут все относительно. Считается, что черные и в Беларуси есть. Их элементы точно есть везде. Но часто всем руководит милиция, поэтому тут все сложно.

Никому этого не пожелаю, но разобраться в структуре зоны можно, только там побывав. Если у тебя есть деньги, то сидеть будешь с комфортом, хотя и не будешь считаться авторитетным. Авторитетный человек может сидеть с пачкой сигарет и коробком спичек, но к нему будет и милиция прислушиваться.

Ты приезжаешь на зону и подстраиваешься. Получаешь распорядок. Систему ты эту не сломаешь, потому что ей не один десяток лет. Адаптироваться не страшно. Обычный коллектив. Да, особенные условия, а в остальном все также.

Выше всех в иерархии находится вор. Воры по сути не сидят. Я придерживаюсь точки зрения, что в Беларуси вор сейчас один. За границей есть другие. Потом идут положенцы. Они сидят. В зоне обычно 1-2 положенца, но может и не быть совсем. Положенцы шагают от вора. От них идут бродяги. Это те же блатные, которые обычно решают проблемы. Если кто-то неправильно поступил, приходят блатные и могут завести его и побить, но не убьют конечно. В таком случае, человек будет знать, что получил за дело.

Блатные хотят попасть к вору и двигаются в воровскую семью к положенцам.

Дальше идут мужики, т. е. все остальные. Фуфлыжник тоже мужик. Он может и порядочный, но проигрался. Ты можешь с ним и чай пить и брать у него что-то, только не можешь с ним играть. Крысой считают того, кто украл.

Ниже всех стоят петухи.

О петухах и кружках

Туалеты моет петух.  Каждый арестант платит ему за уборку. Стоит это, кажется, 10 сигарет. В сумме у него нормально выходит. Он и сидит за отдельным столом. Спит на отдельной кровати. Ты никогда ничего не возьмешь у петуха, можешь ему только что-то дать: сигареты, мыло. Если взял хоть что-нибудь, то автоматически становишься петухом. Он везде идет последним. В отряде таких людей может быть несколько.

Попадают в петухи по-разному: кто-то уже имеет клеймо, кто-то идет по статье за изнасилование, но здесь все неоднозначно, потому что разные бывают изнасилования. Человека никто не загонит в этот гарем, потому что точку должен поставить тот, кто имеет авторитет.

Обычно приходит кто-то со статьей за изнасилование и попадает “на кружки”, т. е. он ни к петухам не относится, ни к мужикам. По нему не поставили точку. При мне человек 4 года ждал своего разбирательства. Думаю, что это даже тяжелее, чем быть петухом. Брать у него тоже ничего нельзя. Этот человек разбирательства дождался, стал нормальным. И к нему начали по-другому относится.

В тюрьме есть правило, что нельзя в туалете поднимать никакие вещи, даже свои, если упали. Поднял – автоматически становишься петухом. Упала у кого-то зажигалка в туалете, он поднимает, а второй заключенный заходит в этот момент и видит, что тот поднял зажигалку. С деньгами не все так однозначно. Как бы их тоже поднимать нельзя, но деньги на зоне – это запрет, а запрет не парафинится, поэтому поднимать можно.

В целом, ты можешь поднять что-то и в туалете, если уверен, что сможешь это разогнать. Спросят, почему поднял, скажешь, например, что последняя зажигалка. В первый раз простят.

Последние новости

Партнёрство

Членство